Департамент налоговой полиции - Иванов Николай Федорович - Страница 42
- Предыдущая
- 42/65
- Следующая
– Как твое начальство отреагировало на то, что не получило списки? – на «ты», словно они были сто лет знакомы, поинтересовался Буслаев. Он, надо думать, все же сумел преподнести визит налоговой полиции своему руководству так, что получил если не поощрение, то благосклонность уж точно.
– Непредвиденность – она всегда неприятна, – уклончиво ответил Черевач.
Взгляд от часов оторвать было трудно. Буслаев заметил его и подвинул их к себе. Прочел вслух название:
– «Надежда». Первый раз вижу такие.
Значит, ошибки нет – это Надин подарок. Он и не сомневался, потому что первый раз именно по ним узнал Бориса, хотя и облаченного в маску: сбитый тогда, в офисе, на пол, он поднял голову и прямо перед глазами рассмотрел циферблат часов с женской фигуркой на берегу моря. А сейчас лишь получил подтверждение. Неужели Бориса убрали? То-то Буслаев вчера допытывался, что за полицейский брал их офис, почему Иван был с ним так фамильярен и откуда идет знакомство. Получается, что он и дал наводку. Он направил на след Бориса убийц! Завидовать Соломатину – да, можно было. Ненавидеть за то, что Надя всю жизнь мысленно сравнивала его с ним, – тоже понять можно. Но дойти до того, чтобы…
Иван протянул руку к часам, и этот жест получился настолько решительным и однозначным, что начальник охраны безропотно вложил ему в ладонь «Надежду». Часы шли, и это был худший вариант: значит, они достались киллерам не в схватке, а их просто сняли с руки. У них в Рязанском десантном училище преподавал тактику полковник, который ходил в этом же звании во время войны в двадцать четыре года. Но однажды на свое несчастье увидел у убитого немца очень красивый перстень. Попытался снять – не получилось, пальцы распухли. Тогда он финкой отрубил палец и снял перстень с обратной стороны. За что и пришлось ему начинать службу по новой со звания лейтенанта.
А вспомнилось это к тому, что обирать убитых всегда, даже на войне, считалось грехом и преступлением.
– Я заберу их себе, – не попросил, а просто предупредил Буслаева Иван и положил часы в карман.
Начальник охраны чуть поразмыслил над поведением гостя, но, видимо, нашел какое-то объяснение и возражать не стал. К тому же Черевач ничего не спрашивал про ночные действия – то ли боялся услышать подтверждение своим догадкам, то ли не хотел никоим образом ввязываться в происшедшее. И это, как ни странно, устроило обоих.
– Собственно, я пригласил тебя подъехать, чтобы вспрыснуть наше случайное знакомство. Ты назначаешь место и время, с меня – все остальное.
– Ты знаешь, в ближайшее время не смогу, – ответил Иван. Поступи предложение до того, как он увидел часы, ресторан в «Славянской» был бы обеспечен. Но он на похоронах не гуляет. Он не может видеть человека, который убивает его хоть и бывших, но друзей. Который и его самого подвел к самой грани подлости. Он еще не определился, как относиться к свершившемуся, и ясно представлялось пока одно: радоваться по данному поводу он не станет. И в очередной раз возник вопрос: сегодняшняя работа – это на всю оставшуюся жизнь? Но ведь не лежит душа, не лежит к тому, чем заполнены его дни…
Зато отказ озадаченно подействовал на Буслаева. Он достаточно точно связал это с часами и, чтобы разрядить немного обстановку, сам сообщил то, о чем боялся попросить Черевач:
– Твои дружок сейчас на Петровке.
– Он жив? – искренне обрадовался Иван. Но тут же остановил себя: чему радоваться? Тому, что где-то в будущем они вновь обязательно пересекутся и обязательно не в пользу его, Черевача?
– Я не убираю своих врагов, – усмехнулся Буслаев, раскинувшись в кресле. Но усмешка получилась такой, что Иван заранее не позавидовал Соломатину. – Я создаю им новые условия, из которых они будут выкарабкиваться всю жизнь и всю жизнь проклинать тот день, когда оказались на моем пути. Вот смысл ответного удара. Пусть попробуют так жить, как я им запрограммирую.
– Вообще-то это подлость, – не сдержавшись, дал оценку Иван.
– Что? Извини, я не понял. Ты сюда приехал, чтобы…
– …чтобы сказать то, что сказал.
Конечно же, он ехал за другим. И минуту назад еще не думал, что возьмет такой тон в разговоре. Кто за него просил судьбу повстречаться через столько лет с Соломатиным? Именно после этого начались всякие сомнения и колебания. Неужели прошлое все же так сильно влияет на настоящее?
А в настоящем перед ним багровел Буслаев.
– Мальчишка, – наконец процедил он. – Сопляк! Да как ты смеешь так разговаривать со мной! Ведь я могу упечь тебя туда, где ад покажется раем.
От приглашения в ресторан до угрозы – полторы минуты. Да, это стиль отношений среди «новых русских». Или улыбайся, или исчезни. Но не высовывайся. Тем более со своим мнением, которое никого не интересует.
– А вот это ты зря, – удивляясь себе, спокойно усмехнулся на угрозу Иван. Удивился своему спокойствию, и, странное дело, именно спокойствие прибавило ему уверенности в себе и… наглости. – Как бы самому не пришлось испытать то же самое.
Не попрощавшись, не заботясь, как это выглядит со стороны, Иван резко повернулся и вышел из офиса. С места сорвал машину – подальше от этого дома. Пролетел несколько кварталов по Хорошевке, свернул на Куусинена и затормозил около парка, открывшегося вдруг по правой стороне улицы.
Несколько минут сидел в машине, бесцельно и ничего не замечая, глядя вперед. Потом вылез из «БМВ», провел рукой по шоколадному горбу крыши и тут же пнул ногой по колесу. Шурша опавшими листьями, пошел в парк. Поймал себя на мысли, что очень давно не бродил вот так, бесцельно, среди деревьев. Чтобы никуда не спешить. Никого не догонять и ни за кем не гнаться. Никого не ждать, чтобы после встречи вновь куда-то мчаться, кого-то догонять, что-то устраивать, подстраивать, состыковывать, переделывать. Какое, надо думать, счастье выпадает карете, когда у нее ломается колесо…
А счастливых, если их определять по такому признаку, оказалось немало: по парку бродили парочки, молодые мамаши с детьми. Сидело много шахматистов. Читателей книг и газет. И просто таких, которые бесцельно рассматривали прохожих. Если на обретение счастья влияет наличие деревьев, то всю Москву вместо ларьков с красивой, но дешевой заграничной мишурой нужно засадить деревьями. Чтобы люди вдруг замедлили шаг, остановились. Теряет не только тот, кто опаздывает, но и тот, кто всюду вроде бы успевает. И еще неизвестно, кто в накладе, кто в выигрыше…
Чувство опустошенности, принесшее в то же время и облегчение, пришло от известия, что Борис жив. На Петровке ли, в сетях Буслаева – но жив. Может быть, когда-нибудь он даже отдаст ему обратно часы. Или не отдавать? Взять и разбить. Или выбросить. Потерять. Но прервать наконец эту долгую, самую длинную нить, которую он когда-либо знал в своей жизни.
Достал часы, долго всматривался в циферблат, в каллиграфическую надпись имени своей жены. Какую надежду давала она Борису? Зачем давала? Или это просто юношеский, без заглядывания вперед, порыв? Лично он и думать забыл об этом подарке, а Борис столько лет берег его. Возвел в символ. Как?то он теперь без своего талисмана? А не получалось ли так, что он Борису тоже мешал в жизни? Ведь могла же появиться у него другая женщина, а тут поднимаешь руку с часами, чтобы назначить ей свидание, а там напоминание – надежда…
Иван приложил часы стеклом к стволу липы, нажал пальцем. Стекло соскользнуло, вырвалось из?под пресса и увлекло часы вниз. Листья, словно вода, сомкнулись над местом их падения, и Иван замер, раздумывая: стоит ли их искать или пусть так и останутся утерянными? Раз судьба выпала им не быть разбитыми, то пусть останутся потерянными. Девушку с циферблата достала-таки морская волна, накрыла собой.
Да, так лучше. Он оставляет надежду Бориса в ворохе осенних листьев. И пусть он идет теперь от призрачной надежды к своему реальному счастью. Так честнее перед всеми троими.
Чтобы не передумать, быстро, не оглядываясь и не запоминая место, Иван пошел в глубь парка. Ходил бесцельно, вроде бы даже возвращаясь к тем местам, где уже был, а может, это мамаши с колясками тоже перемещались и вновь и вновь попадались ему на пути. Затем он остановился и специально попытался найти ту осину, около которой упали часы. С облегчением понял, что не может.
- Предыдущая
- 42/65
- Следующая
