Сто лет тому вперед - Булычев Кир - Страница 19
- Предыдущая
- 19/55
- Следующая
– Глупейшая ошибка, – сказал Электрон. – Ни один элементарный робот такой не совершил бы, не говоря уж о человеке. Для машины что мясо, что конопля – не больше как набор знаков. Нет, этот произвол надо ограничивать...
– А что это за машина такая – миелофон? – спросил Коля. – Тоже из новых?
– Миелофон? Нет, ее уже несколько лет, как изобрели. Но, наверно, миелофоны скоро кончатся.
– Почему? Разве так бывает?
– Такой исключительный случай. Ведь сам аппарат никакого нового слова в технике не сказал. Просто электронный усилитель с приемником. Главное в нем – кристалл. А пока что эти кристаллы нашли только на астероиде Власта; совсем маленький это астероид, примчался откуда-то из другой Галактики миллион лет назад, попал в орбиту Солнца, вот и крутится с тех пор. И всего пока что этих кристаллов обнаружили штук двадцать или чуть больше. Некоторые думают, что их изготовили жители той планеты, от которой когда-то откололась Власта, другие даже подозревают, что эти кристаллы живые существа, только они живут так замедленно, что требуются десятки тысяч лет, чтобы это заметить. Центр миелофона – такой кристалл. И никто не может сделать миелофонов больше, чем есть на свете кристаллов. Ясно тебе?
– Не ясно, – сказал Коля. – А для чего миелофон нужен?
– Странно, ты не слышал о миелофоне?
– Ну пропустил, – ответил Коля.
Электрон Степанович сокрушенно поглядел на Колю, вздохнул, но продолжал:
– Когда первые кристаллы привезли на Землю и стали исследовать, то один из ученых обратил внимание, что, когда близко подходят люди, в структуре кристалла что-то меняется. Стали ученые биться над этим делом и наконец поняли, что кристаллы могут улавливать волны, которые испускает мозг. Тогда догадались соединить кристаллы с усилителями, и в один прекрасный день ученые услышали мысли. Представляешь, какая началась суматоха в ученом мире!
– Да уж, наверно, – сказал Коля.
– И ты об этом не слышал?
– Может, я маленький был? Значит, миелофон может читать мысли на расстоянии?
– Конечно. О чем же я тебе толкую! Представляешь, сколько нашлось желающих получить миелофон?
– Конечно, представляю, – сказал Коля. – Все фокусники сразу сбежались.
– Кто? Фокусники? При чем тут фокусники?
– Ну, которые мысли угадывают.
Электрон поглядел на Колю как на сумасшедшего, и даже его висячие усы приподнялись на сантиметр. Но он с собой совладал и сказал:
– Конечно, не фокусники. Во-первых, врачи. Одно дело, когда больной рассказывает или диагностические машины ставят диагноз, но при некоторых болезнях, например при нервных, важно знать, что же думает человек на самом деле. Или в детских поликлиниках. Пока ребенок не научился говорить, он не может объяснить, что и где у него болит.
– А в зоопарк зачем такой прибор дали?
– Не в зоопарк, а в Космозо. У нас же космические животные, некоторые из них совершенно уникальные, и не всегда люди могут толком понять, как их кормить, какую они любят температуру и вообще какие у них бывают потребности. Вот и выдали один из двадцати миелофонов, которые есть на Земле, для нас. Но мы его бережем пуще зеницы ока.
– Конечно, бережете! – сказал Коля. – Я сам видел, как Алиса его таскала в террариум. Чуть не потеряла.
Не надо думать, что Коля по натуре доносчик. Просто он был зол на Алису, которая рисковала таким ценным прибором. Всего двадцать на всю Землю и в больницах наперечет, а она бегает по Космозо и слушает мысли какой-то трубы!
– Если таскала, – сказал Электрон, – значит, ей профессор Селезнев разрешил.
– Еще бы, – сказал Коля, – родной папаша!
– Смотрю я на тебя и время от времени удивляюсь, – сказал Электрон. – Казалось бы, ничего, кроме одежды, странного в тебе нет. Парень как парень. А иногда такое ляпнешь, словно ты какой-то выходец из средневековья.
– А я чего сказал?
– Ты сказал, что профессор Селезнев мог рисковать ценным прибором для того, чтобы доставить удовольствие своей глупой дочке. По крайней мере так твои слова прозвучали. Во-первых, Алиса достаточно ответственный человек, и если ей нужен миелофон, то для дела...
– Мысли какого-то пустотела подслушивать, – сказал Коля. Он не хотел сдаваться.
– Правильно. Я тоже подозреваю, что пустотел мыслящий. Тем более, что он сейчас зацвел и у него могут возникнуть новые эмоции. Я был бы рад, если бы у тебя голова работала хотя бы в пять раз слабее, чем у Алисы.
– Спасибо, – сказал Коля, – за комплимент.
Само собой разумеется, что после этого он к Алисе стал относиться хуже, чем прежде. Даже возникло мстительное чувство: пускай эти гаврики утянут у нее миелофон. Вот тогда она попрыгает со всеми своими способностями.
– Добро, – сказал Электрон Степанович. – Мне пора. Рад был познакомиться. Может, еще встретимся.
По его тону понятно было, что он уже жалеет, что познакомился. Ну и пожалуйста, подумал Коля.
– А ты не идешь? – спросил Электрон.
– Нет, я посижу еще немного.
– Если что-нибудь понадобится, всегда найдешь меня здесь.
– Спасибо. Учту.
Коля остался сидеть на мягкой, словно диван, лавочке. Солнце уже пряталось за деревья, по небу ползли подкрашенные близким закатом облака. Надо дать время Электрону уйти домой. Не хочется больше с ним встречаться. Тем более, что он подозревает что-то, а если еще раз встретимся, может и догадаться – тогда неизвестно еще, когда я вернусь домой. А домой уже хотелось. Устал Коля, и не столько ноги устали, сколько голова. Она перевыполнила дневную норму. Коля вспомнил, что сегодня по телевизору показывают "Кабачок «Тринадцать стульев», и подумал, что хорошо бы успеть к началу. Конечно, надо бы что-нибудь еще захватить на память, а то мало он везет с собою сувениров, но ничего сувенирного поблизости не было. Даже открыток здесь не продавали. Зря он, пожалуй, утром газету себе не взял. Вот бы ребятам показать! Но тогда он еще не думал, что этот день так скоро кончится.
Коля вытащил из кармана перочинный ножик – неплохой ножик, выменял его у Фимы Королева за две серии марок Бурунди – и решил оставить о себе память. Сиденье скамейки было мягкое, тут ничего не вырежешь, но спинка казалась деревянной. В аллее никого не было, посетители из Космозо разошлись. По большой дорожке, за кустами бамбука, проехала тележка, нагруженная кастрюлями, горшками и термосами. Видно, начали кормить животных. Как бы в пищевом центре снова не перепутали, кому чего давать. Сейчас бы тарелку супа. Вообще-то он суп не любил, кто любит суп? Только по настоянию родителей ты его и ешь. Не если ты провел день на мороженом, бубликах и лимонаде, то захочешь и супа.
Коля повернулся боком и начал вырезать на спинке скамейки свою визитную карточку. Ему уже не раз влетало в жизни за эту страсть. Однажды, когда он вырезал свои инициалы на парте, даже отца вызывали в школу. Но нельзя же уйти из будущего и не оставить никакого следа. Через сто лет надо будет обязательно сюда заглянуть и поглядеть на собственное творчество.
Спинка скамейки оказалась мягкой, резалась легко. Наверно, это не дерево, а какой-то пластик, похожий на дерево.
Коле никто не мешал. Раз мимо прошла какая-то семья, но Коля прикрыл ножик ладонью и сделал вид, что рассматривает кусты. Коля вырезал на спинке большими печатными буквами: КОЛЯ, 6-Й КЛАСС "Б", 26-Я ШКОЛА
Все ясно, а никто не догадается. Будут искать в их 26-й школе. Электрон, наверно, ушел домой. Пора и нам. Ведь еще придется флипать через полгорода, а в восемь часов начнется «Кабачок».
Коля сунул ножик в карман и отправился к выходу. Он миновал поляну, на которой дремали склиссы – коровы как коровы, – и повернул на главную аллею, ведущую к выходу. Он шел быстро, но осторожно и думал, что если увидит Электрона, то поскорее нырнет в кусты. Только бы не в те, что любят мороженое. Коля поравнялся с прудом и увидел, что динозавр Бронтя вылез из воды и стоит передними лапами на берегу. А вот и Алиса. Она повесила черную сумку на ограду пруда, перепрыгнула через нее и оказалась на берегу. Бронтя, как ручной слон, подогнул передние лапы, чтобы Алисе было удобнее на него взобраться. Коля даже замер от удивления. Вот дает!
- Предыдущая
- 19/55
- Следующая
