Ночь Седьмой тьмы - Истерман Дэниел - Страница 37

• Предыдущая
• 37/97
• Следующая

– Так что же случилось?

Она пожала плечами:

– Они так и не сумели найти тетрадь. Филиус не должен был знать, где она. Рик имел очень надежное потайное место. Вчера я нашла ее и отнесла в ближайшее отделение Банка Ди Понсе. Я абонировала сейф и оставила ее там.

– Поэтому они превратили Филиуса в зомби?

Она словно поморщилась, потом кивнула:

– В зомби,да, если хочешь. Некоторое время мертвого, потом оживленного с помощью противоядия. Это был один из секретов, которые рабы Буржоли привезли из Тали-Ниангары. Как убить человека, не убивая его.

– Но Рика они убили по-настоящему.

Она кивнула:

– Да. Когда Филиус не оправдал их ожиданий, они дождались возвращения Рика из нашей поездки в Заир. Они хотели захватить его врасплох, но видеокассета насторожила его. Я думаю, это была ошибка. Эта видеокассета. Кто-то оставил ее, чтобы Рик увидел ее и испугался. Но Рик всегда считал себя умнее других людей. Даже в тот момент он подумал, что сможет держаться на шаг впереди них. Я не знаю, что он сделал или что сказал им. Возможно, попытался договориться. Что бы он ни пробовал, это не сработало. Они убили его. А теперь оказывают давление на меня.

– Но они не хотят убить тебя, потому что ты знаешь о тетради.

– Правильно. Однако они могут опасаться, что я передам ее полиции. Они знают, что я возвращалась в квартиру.

– Что в этой тетради?

– То, о чем я тебе рассказала, с подробными именами, датами и тому подобным, все, что Рику удалось откопать. Он располагал уликами, которые могли бы доставить им большие неприятности. Я не думаю, чтобы он был способен уничтожить их, но он мог причинить им значительное неудобство.

– Это все?

– Нет. Рик вел записи всех своих исследований, касавшихся того корабля, который доставил Буржоли и рабов из Тали-Ниангары на Гаити. Он вплотную подобрался к тому, чтобы узнать его название, может быть, даже установить место кораблекрушения...

– Так было кораблекрушение?

Анжелина покачала головой. Волосы мягко упали на лоб, занавесив глаза. Она убрала их рукой.

– Я не знаю. Рик был уверен, что корабль не мог отплыть далеко. Если его не нашли дрейфующим и не отбуксировали в гавань, значит, он должен был уйти на дно.

– Почему этот затонувший корабль так важен?

– Потому что на нем хранится половина золотого диска. Для Ночи Седьмой Тьмы. Без нее царь не вернется.

– А вторая половина у них? – Он не сказал ей о своей находке.

Она покачала головой. На этот раз ее волосы не шевельнулись. Рубену хотелось, чтобы они снова упали ей на глаза, хотелось увидеть, как она снова откинет их этим легким движением руки.

– Рик считал, что Буржоли сохранил ее у себя. Похоже, что она исчезла вместе с ним. Я знаю, что у Рика были какие-то соображения насчет того, где она могла бы оказаться. Это было как-то связано со зданием, где мы жили. Может быть, он думал, что Буржоли зарыл его где-нибудь на своей ферме.

– Он не слишком ошибался.

– Что ты хочешь этим сказать?

Рубен встал и прошел в гостиную. Он вернулся, неся в руках шкатулку, которую забрал с собой из подземной комнаты. Из нее он достал связку писем и протянул их Анжелине.

Она молча пробежала их глазами, одно за другим; ее пальцы казались такими изящными на хрупкой бумаге. Одна страница рассыпалась целиком, пока она держала ее. Бумага и чернила и не разломанное на части прошлое. Она читала долго. Наконец она подняла глаза.

– Все они адресованы Буржоли. Их посылал какой-то мулат из Кап-Франсэ, образованный человек, чиновник. Похоже, что он был главным связующим звеном между Буржоли и орденом на Гаити. Где ты их нашел?

Он коротко рассказал ей обо всем. Сейчас у него не было и тени сомнения, что мумифицированные останки принадлежали самому Буржоли.

В конце рассказа Рубен поднял золотой полукруг со дна шкатулки и протянул ей его. Полукруг был пронзительно блестящим, плоским и твердым, и по всей его поверхности строки выгравированного письма разгуливали, как причудливые насекомые.

Анжелина нежно пробежалась по нему пальцами.

– Это письменность Тифинаг, – прошептала она. – Должно быть, он настоящий. – Она подняла на него глаза. – Они убьют тебя, – проговорила она. – Они пойдут на все, чтобы заполучить это.

– Знаю, – ответил Рубен. – Знаю. – И он взял у нее золотой полумесяц, положил его назад в шкатулку и беззвучно закрыл ее.

Зазвонил телефон, громкий и пронзительный, как чеканное золото. Анжелина вздрогнула. Рубен снял трубку. После короткого молчания он сказал: «Сейчас буду» – и аккуратно положил трубку. Несколько мгновений он сидел, неподвижно глядя на телефон, потом повернул голову к Анжелине:

– Меня хочет видеть капитан Коннелли. Он посылает за мной патрульную машину. Не стал говорить, по какому поводу. Но судя по голосу, он на взводе.

Он снова снял трубку и вызвал номер из памяти аппарата. Дэнни ответил сразу же. Его голос звучал раздраженно, и он был не в состоянии оказывать услуги кому бы то ни было, но Рубен настаивал, пока он не сдался.

– Выезжай немедленно, Дэнни. И, Дэнни...

– Да?

– Захвати оружие.

Рубен повесил трубку.

Анжелина ждала в гостиной. Она казалась нервной измученной.

– Мне нужно идти, – сказал Рубен. – Коннелли не оставил мне выбора. Говорит, это очень важно. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь одна, поэтому я попросил своего напарника Дэнни приехать сюда. Он должен появиться где-то через четверть часа, если не станет долго раскачиваться. Воспользуйся домофоном. Его зовут Дэнни Кохен, рост около метра девяносто, хорошо сложен, тридцати с небольшим лет. Он тебе понравится. Больше никого не впускай. Если он спросит, что происходит, расскажи ему.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, Рубен.

– Все будет в порядке. Я недолго. Обещаю. Дэнни позаботится о тебе. Доверься мне.

Прислушайся. Что ты слышишь? Сначала звук собственного дыхания. Затем кровь, всасываемую и выталкиваемую твоим сердцем. И если ты прислушаешься очень, очень внимательно, ты услышишь ток крови в своей голове, похожий на реку в половодье. Это единственные звуки, которые имеют значение: когда они умолкнут, когда ты не услышишь ничего, будет только смерть.

Он набрал полную грудь воздуха в темноте и выпустил его снова. Еще два раза, чтобы наверняка. Его сердце часто колотилось, выйдя из-под контроля. Он чувствовал головокружение, тошнотворное и тревожное. С полным возвращением сознания к нему пришел всеобъемлющий, непрекращающийся страх. Этот страх был похож на одеяло, он окутывал его со всех сторон, душил, и, как ребенок в тесных простынях, он пинался и ворочался, обнаруживая в итоге, что лишь еще плотнее закутывался в него.

Он познал невыразимую тьму. Он беспомощно наблюдал, как его объявили мертвым, с ужасом слушал, как шурупы вворачиваются в крышку гроба, как тяжелые комья сырой земли падают в его могилу, пока не погрузился в полную тишину, где не было ни дыхания, ни тока крови, ни даже биения сердца. Хуже всего было знать. Знать, что они вернутся, знать, что его освободят из могилы лишь только затем, чтобы перевезти куда-то в еще более ужасное место. Потом скрежет лопат рассек густую темноту, за ним последовало жуткое царапанье металла о дерево; он был вне себя от страха.

Его подняли из гроба и накормили тошнотворной пастой из сладкого картофеля, тростникового сиропа и concombre zombi.На следующее утро он получил вторую дозу, затем его оставили одного. Сознание вернулось, но с ним пришло страшное безумие, вызванное психоактивными веществами в concombre.Наполовину обезумевший, он лежал в темноте на беспощадно жестком полу, пока демоны внутри него неистовствовали и трубили в трубы. За ним пришли до полудня и перевезли на машине в другое место.

Он бежал по длинным тоннелям, в которых пахло сыростью, через комнаты, наполненные костями и еще чем-то, утратившим форму и цвет. В конце концов он оказался в пустой комнате, знакомой и вместе с тем чужой, как и та женщина, которая заговорила с ним там. И мужчина, мужчина, который так сильно испугал ее. Теперь он, разумеется, вспомнил: этой женщиной была Анжелина, а комната была гостиной в их квартире, где и началось все это – кровь и голодное молчание. Он так и не смог вспомнить, кто был этот мужчина. Потом его опять привезли сюда и поместили в темноту за тяжелой, запертой на засов дверью.

• Предыдущая
• 37/97
• Следующая