Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим - Страница 15
- Предыдущая
- 15/33
- Следующая
Изменить размер шрифта:
15
Заль приезжает с письмом отца к Манучихру
Теперь о Зале мы слова начнем:
Он к Манучихру поскакал с письмом.
Едва лишь весть дошла до властелина
О том, что Сам с письмом направил сына,
Вельможи вышли юношу встречать,
Воителя приветствовала знать.
Заль, во дворец войдя, склонился к праху
И произнес хваленье шаханшаху.
Лицо держал во прахе, недвижим,—
Беззлобный царь был очарован им.
Поднялся юный Заль и встал у трона,
Владыка принял Заля благосклонно,
Взял у него письмо, повеселев,
Смеясь, ликуя, сердцем просветлев.
Прочтя, сказал: «Ты мне забот прибавил,
Тревожиться, печалиться заставил.
Отрадно все ж читать моим глазам
То, что прислал мне с болью старый Сам.
Хотя в душе не улеглась тревога,
Ни мало не задумаюсь, ни много,
Исполню я желания твои:
Я знаю упования твои!»
Тут появились повара у входа,
За трапезу воссел глава народа,
А после, – было так заведено,—
В другом покое стали пить вино.
Дастан, вином насытясь и едою,
Сел на коня с уздечкой золотою.
Всю ночь не спал: пылала голова,
Сомненья в сердце, на устах слова.
Стан затянув, пришел он утром paно
К победоносному царю Ирана,
А царь призвал на Заля благодать.
Когда же удалился Заль опять,
Владыка повелел собраться вместе
Мобедам седокудрым – стражам чести,
Вельможам, звездочетам, мудрецам,
С вопросом обратиться к небесам.
Ушли мобеды, много потрудились,
По звездам тайну разгадать стремились
Три дня тянулось дело, но пришли,
Румийские таблицы принесли,[18]
Уста раскрыли пред главой народа:
«Исчислили вращенье небосвода
И волю звезд узнали мы тогда;
Не замутится чистая вода.
У Рудабы и Заля величавый
Родится витязь – гордый, с доброй славой.
Он будет долголетьем обладать.
Он явит силу, разум, благодать,
Высокий стан, могучее сложенье,
Всех на пиру затмит он и в сраженье,
Внушит он трепет всем царям земным,
И не дерзнет орел парить над ним.
Тебе служить он будет мощью бранной,
Опорой будет всадникам Ирана».
Ответил мудрецам царей глава:
«Храните в тайне вещие слова».
Вопросы мобедов и ответы Заля
Был призван шахом Заль седоволосый,
Чтоб задали жрецы ему вопросы.
Мобеды сели, бодрые душой,
А перед ними – витязь молодой:
Он должен дать на те слова ответы,
Что пологом таинственным одеты.
Сказал один мобед, к добру влеком,
Воителю, богатому умом:
«Двенадцать видел я деревьев стройных,
Зеленых, свежих, похвалы достойных,
На каждом – тридцать веточек растет,
Вовеки неизменен этот счет».
Другой воскликнул: «Отпрыск благородных!
Погнали двух коней, двух быстроходных.
Несется первый, черный, как смола,
А масть другого, как хрусталь, светла.
Торопятся, бегут они далече,
Но первый со вторым не сыщет встречи».
Промолвил третий: «Тридцать седоков
Пред шахом скачут испокон веков.
Один – всмотрись получше – исчезает,
Но их число вовек не убывает».
Сказал четвертый: «Пред тобою – луг.
Шумят ручьи, трава растет вокруг.
Могучий некто с острою косою
Придет на луг, сияющий красою,
Все, что цветет, что высохло давно,
Не внемля просьбам, скосит заодно».
«Подобно камышам, – промолвил пятый,—
Два кипариса из воды подъяты,
На каждом птица свой свивает дом,
Днем – на одном, а ночью – на другом.
Слетит с того – и ветви вдруг увянут,
На это сядет – сладко пахнуть станут.
Один – вечнозеленый кипарис,
Другой – в печали чахнет, глядя вниз».
Сказал шестой: «Богат водой проточной,
Средь горных скал воздвигнут город прочный.
Но люди той заоблачной земли
Ему пески пустыни предпочли.
Дома в сухой степи тогда возникли,
Тогда рабы и господа возникли.
Забыли все о городе в горах,
Воспоминанья превратили в прах.
Но раздается гул землетрясенья,
Их область гибнет, людям нет спасенья,—
Тогда-то город вспоминают свой,
Тогда-то жребий проклинают свой.
Слова жрецов за пологом сокрыты.
Их смысл раскрой, их сущность разъясни ты.
Когда ж постигнешь их, о витязь наш,
Из праха чистый мускус ты создашь!»
Заль вдумался в таинственные речи,
Обдумав, он расправил грудь и плечи,
Затем открыл свои уста, готов
Ответить на вопросы мудрецов;
«Дерев двенадцать названо вначале,
На каждом – тридцать веток насчитали.
Двенадцать месяцев являет год,—
На смену шаху новый шах идет,—
А каждый месяц тридцать дней приводит:
Так времени вращенье происходит.
Теперь скажу: какие два коня
Летят подобно божеству огня?
Конь белый – день, а черный – тьма ночная.
Бегут они, чреды не изменяя.
Проходит ночь, за нею день пройдет:
Так движется над нами небосвод.
При солнце встречи нет и нет во мраке?
Бегут подобно дичи от собаки.
Теперь: какие тридцать седоков
Пред шахом скачут испокон веков?
Один из них все время исчезает,
Но всадников число не убывает.
Луну сменяет новая луна:
Такая смена богом создана.
Луна идет на убыль постепенно,
А все ж она вовеки неизменна.
Теперь скажу я, – пусть поймут везде,—
О кипарисах с птицею в гнезде.
Меж двух созвездий – Овном и Весами —
И тьма и мрак сокрыты небесами,
Но лишь к созвездью Рыбы мир придет,—
И тьма и мрак откроются с высот.
Два кипариса – две небесных части,
В одной – печаль, в другой находим счастье.
А птица – это солнце: всякий час
Оно и любит нас и губит нас.
Спросил о горном городе учитель:
То – наша постоянная обитель.
Мы временно живем в степи сухой,
С ее отрадой и с ее тоской.
Она щедроты нам несет и прибыль,
Она заботы нам несет и гибель.
Землетрясенье, буря, – в этот миг
Взволнован мир, он поднимает крик,
Твой труд заносится песком пустыни,
Ты переходишь в город на вершине.
Другой начнет владеть твоим трудом,
Но так же он уйдет, как мы уйдем.
Да, нашей жизни такова основа,
Так было, так пребудет – вечно ново.
В дорогу имя доброе возьми,
Тогда прославлен будешь ты людьми,
А если ты хитер, бесчестен, жаден,
Воистину конец твой безотраден.
Хотя б до неба ты воздвиг дворец,
Лишь в саване ты встретишь свой конец.
Ты ляжешь в страхе, с мертвыми очами,
Сокрыт в земле, покрытый кирпичами.[19]
На луг приходит человек с косой,
Траве он страшен свежей и сухой.
Он косит свежую, сухую косит
И тем не внемлет, кто пощады просит.
Да, время – каш косарь, а люди – луг,
Равны пред косарем и дед и внук,
Равны пред ним и молодость и старость,
Ища добычи, он впадает в ярость.
От века было так и будет впредь:
Рождается дитя, чтоб умереть.
Мы в эту дверь войдем, из той мы выйдем,
А пред собою косаря мы видим!»
15
- Предыдущая
- 15/33
- Следующая
Перейти на страницу:
