Черные береты - Иванов Николай Федорович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/57
• Следующая

– А кто вы? – кажется, женщина тоже наклонилась к замку: стало слышнее.

– Из Москвы. Друг Андрея. Я знаю, что у него… жена…

Это подействовало. За дверью щелкнуло, и Михаил увидел женщину в длинном, до пят, халате. Стекла ее очков чуть укрупняли глаза, тени же от дужек, наоборот, несколько удлиняли их, делали чуть раскосыми – это несоответствие, тем не менее, придавало женщине своеобразное обаяние. Михаил, почему-то сразу обративший на это внимание, так откровенно разглядывал соседку Андрея, что та заметно насторожилась.

– Извините, – приложил руку к груди Михаил и даже отступил на шаг, чтобы не пугать женщину. – Мне только узнать, бывает ли Андрей сейчас дома.

– А вы… вы когда его видели последний раз? – закрывая воротом халата маленький треугольник, оставшийся открытым на груди, продолжала интересоваться женщина.

Стервец, наверное, все-таки мужик по своей натуре, если женщину видит в женщине при любых обстоятельствах. А может, и не надо загонять природу в рамки, которые человечество придумало само для себя и столько столетий впихивает в них торчащие плечи, ноги, руки, головы?

Так и с Мишкой. Вроде звонил по одному делу, а подумать успел, пока соседка задавала свои вопросы:

«Бдительная или любопытная? Но красивая!»

– Совсем недавно, двадцатого числа. Он у меня жил в Москве. Я его и на самолет сажал, когда узнали, что жена… Она жива?

– Нет, – соседка стала поправлять очки. – Но только… Знаете, Андрея не будет сегодня.

– Черт, жалко. Придется ехать в отряд. Извините еще раз. До свидания.

– Подождите, – остановили его, когда Багрянцев одним махом оставил позади лестничный пролет. – Вы… вы можете зайти на минуту?

«К вам – с удовольствием», – не понимая, чем вызвано такое «потепление», тем не менее, подумал Михаил.

Опуская глаза, чтобы не выдать удовлетворения, прошел в тесноватую, но уютненькую прихожую. Но успел заметить, отчего запахивалась халатом соседка: на груди, как раз в открывавшемся треугольничке россыпью-звездочками мелькнули родинки, когда хозяйка прикрывала за ним дверь. Но разве это надо прятать! Глупые женщины. Небось, столько мужских взглядов спотыкалось об эту привлекалочку-заманку, отчего ж еще одному мужику не сойти с ума? И вроде ничего сверхъестественного, просто несколько родинок, а вот знали, черти, где появиться…

– Проходите, можно на кухню, я только с работы, – запахнулась вновь хозяйка. Ни про какие родинки она сама, конечно, не помнит, это просто привычка. Привычка одинокой женщины, прячущей свое тело от мужских взглядов. – Меня Рая зовут.

– Михаил. Багрянцев.

– А… вы Андрея хорошо знаете? – продолжила допрос соседка, когда они уселись за стол.

Молодец, ничего не скажешь. Настырна. Но все равно приятная.

– Не очень. Зато участвовали вместе в путче, – хотел пошутить Михаил, но для Раи это оказалось, видимо, серьезной новостью.

– Так его арестовали за участие в путче? – она испуганно схватилась за щеки.

– Арестовали? – встрепенулся теперь уже Багрянцев. Так вот почему соседка все так выпытывает. – Кто арестовал? Когда?

Поняв, что проговорилась, но все еще неуверенно, Рая сообщила:

– Латышская милиция. Или полиция, уж и не помню, как назывались. Они два дня сидели у него в квартире, ждали, а потом поехали на кладбище и прямо у могилы Зиты…

– Даже так, – поник Мишка. – Демократия в действии… А где он сейчас?

– Приходили ребята, сказали… вернее, я поняла из их разговора, что сейчас он в нашей городской тюрьме. Но через два дня рейс самолета на Ригу, его увезут туда.

– Взяли… Спасибо, Рая. Извините, но я в отряд. Надо что-то предпринимать. Нельзя, чтобы его увезли, иначе потом назад его не вытащишь.

– В отряд не надо, – задержала его вновь Рая. – Ребята сказали… словом, я поняла, что в отряде находится московская милиция, – осторожничала, до конца не говоря все в открытую Рая. – Ждут, вдруг кто-нибудь из друзей Андрея появится еще.

«Значит, ищут и других», – понял Багрянцев и остался сидеть. Посмотрел на застывшую Раю, спохватился, улыбнулся ей, успокаивая:

– Я понял, Рая. Я не поеду в отряд, москвичи не для меня, – улыбнулся он еще раз, когда Рая с облегчением вздохнула. – Но кого-нибудь из отряда я бы хотел все-таки увидеть. Где-нибудь случайно на улице, в автобусе…

Рая опять задумалась – она и так сегодня уже наговорила столько, что саму можно сажать в тюрьму за соучастие. Машинально сняла, протерла очки.

– Рая, я приехал помочь Андрею искать убийц его жены. Только теперь, видимо, надо помогать ему самому. А вы, как я чувствую, дружили с семьей Тарасевича.

– Да, Андрей столько мне помогал… Только меня предупредили…

– А я и не сомневаюсь в этом. Но только они ищут, насколько понимаю, рижских омоновцев, а я – капитан Генерального штаба. Вот. – Михаил показал свое удостоверение. – И я просто спросил у вас, у соседки: где Андрей. Вы ответили, что не знаете, не видели его несколько дней. Я огорчился и сказал, что пойду искать базу отряда или кого-нибудь из омоновцев. Так ведь было?

– Та-ак, – согласно протянула Рая, стараясь запомнить расклад гостя.

– Просто когда Андрея увезут в Ригу, наше благородство не будет никому нужно. А в первую очередь самому Андрею.

– Хорошо. Я сейчас, посидите, – Рая исчезла в комнате и вскоре появилась в платье. «И даже платье под горлышко», – не забыл отметить Михаил. – Я быстро, здесь рядом. Снимите чайник, если закипит.

Набросив куртку, исчезла за дверью. И – чайник так и не вскипел – быстро вернулась обратно.

– Его заместитель, Сергей Щеглов, сможет приехать только после десяти вечера. Прямо сюда.

На часах было восемь. Надо за оставшееся время попытаться устроиться где-то на ночлег. Рая, по всему видать, живет одна, но…

– Значит, я смогу зайти к вам в десять?

– А вы уходите? Сейчас ужин приготовлю.

– Я еще нигде не устроился, пойду пройдусь по гостиницам.

Вновь взялась за очки Рая, но теперь в раздумье. Багрянцев дал ей несколько секунд, но хозяйка промолчала, и он встал.

– А то подождали бы ужин, – в дверях неуверенно повторила Рая, но он отрицательно улыбнулся. На ужин, если сможет, он сам добудет и принесет чего-нибудь вкусного.

Да только что ты в незнакомом городе без звонка, рекомендации, без подарков да еще с рязанской мордой. О, да к тому же и военный? Тогда вообще нужно разрешение коменданта гарнизона, без его отметки к гостинице можно и не подходить.

А может, не лез нахрапом, не возмущался особо Мишка потому, что помнил о маленькой квартирке Раи? Это же надо, как пронзила своими родинками. Неужели прогонит, когда узнает, что с гостиницами полный провал? Он бы не стал наглеть, никаких приставаний или даже попыток, он ведь помнит про свое «тропическое» тело. Да и обстановка не та. Просто находиться рядом, знать, что рядом, в одной комнате… А первое, что надо добыть во что бы то ни стало – это взять в ресторане бутылку шампанского и коробку конфет. По-гусарски. Для ужина. И выпить за встречу, знакомство и освобождение Андрея. Завтра он поставит на уши все местные власти, журналистов, депутатов. Засыплет телеграммами Москву, а потребуется – и ООН. И допьют бутылку уже потом вместе, когда Андрея освободят. Тогда он и скажет, что у него, Тарасевича, очень хорошая соседка.

Червонцами проложил себе путь от швейцара до распорядителя и официанта, остановившегося лишь при виде двух уже купюр. В секунду понял просьбу – никаких проблем, жди у входа.

И точно – через несколько минут, прикрывая подносом пакет, официант подошел к дверям.

– Коля, – позвали его в полуоткрывшуюся перед Михаилом створку. – Повтори мне на дорожку то же самое. Возьми.

Перед Багрянцевым просунулась рука с деньгами, и Михаил замер, увидев на ней татуировку с парусником. Парусник, парусник… Андрей! Это Андрей говорил о паруснике. Это Зита запомнила татуировку, когда ее захватили.

– Проходи, проходи, – подтолкнул его швейцар. – А вы там не напирайте, мест нет и не будет.

• Предыдущая
• 16/57
• Следующая