Имя Зверя - Истерман Дэниел - Страница 49

• Предыдущая
• 49/95
• Следующая

— Пошли! — закричал Бутрос. — Брось картины. Попробуем черным ходом.

— Вы двое идите, — ответил художник спокойным голосом. — Им нужен я.

— Не дури. Это толпа мусульман. Они убивают всех коптов, которые им попадаются.

— Нет, — сказал он. — Это наверняка копты. Кто-то сказал им, что мои картины — богохульство. Они считают, что если уничтожат их и убьют меня, то Богу это понравится и он вознаградит их раем. Их Бог — такой же тупица, как они сами.

— Забудь о картинах. Ты сам еще можешь спастись.

— Зачем? Все вокруг — богохульство. Копты, мусульмане — все так или иначе богохульствуют. В мире столько глупых богов.

Раздался громкий треск, и дверь рухнула. В студию ворвалась группа людей и тут же застыла на месте, увидев картины, расставленные вдоль стен. Некоторые из погромщиков держали горящие факелы, сделанные из палок и тряпья.

— Убирайтесь! — закричал Салама Бутросу с Айше.

Они колебались, надеясь уговорить его бежать с ними. Но он уже направлялся к врагам, как будто был гидом, а они — посетителями его картинной галереи. Один из людей ткнул горящим факелом в большой холст, в фигуру, которая походила на обнаженного Христа.

— Богохульник! — закричал мужчина.

— Антихрист! — проревел второй, поджигая новый холст. Пламя стремительно рванулось вверх, бросая отсветы на стены и лица собравшихся.

Бутрос схватил Айше за руку.

— Пошли, — сказал он.

Она в последний раз бросила взгляд по сторонам, затем повернулась и направилась за Бутросом по лестнице. За их спиной уже неистово ревел огонь. Все тонуло в удушающих клубах черного дыма. Склад был деревянным, и его стены вспыхнули мгновенно.

Никем не преследуемые, они поднялись на второй этаж.

— Сюда!

Бутрос нашел неработающий подъемник, который когда-то использовался, чтобы поднимать с первого этажа ящики с овощами. Ударом ноги он распахнул двойные двери подъемника. На полу лежал пыльный свернутый канат, один конец которого был привязан к стреле. Бутрос дернул за канат. Они выдержал.

— Можешь спуститься по канату?

Айше кивнула.

— Тогда поторопись.

По лестнице застучали шаги. Бутрос достал из кармана пистолет и направил его на лестничную площадку. Над полом появилась голова, затем человек с длинным железным прутом. Бутрос тщательно прицелился и выстрелил. Айше обернулась.

— Ради Бога! — завопил Бутрос. — Живее!

Она повисла на канате, пытаясь найти опору для ног. Раздался грохот — Бутрос выстрелил во второй раз. Грубые волокна каната обдирали ей руки, она крутилась и не могла остановиться. Айше бросила взгляд вниз. Земля в темноте была почти не видна. Внезапно окно под ней распахнулось, и из него вылетели языки пламени. Айше отпустила канат и шлепнулась на землю.

В отверстии появился Бутрос. Он наклонился и прокричал ей:

— Прикрой меня, пока я буду спускаться! Держи! — Он бросил к ее ногам пистолет, затем повис на канате.

Айше подняла пистолет и отступила на шаг. Она умела обращаться с пистолетом — ее много лет назад научил этому Рашид, заявив, что она должна быть в состоянии защитить себя при необходимости. Подняв голову, она вглядывалась в темноту. Бутрос был едва виден — черный силуэт на фоне темной стены здания. Чуть выше него она различала отверстие, из которого он выбрался, — выступающую металлическую раму подъемника. В отверстии показалась тень. Айше подняла пистолет обеими руками, прицелилась и выстрелила. Тень отшатнулась и исчезла, но Айше не могла сказать, попала ли она в цель или нет.

Когда до земли осталось футов десять, Бутрос отпустил канат, тяжело приземлившись рядом с ней.

— Убираемся отсюда к черту! — закричал он.

— Убираемся? Куда? Куда нам идти?

Он подошел к ней, чтобы забрать пистолет. Его ладонь мягко, застенчиво прикоснулась к ее руке и на долю секунды задержалась, о чем он тут же пожалел.

— Куда? Не знаю, — произнес он. — Куда-нибудь. Когда мы оторвемся от погони, у нас будет время, чтобы придумать, где спрятаться.

Они повернулись и побежали по темному переулку. И пока они бежали, Айше поняла, что не осталось такой дыры, где они могли бы спрятаться. Только темнота и город, умирающий вокруг них.

Майкл и отец Григорий совместными усилиями подняли плиту, закрывавшую деревянную дверь. Воздух в спальне был сырым и промозглым.

— Вы должны понимать, где вы находитесь, — сказал отец Григорий. — В Египте живые и мертвые живут рядом друг с другом. Только пески движутся. Путешественники приезжают, пьют и снова уезжают, но ничего не меняется.

Священник остановился и посмотрел по сторонам — на тени, на блики, бесшумно порхающие по стенам.

— Церковь Абу-Capra стоит на древней земле, — сказал он. — На месте Вавилона когда-то было святилище. Оно называлось Хери-Аха. Здесь находился маленький храм с часовнями, дворами и насыпью, которая вела к Нилу. Тут были свои жрецы, прислужники и оракулы. Они танцевали, пели и играли музыку перед своими богами. И им снились сны.

Он сделал паузу, чтобы придать больше значения своим словам. Майкл почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.

— Хери-Аха было местом видений, — продолжал отец Григорий, — местом снов и теней. Молодые люди приходили сюда в надежде увидеть свое будущее и уходили через многие годы, согбенные и поседевшие, просмотрев сон о своей жизни до конца. Девушки приходили сюда, чтобы увидеть во сне возлюбленных и детей, и когда они уходили, в их глазах стояла смерть.

— Откуда вы все это знаете? — спросил Майкл. Он был уверен, что отец Григорий наполовину все придумал сам. Весь этот рассказ был выдумкой от начала до конца, фантазией, приснившейся старику.

— Старое знание не совсем забыто. Мы сжигали папирусы и разрушали храмы. Но есть вещи, которые не так легко уничтожить.

Он вытащил из кармана ключ.

— С тех пор, как построена Абу-Сарга, — сказал он, — в каждом поколении был хранитель, присматривавший за этим местом. Деревянная дверь установлена здесь в двенадцатом веке, после того как Ханна эль-Аба отреставрировал церковь. Ключ сделан тогда же. С тех пор он передавался от одного хранителя к другому под большим секретом. О его существовании знают только сам хранитель, настоятель монастыря Дейр-Барамус и священник Абу-Сарги. Начиная с шестого века хранителями становились исключительно монахи Дейр-Барамуса. Я был избран, когда мне было двадцать пять лет. Ключ передал мне последний хранитель на смертном орде. И я храню его уже почти шестьдесят пять лет.

Он поднял ключ на ладони. Это был тяжелый, грубо вырезанный из бронзы ключ. Древний ключ, открывающий одну-единственную дверь.

— Следующим хранителем должен был стать ваш брат, — сказал отец Григорий с глубокой печалью в голосе.

Он нагнулся и вставил ключ в замок. Когда с помощью Майкла он отворил дверь, их глазам предстали древние ступени, ведущие в еще более глубокую тьму под склепом.

Спустившись по лестнице, они прошли по длинному пустому коридору. Вокруг них древняя тишина лепилась к стенам из слоновой кости и золота. Свет от лампы Григория падал на них молочно-белым пятном. Дыхание висело в воздухе туманом. Над их головами, на кобальтово-синем потолке мерцали крохотные золотые звездочки. Весь пол, вымощенный гранитными плитами, усеяли венки из высохших цветов, красных, малиновых и желтых, которых хватило бы на целый магазин, — казалось, что их только что положили здесь. В воздухе присутствовал слабый запах благовоний, почти неощутимый, призрачный, не похожий ни на какие другие ароматы.

В барельефах, вырезанных на стенах коридора, было что-то тревожное. Григорий остановился и осветил их лампой. Вдоль всего темного коридора повторялась бесконечное число раз одна и та же фигура. Высокий мощный Бог, одетый в королевский наряд. В руке он сжимал длинный жезл, вокруг которого обвивалась змея. Его голова была головой козла. Она сверкала позолотой, тело же Бога было матово-белым. Григорий вздрогнул и зашагал дальше. Майкл следовал за ним. Он чувствовал оцепенение, как во сне.

• Предыдущая
• 49/95
• Следующая