Вместе с Россией - Иванов Егор - Страница 23

• Предыдущая
• 23/116
• Следующая

Потсдам, куда прибыл прямо с вокзала кайзер, гудел в радостном возбуждении, словно улей в пору цветения трав. С утра до вечера к Новому дворцу слетались жужжащие моторы. Затянутые в талии военные с моноклями, сверкающими из-под козырьков фуражек, гордо ступали между дворцами и виллами городка, роились вокруг резиденции кайзера.

Сам Вильгельм жил в эти дни как обычно. В 8 часов — гимнастика, в 9 с половиной — прогулка в Тиргартене, в 11 с половиной — доклады министров, затем завтрак. В два пополудни — поездка на автомобиле в Грюневальд с принцем Генрихом и прогулка там до трех. После трех император час отдыхал. В 7 часов — посещение драматического театра и оперы.

Однако, где бы Вильгельм ни находился — во дворце или на прогулке, за накрытым столом или в театральной ложе, — нигде его не отпускала мысль о том, что нельзя упустить случай, который ниспослало провидение. Не зная сил, направивших оружие в руке Гаврилы Принципа, кайзер полагал все же, что судьба была исключительно благожелательна к германской нации. Она закрыла глаза австрийцам на предупреждения сербского премьера о готовящейся террористической акции. Правда, перстом судьбы руководили не только склоки в Вене, где многие влиятельные силы желали неприятностей эрцгерцогу, но и агентура германской разведки.

Императора мало интересовало, кто же в действительности стоит за покушением на наследника австро-венгерского престола, главное — необходимый повод для войны наконец найден!

Как начать войну — решать должен Коронный совет, назначенный императором на 5 июля.

Ровно в полдень в Мраморную галерею Нового дворца, где собрались принц Генрих Прусский, кронпринц Вильгельм, канцлер фон Бетман-Гольвег, статс-секретарь по иностранным делам фон Ягов, начальник Большого Генерального штаба фон Мольтке, статс-секретарь по военно-морским делам адмирал фон Тирпиц, другие высочества и высокопревосходительства, звеня шпорами, в полевой кавалерийской форме с боевым палашом вошел его императорское величество, кайзер Вильгельм Второй Гогенцоллерн. Господа офицеры, как и положено, встали. Император занял место во главе стола, в кресле, украшенном резным золоченым гербом империи.

Огромные окна зала были распахнуты в парк, откуда струился аромат зелени и цветов, доносился щебет птиц. В прохладе Мраморной галереи царило молчание и мрачная торжественность. Все члены Коронного совета хорошо знали, зачем они собрались сегодня здесь.

— Статс-секретарь фон Ягов! — обратился кайзер к министру иностранных дел. — Прошу высказать ваше мнение о теме сегодняшнего Коронного совета!

— Ваше величество! Ваши высочества! Ваши высокопревосходительства! — обратился фон Ягов к присутствующим. — Сейчас в Европе нет противной нам силы, готовой к войне. Россия будет боеспособна, по всем компетентным предположениям, минимум через два года. Тогда будут построены ее стратегические железные дороги в западных губерниях, могущие быстро перебрасывать войска; будет выполнена большая морская программа, которая сделает Балтийский и Черноморский флоты достаточно сильными, чтобы они могли тягаться с германским: количеством своих солдат она сможет задавить наши восточные границы и создать эффект «дампфвальце» [13].

Внимание слушателей было наградой фон Ягову, и он, то и дело взглядывая на императора, угадывая его настроение, продолжал:

— Франция и Англия тоже не захотят сейчас войны Наша же группа, я имею в виду Австро-Венгрию, все более слабеет… — Статс-секретарь с сожалением склонил голову в печали, а затем снова высоко поднял ее. — Наши посланники доносят отовсюду, что ни в Петербурге, ни в Париже, ни в Лондоне сейчас не ждут войны. Стало быть, самый удобный момент для ее начала наступил!

— Ваше мнение принимается к сведению. Есть возражения? — обвел присутствующих взглядом император. Он сидел спокойно, опираясь левой рукой на эфес палаша.

Канцлер фон Бетман дернулся было, намереваясь что-то сказать. Его правильное лицо с седеющей бородкой клинышком и черными пушистыми усами было печальным. Кайзер знал, что Бетман — один из немногих сановников империи, который не одобряет втягивания в войну, поскольку она может привести к крупному столкновению с Англией. Поэтому он только скользнул по его выражавшей тревогу фигуре и уперся взглядом в начальника генштаба фон Мольтке.

«Печальный Юлиус» был краток.

— Германская армия полностью готова выполнить свой долг. Мобилизационный план был утвержден вашим величеством 31 марта сего года!

— Что скажет германский военно-морской флот? — повернулся кайзер к другому своему близкому сотруднику — фон Тирпицу.

— Эскадры Северного и Балтийского морей выполнят любые задачи, поставленные вашим величеством. Подводные лодки, в том числе и большие морские, к выходу в море готовы. Противник будет отрезан от своих заморских территорий. Он не сможет получать сырье и продовольствие. Даже если британский «Флот метрополии» обратится против нас — мы заставим англичан убраться в Скапа-Флоу зализывать раны! — твердо, словно команды с мостика линкора, высказал свое мнение фон Тирпиц.

Император не пожелал больше никого слушать.

— Итак, решено! — Вильгельм встал и хлопнул ладонью по столу. — Начинаем дипломатическую и всю остальную подготовку к войне!.. Фон Бетман! Что вы хотите сказать? — обратился кайзер к своему канцлеру.

— Ваше величество! — несколько испуганно, но упрямо начал фон Бетман. — Ответственность за начало войны ни в коем случае не должна пасть на Германию! Весь мир ждет только успокоительных известий из Берлина и Вены. Полагаю, мы должны принять все меры дипломатической маскировки, чтобы наши противники, а не мы выглядели виновниками войны…

— Что вы предлагаете? — буркнул кайзер, сразу ухватив идею фон Бетмана.

— Прежде всего, ваше величество, вы не должны отказываться от уже объявленной поездки на отдых в норвежские фиорды. Затем начальник генерального штаба должен поехать, как обычно, на воды в Карлсбад, а фон Тирпиц — взять запланированный отпуск и где-нибудь укрыться от вездесущей прессы…

— Принимается! — утвердил кайзер. — Приступим к обсуждению практических мероприятий. Пригласите графа Сегени и графа Гойоса!

Адъютант императора, ожидавший приказаний возле дверей, отворил их и впустил в Мраморную галерею австрийского посла Сегени и секретаря министра иностранных дел Берхтольда — графа Гойоса, прибывшего накануне в Берлин с письмом императора Франца-Иосифа и меморандумом венского правительства о балканской политике Австро-Венгрии.

Оба графа вошли и заняли оставленные для них места. Они тоже понимали, о чем шла речь за закрытыми золочеными дверями этого зала. Император поднялся со своего кресла, подошел к посланцам союзной державы и, приняв свою любимую воинственную позу, отрывисто обратился к дипломатам, внимавшим ему с неподдельным трепетом.

— Не мешкать с выступлением против этой недостойной Сербии! — изрек Вильгельм. — Позиция России будет, во всяком случае, враждебной. Но я уже давно готов к тому и прошу передать его императорскому величеству Францу-Иосифу, что если даже дело дойдет до войны между Австро-Венгрией и Россией, то Германия с обычной своей союзнической верностью будет стоять на стороне австрийских братьев!

Париж танцевал и веселился перед тем, как все, у кого есть деньги, разъедутся на курорты или в поместья. Золотые луидоры текли рекой у модного «Максима», во всех других ресторанах и кабачках. Невиданные тысячефранковые вечерние туалеты соперничали с весенними платьями. Модистки создавали шляпы, поражавшие уличную толпу. Автомобильные фабрики и магазины не успевали выполнять заказы на лакированные лимузины и ландолеты. Моторы давали возможность пресыщенному свету встречаться на приемах не только в наскучивших особняках и залах столицы, но и в загородных уютных дворцах и шато, окруженных парками, на берегах озер и прудов, даривших прохладу разгоряченным винами и любовью гостям.

• Предыдущая
• 23/116
• Следующая