Тайник комиссара - Имшенецкий Вячеслав Андреевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая

Хорек так увлекся снаряжением шара, что не заметил, как Петька развязал Тане руки и рядом с ней под широкую бересту положил заряженный арбалет.

— В случае чего, стреляй, Таня, сразу!

Вторую веревку Мулеков привязал к металлическому кольцу на шаре, там, где находился какой-то никелированный рычажок.

— Иди-ка сюда, — позвал он Петьку, — подержи-ка шарик!

Петька едва удерживал шар, когда Хорек одевал Тимке кожаные петли. Застегивая пряжки, он ласково щебетал:

— Смотри, Тимочка, куралесить там, у золотишка начнешь, ее, — он кивнул головой в сторону Тани, — не пожалею.

— Зачем куралесить, — обиделся Тимка, — мы же золото для страны достаем.

Шелковую веревку стали потихоньку отпускать, и шар потянул Тимку в поднебесье. Ухватившись обеими руками за горловину шара, он ногами касался шершавой стенки скалы. Серая пыль из трещин летела вниз и облаком опускалась к ногам, державшим веревку. Казалось, что Тимка по отвесной скале бежит вверх к облакам легко, как маленький лесной муравей.

Снизу Таня и Петька следили за каждым движением своего друга. Тимке с первого раза удалось зацепиться за острый край пещеры и подтянуться к скале. Мулеков ослабил веревку, и Тимка полностью заполз в пещеру. Держась за какой-то камень, он освобождал ноги от стременных петель. Мулеков, помогая ему, то тянул веревку на себя, то ослаблял ее. Как только расстегнулись петли, Тимка вскочил и схватился руками за вторую веревку, подтянул к себе шар и вынул из-за пояса кинжал, который дал ему Мулеков. Шар, освободившись от шелковых пут, рванулся вверх, ударился о шероховатую макушку скалы, отскочил в сторону метров на двадцать и поплыл в бездонное синее небо.

Мулекова трясло, он не мог стоять на месте и, бегая у подножия скалы, задрав лицо кверху, кричал:

— Тим-ка, Тимо-чка! Там? Золотишко, я спрашиваю, там?

Тимка Булахов как будто ничего не слышал и спокойно затягивал к себе веревку, к концу которой Хорек крепко привязал свой рюкзак.

— Ты что, подлец, молчишь? Там или нет?

— Здесь они! Здесь! Только кожа малость сопрела.

Мулеков, запинаясь о белые лошадиные черепа и кости, подбежал вплотную к скале и, сложив маленькие ладошки рупором, пронзительно закричал:

— Тимочка, родной, ты мешочки осторожней поднимай и сразу в рюкзачок.

Тимка исчез в темноте пещеры и почему-то долго не появлялся. Мулеков весь извелся. Кричал на Таню, стал придираться к Петьке. Наверно, чтобы успокоить нервы, вынул из кармана алюминиевую круглую коробочку и проглотил сразу четыре зеленых таблетки.

Показался Тимка:

— Дядя, мешок один рассыпался. Я собирал золото в рюкзак!

Тимка взялся за веревку, и тяжелый рюкзак, покачиваясь, задевая боками стенку скалы, пополз вниз. Хорек не мигая, как смотрит кошка на солнце, следил за покачивающимся грузом.

Петька, воспользовавшись этим, взял рацию Хорька и швырнул ее в кусты. Хорек уже схватил рюкзак с золотом, но вдруг резко оглянулся:

— О! Сволочь! — Он наклонился, чтобы рюкзак с золотом поставить на землю и выхватил пистолет.

Но тут раздался звонкий голос Тани:

— Ни с места, Хорёк!

Тимка, смотревший сверху, видел, как пропела стрела, и предатель упал на камни. Но вскочил, сделал невероятный прыжок в сторону и выстрелил в кусты, в которых исчезла Таня. Повернувшись, наставил пистолет на убегающего Петьку.

— Остановись! Иди сюда, бандит!

Петька подошел и вдруг ногой ударил Мулекова в живот. Уронив от неожиданности пистолет, Хорек бросился на Петьку. Мальчик прыгнул к пистолету, но схватить его не успел, железные ладошки Мулекова стиснули ему горло. Петька смог только пинком отбросить пистолет к кустам. В ярости предатель стал бить мальчика головой о камень.

Потерявшего сознание Петьку он швырнул в мох.

— Сам залезу, негодяи, и сниму золото.

Он подобрал пистолет, перевел прицельную планку на большую цифру и стал ласково звать Тимку.

— Тимочка, выгляни сюда, посмотри, что сделали эти негодяи. Они хотели украсть золото, принадлежащее нашей советской стране. — Хорек тщательно прицелился в отверстие пещеры:

— Тимочка, выгляни хоть на минутку!

Тимка, притаившийся за острым выступом, молчал. Но когда предатель, взяв в зубы пистолет, попробовал полезть по веревке, Тимка крикнул:

— Полезешь, Хорек, перерублю веревку, шмякнешься.

Ругаясь, Мулеков стал подальше отходить от скалы, держа под прицелом вход в пещеру.

Очнувшийся Петька видел, как Хорек, не спуская ствола пистолета с пещеры, поднял с земли рацию, поставил ее на камень, открыл крышку и нажал какой-то рычажок.

«Сейчас вызовет японский самолет, и все пропало», — подумал Петька, он попытался встать, но руки и ноги оказались тяжелые, как свинец.

Хорек, злобно ругаясь, настраивал рацию. Загорелся красный огонек, и предатель заговорил по-русски:

— Цунами, Цунами, — я — Прозелит. Нахожусь у пещеры. Щенки взбунтовались. Двоих ликвидировал, третий запрятался в пещере. Посадочная площадка готова. Вылетайте. Ночью зажгу костер в центре поляны. Запишите географические координаты для посадки самолета. Сорок пять градусов… северной… — Хорек не успел договорить, камень, запущенный Тимкой из пещеры, шлепнулся о гранитный валун, на котором сидел Хорек.

Осколки камня врезались ему в щеку. Не сбрасывая на ушников, он схватил пистолет, вытянул руку по направлению к пещере. Раздался оглушительный выстрел. У Петьки сжалось сердце. Но что это? Хорек вдруг выронил пистолет и, взвизгнув, упал на зеленый мох, извиваясь как змея. Из опрокинутой рации несся хриплый голос: «Прозелит! Прозелит! Антвортен! Загте Цунами!»

Петька, собрав все силы, привстал и, упав, накрыл собой рацию и мулековский пистолет. Рация смолкла, Петька рукой почувствовал тяжелую рукоятку пистолета. Пальцы сжались, но поднять оружие не смог, опять закружилась голова. Петьке показалось, что с грохотом несутся на врага советские пушки-самоходки, а он, Жмыхин, боец легендарной Иркутской дивизии, ползет к вражескому доту со связкой гранат; но вот в голове у Петьки быстро-быстро закружились вершины кварцевых гор.

— Ре-бя-та! Держитесь!— раздался сверху голос Тимки Булахова. — Наши пришли! Ура!

Петька заставил себя подняться на ноги.

Качаясь от слабости, обвел взором поляну, лес, пики скал и, напрягшись, сделал шаг к кустам, где застонала Таня.

— Петька! Стой! Петька! Это мы! — Петька повернулся, на всякий случай, поднимая вверх парабеллум. И увидел неясно, как будто сквозь слезы, стоящего на уступе деда Торбеева и рядом с ним бледное лицо Шурки Подметкина. Из ствола длинного торбеевского ружья вилась тонкая струйка дыма.

«Торбеев стрельнул в Мулекова», — падая от слабости, подумал Петька. И снова в голове загрохотал бой, закружились березы и даже послышался мамин голос:

Когда Петька очнулся, он увидел стоящую перед ним на коленях Таню. Левая рука у Тани была перевязана в двух местах. На худенькой шее, там, где всегда билась синяя жилка, — большая ссадина.

— Ты живая?

Таня улыбнулась:

— Нас дедушка Торбеев спас, его сюда Шурка Подметкин привел.

— А где Хорек?

— Вон лежит возле камня, связанный. Ремень грызет от злости.

Петька стал подниматься. Сев на землю, ощупал голову. Она была аккуратно перевязана. У скалы шла спешная работа. Тимка в пещере нагружал золотом рюкзак и отправлял вниз, а там его принимал дед Торбеев.

— Таня, а где Шурка?

— Обратно в поселок ускакал сообщить, что золото нашли, чтобы людей нам послать на помощь.

Петька слабо улыбнулся:

— А на чем он ускакал?

— На лошади. Они сюда на лошади пришли.

Петька устало закрыл глаза и снова лег на землю.

Живуч был Петька Жмыхин. Отлежался на зеленой траве и, когда разгрузка пещеры была закончена, мог уже самостоятельно вставать и ходить. Правда, лицо его заплыло от ударов и ссадин, а повязка на голове в одном месте насквозь пропиталась кровью.

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая