Антисуворов. Большая ложь маленького человечка - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/73
• Следующая

Что характерно, в 1944—1945 гг., когда Красная Армия вела масштабные наступательные операции, производство противотанковых мин уменьшилось незначительно, а противопехотных даже выросло. (Таблица 5).

Таблица 5

ГодПротивотанковые мины, тыс. штукПротивопехотные мины, тыс. штук 19426 564,58 243,4 19437 45211 929,4 19446 44612 126,4

То же самое можно сказать о фортификационных сооружениях. Они могут быть как средством защиты, так и средством обеспечения наступления. Например, перед Первой мировой войной в Восточной Пруссии немцы создали оборонительные сооружения. Сооружения эти были частью наступательного плана Шлиффена. Укрепления должны были высвободить силы для удара во Франции, уменьшить количество войск, предназначенных для сдерживания русского наступления в Восточной Пруссии. Если мы хотим наступать, то на вспомогательных направлениях сооружаются укрепления, войск в них можно посадить меньше, чем в укрепления полевого типа. Соответственно больше сил можно бросить на направление главного удара. Бывали и более показательные случаи. Немцы использовали готовые стальные колпаки-ДЗОТы, которые перевозились на автомобилях и ставились в нужном месте на свежезахваченной территории.

Разумеется, это относится и к танкам. Танки и танковые соединения могут быть применены как в обороне, так и в наступлении. Если мы откроем учебник «Тактика танковых войск» (Воениздат, 1940 год), то увидим, что с 76-й страницы по 131-ю идет глава «Наступательный бой», а с 132-й до 174-й — глава «Оборона». В обороне танки должны были уничтожать прорвавшиеся группы противника, контрударами восстанавливать систему обороны. На оперативном уровне танковые соединения должны были бить во фланг вражеского танкового клина, подрезая его под основание. Именно в таком ключе пытались действовать механизированные корпуса летом 1941-го. Контрудары для восстановления системы обороны под Курском в июле 1943-го наносили 1-я и 5-я гв. ТА. По итогам Курской битвы советские военные аналитики написали: «Использование крупных танковых соединений для обороны в значительной степени повышает устойчивость оборонительных рубежей полевых армий и резко увеличивает количество артиллерийских стволов и противотанковых средств. Достаточно указать, что выход 2-й танковой армии на оборонительный рубеж 13-й армии увеличил ее артиллерийские и противотанковые средства на 16%, а в 6-й гвардейской армии с выходом на ее рубеж 1-й танковой армии это увеличение достигло 83,5%». (Сборник материалов по изучению опыта войны №11. М.: Воениздат НКО, 1944. С. 154.)

В дополнение к вышеприведенным фактам привлеку на свою сторону нейтральное и вполне авторитетное мнение польского генерала Сикорского: «Организация современной армии зависит также в значительной степени от факторов политического порядка. Их внешним выражением являются попытки подразделить оружие на оружие специально оборонительного характера и так называемое наступательное оружие. Эта дифференциация в гораздо большей степени отвечает ничем не обоснованной и являющейся чистой теорией идеологии, чем действительному положению вещей. Армия является в одинаковой степени как орудием обороны, так и орудием наступления. Если даже цели военных действий могут быть различными, орудие, которым армия пользуется, остается неизменным... Хотя между наступательной и оборонительной войнами существует большая моральная разница, но с технологической точки зрения не должно быть никакой дифференциации между противостоящими друг другу армиями». (Сикорский В. Будущая война. М.: Воениздат, 1936. С. 77.) Солидарен с Сикорским и Черчилль. Он пишет в своих воспоминаниях: «Когда в мае 1932 года все партии превозносили в палате общин достоинства разоружения, министр иностранных дел предложил новый принцип классификации видов оружия, употребление которых должно быть разрешено или осуждено. Он назвал это качественным разоружением. Разоблачить ошибку было легче, чем убедить депутатов. В своем выступлении я заявил: „Министр иностранных дел сказал нам, что трудно подразделить оружие на категории наступательного и оборонительного оружия. Это действительно так, ибо почти любое оружие может быть использовано как для обороны, так и для наступления, как агрессором, так и его невинной жертвой. Чтобы затруднить действия захватчика, тяжелые орудия, танки и отравляющие вещества предполагается отнести к зловредной категории наступательного оружия. Но германское вторжение во Францию в 1914 году достигло своего наивысшего размаха без применения какого-либо из указанных видов оружия. Тяжелое орудие предлагается считать наступательным оружием. Оно допустимо в крепости: там оно добродетельно и миролюбиво по своему характеру. Но выдвиньте его в поле — а в случае необходимости это, конечно, будет делаться, — и оно тотчас же становится гадким, преступным, милитаристским и подлежит запрету в цивилизованном обществе. Возьмем теперь танк. Немцы, вторгшись во Францию, закрепились там и за каких-нибудь пару лет уничтожили 1 миллион 500 тысяч французских и английских солдат, пытавшихся освободить французскую землю. Танк был изобретен для того, чтобы подавить огонь пулеметов, благодаря которым немцы держались во Франции, и он спас огромное множество жизней при очищении французской территории от захватчиков. Теперь, по-видимому, пулемет, являвшийся тем оружием, с помощью которого немцы удерживали 13 французских провинций, будет считаться добродетельным и оборонительным оружием, а танк, послуживший средством спасения жизни союзных солдат, должен всеми справедливыми и праведными людьми быть предан позору и поношению... Более правильной классификацией явилось бы запрещение оружия массового уничтожения, применение которого несет смерть и ранения не только солдатам на фронте, но и гражданскому населению — мужчинам, женщинам и детям, находящимся далеко от этих районов. Вот в каком направлении объединенные нации, собравшиеся в Женеве, могли бы, мне кажется, действительно надеяться продвинуться вперед...“ (Черчилль У.С. Вторая мировая война. М.: 1991. Т. 1. С. 49.)

Выслушав мнение авторитетов, попробуем построить «оборонительную» армию из «наступательного» (по В. Суворову) вооружения и, наоборот, «наступательную» из «оборонительного». Представим, что по Карельскому перешейку проходит граница между Финляндией и Польшей. Польша имеет территориальные претензии к Финляндии. Как должны строить свои вооруженные силы означенные страны (с учетом имеющихся возможностей и конкретных задач)?

Соберем «польскую» армию из «оборонительного» вооружения. Расстояния на Карельском перешейке небольшие, крупные подвижные соединения не нужны. Танковые войска достаточно держать в виде батальонов непосредственной поддержки пехоты из закупленных во Франции танков Рено-35. Вдоль границы строятся укрепления высокого качества. Пехотные дивизии насыщаются противотанковыми пушками и укороченными пушками-»трехдюймовками» в полках. План войны: сбор в определенной точке границы штурмового кулака пехоты и прикрытие остальной границы пехотой в долговременных укреплениях. Оборона взламывается на узком фронте, укрепления захватываются по технологии немцев Первой мировой — штурмовыми группами стрелков, саперов, огнеметчиков при поддержке полковой артиллерии. Далее пехота не спеша двигается на своих двоих к Хельсинки. Контрудары мехчастей противника отбиваются противотанковой артиллерией. Теперь соберем «финскую» армию из «наступательного» вооружения. Вдоль границы укрепления средней паршивости, бетонные коробки, слегка заглубленные в землю. Но такие укрепления создаются в несколько эшелонов. Поскольку нельзя предсказать место удара, создается механизированный корпус из двух танковых и одной мотострелковой бригады. Танки заказываем в Швеции, колесно-гусеничные Ландсверк-30. Пехота мотострелковой бригады передвигается вместе с танками на грузовиках. Дополняется это одной-двумя моторизованными дивизиями, пехота на грузовиках. Можно заменить автомобильными батальонами для перемещения обычных дивизий. Помимо этого готовятся парашютисты для диверсий в тылу противника (коммуникации на Карперешейке слабые, взрыв железнодорожного моста приведет к большим проблемам). В случае прорыва навстречу ударному кулаку противника бросается механизированный корпус и моторизованные дивизии. Десантники высаживаются в тылу наступающих и ведут диверсионную борьбу на коммуникациях. Колесно-гусеничные танки смогут быстро двигаться к месту прорыва на колесах и вступить в бой на гусеницах. План войны состоит в том, чтобы остановить наступление контрударом во фланг танковым корпусом, а пока противник будет сражаться с ним, подвезти мотопехотные дивизии на грузовиках для построения обороны, закрытия прорыва. В идеальном случае — срезать прорвавшиеся через укрепрайон части танковым клином, окружить и уничтожить. В худшем случае — отойти на следующую линию обороны, отвести танки и продолжить борьбу. Танки в плане выживаемости при отходе предпочтительнее ДОТов. Если мы отходим, то ДОТы, даже не занятые противником на момент начала отступления, теряются. Танки можно отвести, даже неисправные машины можно вытащить тракторами. А бетонную коробку ДОТа с собой при отступлении не унесешь. Несмотря на свою высокую стоимость, укрепления по большому счету вещь «одноразовая», чувствительная к изменению линии фронта как в ту, так и в другую сторону.

• Предыдущая
• 48/73
• Следующая