Скала Мэддона - Иннес Хэммонд - Страница 31

• Предыдущая
• 31/37
• Следующая

Дженни взяла меня за руку.

— Она погибла… Погибла…

Вдруг Берт вскрикнул. Ветер унёс слова, и я ничего не разобрал, но посмотрел в ту сторону, куда указывала его рука, и на мгновение мне почудилось, что я вижу, как какое-то белое пятно пляшет на верхушке катящейся волны. Это была наша яхта. Один длинный перлинь оборвался, но остальные три якоря цепко держали её. Плавучесть у неё была, как у пробки, с каждой новой волной «Айлин Мор» взмывала ввысь, потом перлини натягивались как струны, и гребень волны обрушивался на яхту. Мачты и бушприт бесследно исчезли, смыло и рубку. С палубы сорвало всё, кроме досок настила.

— Джим, — закричала Дженни, — перлини не дают ей подняться на волну!

Мы ставили её на якоря с большой слабиной, но сейчас был самый разгар прилива, и ветер гнал на пляж громадные волны. Надо было потравить перлини ещё на несколько саженей, тогда она могла бы пропускать эти волны под днищем.

— Это невыносимо! — крикнула Дженни. — Надо что-то делать!

— Мы ничего не можем сделать, — ответил я. Дженни разрыдалась. От рифов покатился огромный вал, он был больше, чем все предыдущие. «Айлин Мор» легко взлетела до половины его высоты, перлини натянулись, и гребень, похожий на голодную разинутую пасть, на миг зависнув над судёнышком, обрушился на него сверху. Перлини лопнули, нос зарылся в воду, корма задралась. «Айлин Мор» перевернулась вверх днищем, и её понесло на пляж. Яхта трепыхалась, как живое существо.

Она врезалась кормой в гальку в каких-то двадцати ярдах от «Трикалы», нос взметнулся к небу, и в следующий миг «Айлин Мор» рассыпалась на те доски и балки, из которых была построена, превратившись из судна в груду плавника. Я отвёл Дженни вниз. Зачем смотреть, как море разбивает о пляж останки яхты? Достаточно того, что мы видели её борьбу и её гибель.

Дженни рыдала. Мы молчали. Теперь, когда «Айлин Мор» больше не существовало, мы превратились в пленников Скалы Мэддона.

Тем же утром после завтрака Зелински отвёл Мака в сторону, взял его под руку и, прошептав что-то на ухо, решительно потащил с камбуза. Мак обернулся ко мне.

— Похоже, парень хочет, чтобы я взглянул на машину, — сказал он. — Я буду внизу.

Всё утро Дженни, Зелински и я вели учёт припасам. Берт следил за погодой. С отливом «Трикала» перестала тереться о пляж, но даже сейчас волны бурлили под кормой. К полудню учёт был закончен, и мы с Дженни, сидя в кают-компании, принялись прикидывать, надолго ли хватит судовых припасов. Зелински исчез за дверью камбуза. Около часа Берт сообщил, что ветер стихает. Я показал ему листок.

— Берт, мы только что подбили бабки. Похоже, актив у нас неважнецкий.

— Всё не так уж и плохо, дружище, — ответил он. — До острова мы добрались, «Трикалу» отыскали, серебро в целости и сохранности. Нашли этого парня Зелински, теперь у нас и свидетель есть. Для начала совсем даже недурственно.

— Да, только как нам теперь отсюда выбраться? Мы с Дженни подсчитали, что при разумном питании харчей хватит на три месяца с маленьким хвостиком.

— Ну и хорошо. Не придётся таскать яйца у чаек.

— Ты что, не понимаешь? Зелински просидел тут больше года, и за это время к острову не приблизилось ни одно судно.

— Три месяца — срок не малый. Впятером мы успеем сделать кучу дел. Сможем, к примеру, наладить радио. Построить бот… Он улыбался. До него ещё не дошло, в какую передрягу мы угодили.

— Во-первых, — сказал я ему, — никто из нас ни чёрта не смыслит в радио, а что касается бота, то всё дерево на палубе «Трикалы» прогнило и пришло в негодность. В каютах есть шпунтовые доски, но из них не сколотишь бот для здешних вод. О резиновой лодке и вовсе можешь забыть.

— А что говорит поляк? Он сидел тут больше года. Должен же он был что-то придумать.

— Зелински не моряк, — ответил я. — В довершение всего нам по-прежнему угрожает опасность со стороны Хэлси.

— Хэлси! — Берт щёлкнул пальцами. — Вот тебе и решение. Он и будет нашим обратным билетом. Пока тут лежит серебро, он не откажется от попыток вывезти его. Он приплывёт, и тогда… У нас есть оружие?

— Восемь винтовок и ящик с патронами, — ответил я. — Четыре сабли и два пистолета системы Бери.

— Как ты думаешь, мы смогли бы захватить буксир? Я пожал плечами.

— Дай Бог, чтобы они нас не захватили. Не забывай, что у них будет динамит. В темноте они взорвут «Трикалу», и все дела. Они так и так хотят поднять её на воздух, чтобы не оставлять улик.

— Да, это верно, — согласился Берт. — Братец Хэлси, должно быть, утопит почти всю свою команду, кроме старой банды. Рэнкина, наверное, тоже в расход… Эй, что это? Палуба у нас под ногами дрожала.

— Неужели Мак запустил машину? — возбуждённо спросила Дженни.

Вошёл Зелински с подносом, заставленным блюдами.

— Кушать подано, — объявил он. — Сегодня у нас равиоли. Тут столько муки, что волей-неволей будешь есть, как итальянец, а? В этот миг вспыхнула лампочка. Мы заморгали и лишились дара речи от удивления. Один Зелински, казалось, воспринял это как должное.

— Это Мак, — сообщил он. — Мак очень умный с машиной. Он наладит её, и мы поедем в Англию. Я ещё не бывал. Но моя мама была англичанка и говорила, что там хорошее место.

— Что ты хочешь этим сказать, Ян? — спросила его Дженни. — Как это поедем? Как мы доберёмся до Англии, если яхты больше нет? Он удивлённо взглянул на неё.

— Так в «Трикале» же! Она будет плыть! Дно у неё пока что не отвалилось. Всё время, пока я тут сижу, я молюсь, чтобы приехал кто-нибудь понимать в моторах. Я их не понимаю. Слишком сложно. И я жду. Я делаю деревянный плот и везу якорь к рифам. Это была большая работа. Но я справляюсь с ней. Сейчас ветер от востока. На высоком приливе пароход может стащить в воду. Извините, пожалуйста, покушайте. Если моторы в порядке, я буду очень осчастливлен. Я их смазывал.

С этими словами он отправился вниз к Маку, а мы так и остались сидеть, изумлённо глядя ему вслед.

— Вот тебе и на! — сказал, наконец, Берт. — Все вопросы сняты.

— Такие дела, — сказал Мак, входя. — На левом двигателе полетело несколько подшипников, но это поправимо, их можно заменить. Парень хорошо следил за смазкой. А вот на правом, похоже, гребной вал не в порядке. У меня такое чувство, что он треснул. Котлы тоже не действуют. Впрочем, пока не разведём пары, ничего сказать нельзя. Может статься, что они в исправности.

— Думаешь, удастся запустить левый двигатель? — спросил я.

— Да, — Мак медленно кивнул, набивая рот равиоли. — Наверное.

— Когда?

— Может, завтра утром, если котёл не проржавел насквозь.

— Грандиозно! — воскликнул я. — Высокий прилив будет с половины восьмого до восьми. Поработай ночку, Мак. Мы должны использовать восточный ветер. Может, другого такого случая придётся ждать несколько месяцев.

— Ладно, только как насчёт обшивки?

— Зелински говорит, что всё в порядке.

— Он не может знать наверняка. Разве что его глаза видят сквозь груды железной руды.

— Так или иначе, это наш единственный шанс, — сказал я. — На завтрашнем приливе будем сниматься с берега. Когда ты сможешь дать нам пар, чтобы запустить кормовые лебёдки?

— Часа через два или три. Я уже запалил один маленький котёл, чтобы проверить, работает он или нет.

— Хорошо. При первой возможности подашь пар на лебёдки. И пусть динамо-машины тоже работают, нам понадобится свет на палубе. Мы выгрузим руду из кормового трюма, сколько сможем. И смотри, чтобы к утру пара было в достатке, Мак. Придётся включать помпы на всю мощность, потому что корпус наверняка течёт. — Вдруг я рассмеялся, почувствовав радостное возбуждение. — Господи, Дженни! Подумать только, ещё полчаса назад мы ломали голову, как добраться до дома, и совсем забыли, что у нас есть судно. Бывает же, а? Парней из Ллойда хватит удар! Ведь считается, что «Трикала» уже год с лишним лежит на дне. И вдруг мы приводим её в порт…

• Предыдущая
• 31/37
• Следующая