Тайна украденной рукописи - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая

– Достояние? – переспросил Степаныч.

– Именно! – вскочила с кресла хозяйка дома. – Научное открытие мирового значения!

– Дело серьезное, – важно кивнул головой сторож. – Советую добровольно признаться, – посмотрел он на Петьку.

– Наталья Владимировна! – взмолился тот. – Позвоните, пожалуйста, Анне Константиновне. Она вам объяснит. Я сегодня у них встречал Новый год. И шкатулку вашего второго мужа украсть не мог!

– Естественно, позвоню, – к большому его облегчению согласилась хозяйка дачи.

Приблизившись царственной походкой к столику с телефоном, она набрала дрожащей рукой номер.

Секунду спустя она уже излагала старой подруге историю кражи. Петька внимательно слушал. Из путаного рассказа хозяйки дачи он пришел к выводу, что случилось и впрямь нечто из ряда вон выходящее.

«Нужно скорее увидеться с Димой и Машей, – подумал мальчик. – Братство кленового листа начинает работу».

Он было рванулся к выходу, но ему преградил дорогу Иван Степанович.

– Прошу оставаться на месте! – закричал он. – С тебя, между прочим, Миронов, подозрение еще не снималось!

Подмосковный поселок Красные Горы, в котором, кстати, не было ни одной горы, существовал с середины тридцатых годов. Огромные двух– и трехэтажные дачи. С годами некоторые из прежних хозяев умерли, некоторые продали свои владения… В общем, к нашим дням внешний вид поселка сильно изменился. Многие из старых домов снесли, а их места заняли кирпичные особняки, на которые многие «коренные дачники» Красных Гор косились с большим неодобрением. Петька, Дима и Маша относились уже к третьему поколению жителей поселка. А Настя там появилась лишь в начале прошлого лета. Тогда-то они вчетвером и создали тайное общество Братство кленового листа. И, самое главное, им удалось тем же летом раскрыть целых два запутанных преступления.

Степаныч встревожился. Криминальная ситуация явно выходила из-под контроля. Бывший заслуженный работник органов правопорядка развил бурную деятельность. Он договорился с девяностолетним авиационным конструктором, который коротал одинокую старость на разваливающейся даче, и тот разработал проект установки сигнализации.

Рядом с поселком Красные Горы в это время как раз ликвидировалась военная часть. При инвентаризации склада обнаружились сирены воздушной тревоги, пролежавшие там чуть ли не со времен Великой Отечественной войны. Степаныч сторговал сирены за сущий бесценок. Затем поставил вопрос о сигнализации на общем собрании правления Красных Гор.

– Сперва в виде эксперимента сделаем только на нескольких дачах, – мудро решил Степаныч. – А если будет успешно работать, тогда уже целый поселок охватим.

Замысел сторожа и конструктора самолетов был вкратце таким: если кто-то пытается проникнуть сквозь окно или дверь на дачу, специальный датчик приводит в действие сирену воздушной тревоги. Степаныч, услышав ее завывание из своей сторожки, тут же сигнализирует по телефону в районное отделение милиции. Сам же, вооружившись двустволкой, бежит к потерпевшим.

Идея жителям Красных Гор понравилась. Деньги на установку выделили. Особенно бурную радость она вызвала у домработницы Ковровой-Водкиной.

– Давай мы с Владимировной эксперимент твой, Степаныч, возглавим, – предложила она. – Я прихожу только днем. На ночь хозяйка одна остается. Имущества куча. Поэтому жизнь моей Водкиной постоянно в повышенной опасности.

– Эксперимент – это хорошо, – одобрила Коврова-Водкина.

Оба ее покойных мужа были учеными, и она привыкла питать уважение к экспериментам.

Сирену установили. Неделю спустя она с жутким воем сработала среди ночи. Коврова-Водкина по глухоте не проснулась. Зато Татьяну Филимоновну, которая в очередной раз заночевала на даче хозяйки, сирена мигом подняла на ноги. Спросонья домработница-снайпер решила, что снова война. Растолкав хозяйку, она с воплями: «Воздушная тревога!» – потащила ее в глубокий подпол. Там их часа три спустя и обнаружил капитан Шмельков, которого Степаныч вызвал в поселок по факту злодейского похищения Ковровой-Водкиной.

После этого идея с сиренами как-то заглохла. Степаныч, однако, все же добился кое-каких успехов. К исходу осени у него в сторожке был установлен пульт. А на дачах кнопки.

Теперь можно было в любой момент подать сторожу сигнал тревоги.

И вот в новогоднюю ночь на пульте впервые за время его существования раздался трезвон. У Степаныча от волнения перехватило дух. Схватив со стены двустволку, он кинулся к даче Ковровой-Водкиной…

Теперь, решительно преграждая Петьке выход из гостиной, бывший заслуженный работник органов правопорядка с гордостью произнес:

– Видишь как, Филимоновна. Не провел бы я осенью пульт, вы бы с хозяйкой уже, вполне вероятно, пали бы жертвой опасных преступников.

– Как бы не так, – заспорила домработница-снайпер. – Это я его со своим газом сцапала. – И она вновь ухватилась за газовый пистолет.

– Неужели не ясно? – с возмущением крикнул Петька. – Я ничего тут не брал.

– Кажется, молодой человек прав, – отошла в это время от телефона Коврова-Водкина. – Анечка подтвердила, что он только что от нее. Они там действительно встречали вместе Новый год. Не понимаю, почему Анечка раньше не предупредила. Тогда бы мы избежали недоразумения.

«Интересно, как она могла раньше предупредить? – подумал Петька. – Никто же не знал, что тут происходит». Вслух, однако, он ничего говорить не стал. Сейчас не стоит сбивать Коврову-Водкину с толку. Иначе она, чего доброго, снова против него ополчится.

Степаныч по-прежнему не сводил с Петьки пытливого взгляда.

– Слишком уж вы, Наталья Владимировна, доверие проявляете, – укоряюще произнес он. – Лично я факт невиновности Петра Миронова должен еще установить.

– Вы лучше, милостивый государь, ищите бесценную шкатулку! – с большим возмущением отвечала ему Коврова-Водкина.

– Сейчас мы сперва след на улице пойдем изучать, – завладел инициативой Степаныч.

– Как это так, бесследно пропасть? – не расслышала Наталья Владимировна. – Вы не имеете права! Это была шкатулка с семейным наследием.

– Ну да, – кивнул головой Петька. – Она у вас тут, на камине, обычно стояла.

Эта старинная шкатулка красного дерева была столь солидных размеров, что, если бы не изящество отделки, скорее могла бы именоваться ящиком. Место хозяйкой дома ей было раз и навсегда отведено на каминной полке. Во всяком случае, Петька с уверенностью мог сказать, что именно тут шкатулка стояла последние несколько лет. Коврова-Водкина ею очень гордилась. Петька и его друзья множество раз были свидетелями, как Наталья Владимировна, поглядев выразительно на шкатулку, патетически восклицала:

– Тут хранится все мое фамильное достояние!

Теперь на месте шкатулки зиял яркий прямоугольник. В остальных местах краска на каминной полке успела изрядно выгореть. Ремонта на даче Ковровой-Водкиной уже очень давно не делали.

– А ты почем знаешь, что она тут стояла? – вновь уставился Иван Степанович на Петьку.

– Они тут все ценности знают, – подлила масла в огонь домработница. – Лето прошлое напролет целой своей компанией сшивались в доме. Если б не я, то хозяйка уж точно бы многих сокровищ недосчиталась.

Петька не удержался и фыркнул. Татьяна Филимоновна была твердо убеждена, что хозяйку окружают одни музейные ценности, и бдительно стояла на страже ее имущества. Особенно ценной вещью она считала старый череп, доставшийся каким-то образом во времена оны второму мужу Ковровой-Водкиной. Череп стоял на книжной полке, и Татьяна Филимоновна не только чистила его раз в неделю пылесосом, но и натирала голландской жидкостью для полировки мебели.

– Я бы, Миронов, на твоем месте подумал о чистосердечном признании, – строго посмотрел на мальчика Степаныч.

Тут в передней послышались голоса. На пороге гостиной появилась Анна Константиновна и ее внуки-близнецы Дима и Маша.

– Ничего себе Новый год! – повесила шубу на вешалку Анна Константиновна.

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая