След на воде - Алферова Марианна Владимировна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/95
• Следующая

– Говорят, на Западе, когда девушка с парнем идет в кафе, то платит за себя сама, – сказала Лена.

Об этом им рассказывали в школе как пример ненормальных человеческих отношений в странах гниющего капитализма.

– Не волнуйся, мы еще в России, и я за тебя плачу, – засмеялся Алексей.

Они заняли столик в углу – свободных мест хватало.

– Все-таки тебе здорово повезло, Лешка. Ты уже среди избранных. А потом вообще будешь среди элиты.

– Повезло? – удивленно вскинул брови Стен. – В чем?

– То, что ты написал эти листовки и на демонстрации раскидал. Тебя преследовали, а теперь ты герой. Пока еще не для всех, конечно, но…

– О чем ты говоришь! – Он передернулся. – Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? Полгода меня обливали помоями, угрожали всеми мыслимыми и немыслимыми карами, шантажировали. Возмущенные “идейные граждане” подкараулили меня у дома и переломали шесть ребер. Меня повалили в лужу и пинали ботинками. Я пытался драться с ними, а они хохотали. Я… – Он задохнулся и махнул рукой.

Больше всего Ленке хотелось дотронуться до его руки. Но она боялась, что он неправильно истолкует ее жест.

– Но ты угадал, что все так изменится! И теперь ты в фаворе у этого своего адвоката, который большая шишка в проекте. Какое совпадение! Нет, я просто уверена – ты все знал заранее, – упрямо повторила она. – Может, тебе вещий сон приснился.

– Не снилось мне никаких снов!

– Наверное, ты просто об этом забыл, – не сдавалась Лена. – А твоя мама? Как она теперь?

– Я к ней ездил, но она отказалась со мной встретиться.

Она не выдержала и положила ладонь ему на руку.

“Но ведь это не подлость! Не подлость! Я должен был это сделать. Должен!” – услышала она его мысленный крик.

– Ты будешь писать мне? – спросила Лена, и в ответ Алексей пожал плечами точно так же, как почти три года назад.

Но в этот раз Ленка была настойчивее.

– Нет, ты просто обязан писать.

– Видишь ли, – перебил ее Стеновский, – сам проект пока держится в тайне. У него слишком много противников. И потом, главное условие – минимальные контакты вовне. Поэтому вряд ли я смогу писать.

– Ты говоришь так, будто ты не рядовой участник, а один из создателей, – заметила Ленка.

Алексей улыбнулся.

– А ты догадливая, Никоноша! – повторил он свою любимую шутку. – Я немного больше, чем рядовой. Не будем уточнять насколько.

После кафе они еще долго бродили по улицам. Дошли до Ленкиного дома. Наверху желтым пятном горело окно на кухне. Ну конечно, мамаша дома, как всегда, в самый неподходящий момент. Если бы Стен придумал, куда они могут пойти. Но он молчал. Она дотронулась до его руки и уловила отчетливо: “Как все здесь изменится, когда я вернусь…”

– Поедем завтра в лес, – предложила она.

– Я завтра уезжаю. Рано утром.

– Так чего же мы стоим и ждем?! – Ей стало обидно до слез: они расстаются на несколько лет, а Стен даже не пробует соблазнить ее.

– Я не могу предположить, что будет через шесть или семь лет, когда мы вновь встретимся, – сказал Алексей. – Так что…

– Хочешь чувствовать себя свободным, ничем и никем не связанным? – спросила она со злостью. – Там у вас в проекте будет куча хорошеньких девчонок, наверняка интереснее и умнее меня. С тобой все ясно.

Он покачал головой.

– Давай говорить начистоту, если все равно от тебя никак не скрыться. Так вот: три года назад мне казалось, что лучше тебя никого нет. Но… Ты сама знаешь, что потом случилось. По-моему, объяснений особых не нужно… – Вновь Стен запинался, слова не подчинялись ему. – Я ни в чем тебя не обвиняю – не имею на это права. Сегодня… Сегодня мне показалось, что вновь… Но сегодня – это один день. Его может не хватить на семь долгих лет.

– Мне хватит! – заявила она вызывающе.

– Я в этом не сомневаюсь. Но дело не в тебе одной.

– Ладно, – уступила она. – Если у тебя появится что-то серьезное, так и напиши в письме: не жди. В письме такое просто написать. Гораздо проще, чем сказать, глядя в глаза. Я большего и не прошу.

– Хорошо, напишу, – пообещал он, потом, помолчав, сказал: – Может, все-таки поедешь со мной, а?

Ох, как хотелось согласиться! Губы сами собой уже выговаривали “да”. Но она пересилила себя и вновь отрицательно покачала головой.

– Это проект для избранных. Самых умных. Самых честных. А я вовсе не самая-самая. Я такой чести не заслужила. Не хочу попадать туда по блату.

– Не волнуйся, блатарей там хватает, – усмехнулся Алексей. – Как всегда и всюду.

– И ты будешь после этого… – она запнулась, как и он когда-то, не посмела произнести слово “любить”, – уважать меня? А? Или для девчонок иные мерки?

Он рассмеялся и погрозил ей пальцем.

– А ты все-таки язва. – Ей не надо было дотрагиваться до его руки, чтобы понять, что его слова звучат одобрительно.

Лена сама поцеловала Алексея в губы. Они долго целовались, потом вновь бродили по улицам.

Только в третьем часу Лена поднялась к себе, а он стоял и смотрел наверх, на ее окна, ожидая, что она подойдет к окну. Но она не подошла. Стен уже собирался уходить, когда кто-то хлопнул его по плечу. Он отскочил и мгновенно принял боевую стойку, справедливо полагая, что в такое время по плечу могут хлопать не только с дружескими намерениями.

– Лешка, это же я! – раздался знакомый голос, и Стен узнал в невысоком, щуплом, похожем на подростка парне Острякова. – Так и знал, что застану тебя здесь.

– Зато я этого никак не предполагал, – усмехнулся Алексей.

– Ну как же! Неужели ты не хотел встретиться со своим самым лучшим другом?

– В принципе мне приятно…

– Слышал, ты привез анкеты для ребят и зовешь с собой за границу? Это правда?

Надо же, откуда он узнал? От Ника? Или Кирши? Да, он и в школьные годы умел первым вынюхивать новости.

– У меня в самом деле есть анкеты для желающих работать в одном проекте, – поняв, что отпираться бесполезно, отвечал Алексей. – Но я беру с собою далеко не всех.

– Так почему же ты меня не зовешь?! – вполне искренне удивился Остряков. – Вот, гляди! – И Остряков извлек из кармана самодельную картонную книжицу, на которой кривыми буквами было написано: “Клуб свободных демократов”. – Пока нам еще не разрешают собираться, да и помещения нет. Но скоро все изменится, и мы своего добьемся! Я уже был в райкоме комсомола – и меня поддержали… Очень умные ребята, деловые, с ними приятно иметь дело.

– Так зачем тогда тебе уезжать за границу? – насмешливо спросил Стеновский.

– А как же?! Мы же должны изучать их демократический опыт, без этого нам никуда. Я теперь регулярно все толстые журналы читаю. Все пишут одно и то же: сейчас главное взять от Запада самое лучшее. Так ведь?

Стен не отвечал, опасаясь расхохотаться.

– Кстати, а где ты ночуешь? Ведь твоя мама больше в Питере не живет? – Он и об этом был осведомлен. – Если что, давай ко мне, мои предки будут только рады. Они о тебе всегда говорили с восхищением!

– Я у знакомых остановился, – отвечал Алексей. – Завтра утром уезжаю.

– Ну и отлично! Встретимся на вокзале. Договорились? – И Остряков вновь дружески хлопнул Стена по плечу.

И Алексей почему-то не сказал ему “нет”. Так вместо трех друзей Стеновский увез из Питера одного новоявленного “свободного демократа”.

Письма от Стена приходили редко. Письма ни о чем. Абстрактные рассуждения, которых зачастую Лена не понимала. Штемпели – то германские, то английский, то из Америки, то из Израиля. Он много писал о себе, но чем больше писал, тем меньше она его понимала.

За шесть лет пришло двадцать два письма. Ни в одном не было роковой фразы “не жди”. Но и уверений в том, что ждать необходимо, – тоже. Порой он спрашивал: “Не появился ли в твоей жизни прекрасный принц?” На что она отвечала: “Рядом с тобой все выглядят гадкими утятами”.

Лена жила однообразно и замкнуто – работа медсестрой в клинике, домашние дела, книги, походы в кино в одиночестве. Одинокие пробежки в парке, занятия с гантелями и по переснятому на фотографии самоучителю самообороны дома – ей не хотелось никуда ходить, с кем-то встречаться.

• Предыдущая
• 29/95
• Следующая