Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 30

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая

«Нужно ожидать» это только предположения, которые, как говорится, к делу не подошьёшь. Идо 11 сентября объективных данных, свидетельствующих о рокировке на Кременчугский плацдарм подвижных соединений, не было. Южная «клешня» классических «канн» пока существовала только в совершенно секретных приказах немецкого командования. Концепция ведения боевых действий Юго-Западным направлением строилась на предположении, что предстоит отражать удар только одной танковой группы.

Основным средством обмена информацией и принятия решений в последние две недели существования Юго-Западного фронта были переговоры между штабом фронта и Верховным командованием.

Тексты этих переговоров неоднократно цитировались в различных изданиях. Попробуем посмотреть на них глазами человека, у которого нет информации о последующих событиях. Забудем на секунду, что произошло 10-26 сентября 1941 г., ведь этого не могли знать командующие и начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников. Участники переговоров достаточно чётко формулируют своё видение обстановки и вытекающие из этого видения решения. Попробуем же ответить на вопрос: «Соответствовало ли понимание обстановки принимаемым решениям и не присутствовали ли какие-то другие факторы, мешающие правильным решениям?»

В ночь на 11 сентября (в 1 ч. 15 м. до 2 ч. 07 м.) состоялись переговоры командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-полковника М. П. Кирпоноса с начальником Генерального штаба маршалом Б. М. Шапошниковым.

Переговоры эти являются ключом к оценке обстановки советским командованием и во многом определили дальнейшее развитие событий.

У аппарата Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков. «Здравствуйте, товарищ маршал!»

Шапошников: «Здравствуйте, тов. Кирпонос, Бурмистенко и тов. Тупиков.

Вашу телеграмму о занятии противником Ромны, и поэтому о необходимости скорейшего отхода, Ставка Главнокомандования получила. Однако из тех данных, которые имеются в Ставке о занятии Ромны противником, а именно [что] авиационной разведкой был обнаружен в 13.25 и в 14.25 подход двух колонн автомашин с танками и скопление танков и автомашин у деревни Житное к северу от Ромны. Судя по длине колонн, здесь небольшие части, примерно не более тридцати-сорока танков. По непроверенным данным, из Сумы якобы в 16.00 10.9 в Ромны высажен с восьми машин десант. Одна из этих машин якобы была уничтожена нашей авиацией. По-видимому, часть подвижных войск противника просочилась между Бахмачом и Конотопом. Все эти данные не дают ещё оснований для принятия того коренного решения, о котором Вы просите, а именно — об отходе всем фронтом на восток. Нет сомнения, что занятие Ромны может создать известное паническое настроение, но я уверен, что Военный совет фронта далёк от этого и сумеет справиться с эпизодом у Ромны.

Операция отхода всем фронтом не простая вещь, а очень сложное и деликатное дело. Помимо того, что всякий отход понижает до некоторой степени боеспособность частей, в этой войне при отходе противник вклинивается между отходящими частями своими механизированными группами и заставляет пехотные части принимать бой в невыгодных условиях, а именно, когда артиллерия находится на колёсах, а не в боевом положении. Мы это видели на примере отхода 5-й армии за Днепр и переправы противника у Окуниново и, наконец, на отходе всего Южного фронта за Днепр.

Ставка Верховного главнокомандования считает, что необходимо продолжать драться на тех позициях, которые занимают части Юго-Западного фронта, так как это предусмотрено нашими уставами. Я уже вчера 10.9 говорил с Вами относительно того, что через три дня Ерёменко начинает операцию по закрытию прорыва к северу от Конотопа и что второй конный корпус [162] Верховным главнокомандующим от Днепропетровска направлен на Путивль. Таким образом, необходимо Вам в течение трёх дней ликвидировать передовые части противника у Ромны. Для чего, я считаю, Вы сможете две дивизии с противотанковой артиллерией взять от Черкасской армии и быстро перебросить их на Лохвица навстречу мотомехчастям противника. И, наконец, самое существенное — это громить его авиацией. Я уже отдал приказание товарищу Ерёменко всей массой авиации резерва Верховного главнокомандования обрушиться на 3-ю и 4-ю танковые дивизии, оперирующие в районе Бахмач — Конотоп — Ромны. Местность здесь открытая, и противник легко уязвим для нашей авиации.

Таким образом, Ставка Верховного главнокомандования считает, что сейчас ближайшей задачей Военного Совета Юго-Западного фронта будет разгром противника, пытающегося выдвинуться из района Бахмач, Конотоп на юг. У меня — все».

Кирпонос: «1) Военный совет заверяет Ставку в том, что он далёк от панических настроений, не болел этим никогда и не болеет.

2) Создавшееся положение на участке Юго-Западного фронта, как я уже докладывал, характеризуется не только выходом сегодня противника в район Ромны — Гайворон, но и взломом обороны в районе Чернигов — Окуниново. 5-я армия ведёт тяжёлые бои в окружениии, как я уже докладывал Вам, тов. маршал, понимая всю важность, которую играет в общем деле наш Юго-Западный фронт, все время стремимся к тому, чтобы не дать возможности противнику достигнуть здесь какого-либо успеха. Но, к сожалению, все возможности, которыми мог самостоятельно располагать Военный совет фронта, исчерпаны и оказались недостаточными в условиях сложившейся обстановки.

3) Я полагаю, что взять что-либо ещё от Костенко (26-я армия. — А. И.) нельзя, так как он занимает 150-километровый фронт и если сейчас взять от него ещё две дивизии, то оставшееся число дивизий будет занимать фронт обороны не менее 30 километров на каждую. Кроме того, последнее время, по данным нашей авиаразведки, установлена подача пополнения противником из глубины железнодорожными эшелонами на станцию Мироновка. Если учесть все это и учесть состояние, вследствие непрерывных дождей, порчи дорог, то в случае форсирования противником реки Днепр в районе Ржищев, Канев вряд ли Костенко сможет воспрепятствовать этому. Таким образом, в этих условиях я и Военный совет в целом полагаем, что у нас имеется единственная возможность, откуда мы могли бы ещё взять силы и средства для уничтожения группы противника, стремящейся выйти с направления Козелец на Киев и с направления Бахмач, Конотоп на глубокий тыл фронта, — ею является КИУР.

Вот смысл наших предложений Ставке при условии отсутствия подачи нам резервов.

Прошу Ваших указаний. У меня всё».

Шапошников: «Вы и так в КиУРе оставляете только четыре дивизии, больше оттуда снимать нельзя. Я считаю, что с правого берега Днепра западнее Остёр можно вывести ещё одну дивизию, 87-ю или 41-ю с[трелковую] д[ивизию]. Что же касается армии Костенко, то, имея в своём составе 8 стрелковых дивизий за рекой Днепром, смело можно растянуть дивизию на 25-30 километров. Затем у Вас должна восстанавливаться 81-я м[оторизованная] д[ивизия], в каком она виде сейчас? Иначе Ваш правый фланг нам придётся укреплять и приходится на более или менее пассивных участках растягивать свои силы. Правда, в пятой армии у Потапова три дивизии из окружения пробиваются с переправами через реки, если они действуют организованно, то им это вполне удастся. Лишь бы только не бросали автоматику и артиллерию. Нельзя ли у противника разрушить всё же переправу через Днепр да и через Десну и тем остановить его движение. У меня всё».

Кирпонос: «1. 41-я с[трелковая] д[ивизия] выведена и сегодня принимала участие в боях за Козелец.

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая