Ловушка для героев - Ильин Андрей - Страница 29

• Предыдущая
• 29/73
• Следующая

— Вижу берег, — показал наблюдатель на первой лодке.

На фоне лежащей по курсу однородной черноты стали проступать отдельные детали прибрежного пейзажа. Вернее сказать, отдельные, ни на что не похожие пятна. Но пятна, которые сохраняли свои очертания. И значит, не могли быть миражом или туманом.

Явственно стал слышен шум прибоя. Подросли, заострились набегающие с моря волны.

— Приготовиться к высадке.

Часть экипажа, чтобы не перевернуться в последний момент, сместилась от носа к корме. Хвосты лодок заметно притопились, плотно сели на воду. Носы, напротив, задрались вверх. Теперь осталось дождаться самой большой волны.

— Вот она. Наша…

Разом отгреблись веслами, догнали, оседлали проходящий мимо гребень и на нем, как верхом на гарцующей лошади, понеслись к берегу.

Касание днища!

Разом выпрыгнули, подхватили лодки за леера и, упираясь против откатывающих потоков воды, выбежали на пляж.

Прибыли! Теперь не сачковать! Теперь работать в полную силу! По заранее разработанному, утвержденному и стократно отрепетированному на топографическом макете плану. Теперь успевать!

Боевое охранение веером рассыпалось в стороны. Залегло, готовое к мгновенному отражению атаки. Разведка бесшумно двинулась вперед расчищать незнакомую дорогу своими телами и при необходимости принимать в те тела первые пули или первые осколки пропущенных противопехотных мин. Оставшиеся, вцепившись в леера, потащили лодки вверх по берегу, стараясь как можно скорее покинуть открытый всем ветрам и взорам пляж. Подальше от опасной пустоты. Поближе к столь любимым разведчиками кустам, оврагам и непролазным чащобам.

Охранение, приподнимаясь, пробегая несколько шагов, падая на животы за подвернувшиеся препятствия, снова вскакивая и снова падая, защищало фланги. Арьергард затирал оставленные на песке следы предусмотрительно прихваченными с собой метелками. Такие вот вооруженные до зубов и способные на все дворники. Очень уважающие и ценящие чистоту. Которая не портит окружающий пейзаж.

Если завтра здесь пройдет с обходом патруль противника, он ничего не увидит, кроме обычных песка, ракушек и выброшенного морем мусора. Вернее, ничего не должен увидеть. Для чего и машет вениками арьергард. Почище самого трудолюбивого, добросовестного, отрабатывающего служебную квартиру жэковского подметалы.

Кусты. Теперь можно отдышаться. И избавиться от средств доставки.

Прикрыв клапана одеждой, чтобы не был слышен шум выходящего воздуха, открутили пробки. Лодки сдулись, осели и снова приняли первоначальный свой вид. Вид резиновых тюков.

В укромном месте разведчики аккуратно взрезали штык-ножами дерн, приподняли и раскрыли его, как створки ставен, на стороны, стараясь не примять травянистую поверхность и не нагрязнить вокруг землей. Затем выбрали грунт, уложили на дно полученной ямы-тайника плотно свернутые лодки. Ямы забросали землей. Землю утрамбовали. Поверх, в то же самое место, где они и находились до того, опустили листы дерна, плотно сведя стыкуемые края. Траву подняли, разгладили, обдули и разве только не подстригли и не побрызгали одеколоном. А подходы даже и побрызгали. Отбивающим нюх у собак аэрозолем.

Больше на берегу делать было нечего. В походную колонну, два метра дистанция… дозор… головное охранение… арьергард… Маршевым шагом… С места… Без песен и без звуков… Не в ногу… Шагом!..

В общем, пошли, ребята…

Спали вповалку, рядом друг с другом и друг на друге, накрывшись маскировочной накидкой. Спали после сорокапятикилометрового марша, уводящего разведгруппу от моря. Постельные удобства, то есть что находится под твоим телом и твоей головой, где находится твое тело и твоя голова и что находится на твоей голове И на твоем теле, уже никого не волновало. Что бы и где бы ни находилось! Была бы точка опоры. Бессонница — не та болезнь, которая может обеспокоить разведчиков, преодолевших в полной выкладке почти полета километров.

Разведчики спали очень крепко и очень чутко. Крепко — из-за невозможности как-то иначе, кроме как в коротком сне, восстановить силы. Чутко — потому что, чрезмерно погрузившись в объятия Морфея, могли проспать собственную жизнь. Они спали так, как привыкли в ходе многочисленных учебных выходов. Те, кто не научился отдыхать вот так, без подушки, матраса и простыни в наскоро отрытой в грунте яме, — ушли искать себе более спокойную работу.

В стороне хрустнула сломанная ветка. Почти неслышно. Спящие открыли глаза и потянулись пальцами к куркам автоматов. Все. И одновременно.

К убежищу приблизилась тень.

— Репа, — шепотом назвала тень условленное, никому не известное в этих тропических краях экзотическое слово.

Значит, свои. Значит, стрелять не надо. Разведчики закрыли глаза и мгновенно уснули. Кроме двух, которым надлежало заступать в боевое охранение.

— Капитан Далидзе. Подъем…

— Да слышу я.

— Тогда почему лежишь?

— У нас еще сорок секунд, — показал Резо на секундную стрелку на циферблате «командирских» часов.

Тень замолчала. Время отдыха разведчика — святое время, принадлежащее только и исключительно ему. Тревожить отдыхающую смену до истечения определенного срока нельзя. Никому. Даже министру обороны.

Разве только противнику.

Ровно через сорок секунд Далидзе и Смирнов выползли из-под маскнакидки. Они не зевали, не потягивались, не почесывались и не протирали ладонями глаза, отходя от короткого, тяжелого сна, как это сделал бы любой оказавшийся на их месте гражданский засоня. Разведчики не имеют такой возможности. Они просыпаются сразу и сразу готовыми к маршу или бою. Иначе нельзя. Иначе можно схлопотать пулю в еще не разлепленные со сна глаза.

— Все спокойно?

— Спокойно.

Поправляя автоматы, Далидзе и Смирнов разошлись в стороны. Пивоваров и Федоров вползли под накидку. И уснули, еще не коснувшись головами земли.

Через пять с половиной часов боевое охранение сыграло подъем.

— Интересно, сколько сегодня сможем пробежать?

— Столько, сколько нужно.

— А сколько нужно?..

Вскрыв вещмешки, вытащили и наскоро сжевали сухпай: галеты, сахар и шоколад. Окружающую местность привели в первоначальный вид. Пропахшее потом и ружейной смазкой место сна и завтрака густо взбрызнули противопсовым аэрозолем. Разобрались в колонну. Осмотрели оружие. Попрыгали…

— Ну что, с места, без песен?..

— Потопали…

Через несколько минут стемнело окончательно. Словно в глаза тушь залили. Идти приходилось ориентируясь на звук шагов и шуршание одежды впереди идущего. Иногда колонна вставала, ожидая отставших. Иногда замирала, давая возможность дозору выбрать более удобный путь через встретившееся препятствие.

К утру уткнулись в ставшие сплошной стеной заросли тропической растительности, переплетенные и укрепленные арматурой разползшихся во все стороны лиан. Словно кто-то специально вязал это дьявольское макраме…

Попытались обойти трудный участок в одну и в другую сторону, но близкого прохода не нашли.

— Нет. Здесь так просто не выбраться. Здесь тропу прорубать надо.

— Прорубать нельзя. Прорубать громко.

— А если не прорубать, то придется тут жить всю оставшуюся жизнь…

Жить в джунглях всю оставшуюся жизнь не хотелось. Пришлось расчехлять мачете.

Рубились, накрывшись с головой плащ-накидками, которые хоть как-то приглушали опасные звуки. О визуальной маскировке говорить не приходилось. Такую просеку скрыть было невозможно. В российских учебках за подобное варварство на местности инструкторы враз назначили бы десяток нарядов вне очереди. Там за одну-единственную обломанную в процессе передвижения ветку взгревали по первое число. Но там этих веток было не так густо…

Чертовы джунгли! И кто их только придумал!

День переждали под защитой вывернутого с корнем с совершенно неизвестным названием дерева, со ствола которого постоянно ссыпались труха, древесные пиявки и еще какие-то насекомые, норовившие протиснуться через рукава и воротник до полнокровных тел российских разведчиков. И испить их импортной и оттого, наверное, особо желанной кровушки. Спать было невозможно. Но и не спать было нельзя!

• Предыдущая
• 29/73
• Следующая