До последней капли - Ильин Андрей - Страница 5

• Предыдущая
• 5/63
• Следующая

На этот вопрос у Сан Саныча не было ответа. В его квартире не хранились мешки с наркотиками и не было припрятано золото партии. Единственный из имеющихся в его распоряжении драгметаллов помещался у него во рту в виде золотой коронки. Но вряд ли из-за этих трех граммов преступники будут пулять в окна из гранатометов.

Что еще может интересовать злодеев? Информация? Но что он может знать такого, за что не страшно литрами разливать чужую кровь? Секреты, в которые он посвящен, давно устарели. Сегодня гораздо более секретные сведения публикует любая мало-мальски уважающая себя газета. Чужие секреты?

Может быть. Их Сан Саныч знал немало. Но максимум, на что они тянули — это на одну куриную смерть. Но никак не на человеческие. Чужие секреты, о значимости которых он не догадывается?

Это уже теплее. Такое возможно. Лет пять-семь назад один из бывших сослуживцев, вернее даже учеников Сан Саныча, передавал ему на хранение пакет, который он оставил у себя до времени, надежно припрятав на случай проникновения в квартиру воров. Сослуживец с тех пор не объявлялся, о пакете Сан Саныч благополучно забыл.

Может быть, он?

Правда, ни о чем таком сослуживец не предупреждал. Просто просил спрятать. Неужели в столь непритязательном на вид конверте заключена такая разрушительная, что двери вылетают, сила? Тогда лучше от него избавиться.

Сан Саныч вытащил старую записную книжку и нашел нужный номер.

— Ивана Степановича можно? — попросил Сан Саныч.

В трубке никто долго не отвечал.

— Ивана Степановича нет.

— Тогда я с вашего позволения позвоню попозже.

— Ивана Степановича вообще нет. Он умер.

— Когда?

— Месяц назад.

— Извините за бестактность, но нельзя ли спросить, от чего. Я его старый сослуживец.

— Мне бы не хотелось об этом говорить.

— И все же я вас очень прошу. Мы вместе работали. Прекрасно знали друг друга…

— Он погиб. Его убили. Извините.

Гудки.

Сан Саныч положил трубку. В сплошном частоколе не имевших ответа вопросов объявилась брешь. Но это не радовало.

Неужели четвертый труп? Ради какого-то миниатюрного конверта?

Нет, не верится. Скорее всего это просто совпадение. Вполне вероятно, что все эти события: слежка, взрыв, обыск, конверт, смерть сослуживца, его передавшего, — отдельные, никак не связанные друг с другом события, нелепо объединенные фантазией находящегося не у дел и от того скучающего пенсионера. Наверное, это все-таки более вероятно, чем замысловатый заговор с пакетами и убийствами. Все в жизни обычно имеет простое объяснение. Это Сан Саныч помнил еще со времен службы.

Но тем не менее информацию следовало проверить. Другой все равно не было.

Сан Саныч связался с сослуживцами.

Полученная информация сразила его наповал.

Его ученик и сослуживец не просто погиб. Он был похищен неизвестными людьми, находился в неустановленном месте несколько недель и, наконец, был обнаружен в ста километрах от города в заброшенном и заполненном водой песчаном карьере. Его труп был изуродован до неузнаваемости. Медицинская экспертиза установила, что все эти бесчисленные телесные повреждения он получил еще живым! Все эти недели его беспрерывно и жестоко пытали. Кроме того, неустановленные преступники в первые после его исчезновения часы и дни перетряхнули его квартиру, дачу и квартиру матери.

Преступники явно что-то искали.

От такой информации Сан Саныч отмахнуться уже не мог.

Возможно, преступники вели поиск именно того, что хранилось в квартире Сан Саныча. Вопрос — ищут они наверняка или только предполагают, что это что-то может находиться у него?

Скорее всего предполагают. Иначе действовали бы более решительно и целенаправленно. Скорее всего они проверяют всех друзей и сослуживцев покойного, которым он мог доверить свой секрет. Сан Саныч был только одним из многих. Поэтому и следили, вместо того чтобы нагло вломиться в интересующую их квартиру. В свою очередь, недавний взрыв сигнализирует о том, что круги сужаются, что прочие претенденты один за другим отпадают. Ради одного из многих трупы наваливать не будут. Многих не осталось. Осталось несколько. И Сан Саныч среди них.

Все это говорит о том, что скоро последует новый визит. И уже не такой вежливый.

Все говорит о том, что во имя сохранения спокойной старости пора переходить от томной созерцательности к решительным действиям. А то как бы не пришлось раньше времени повстречаться с Иваном Степановичем.

В первую очередь следовало определить круг интересов преступников. К кому еще они проявили свое небескорыстное внимание?

Сан Саныч связался со своими друзьями-приятелями. Все они хорошо знали и Ивана Степановича.

— Хочу, мужики, вас в городки поиграть пригласить. Косточки на старости лет поразмять. А то, поди, вы плесенью давно взялись?

— Да ты что, Сан Саныч! Вспомнил! Мы биту сто лет в руках не держали. Уволь от таких испытаний.

— Буде прибедняться-то, — не принимал Сан Саныч на веру сетования о вконец износившемся здоровье. — Кабы я вас на баню с девочками скликал, поди, отыскались бы силенки. Поди, молодыми козликами бы поскакали?

— Сравнил тоже — то ли палку в деревяшки бросать, то ли… спинку парить, — хохотали ветераны.

— В общем, жду. И наперед предупреждаю — добром не придете, всей командой в гости завалимся, все продукты, спиртное и курево истребим.

— Ладно, черт с тобой, если ты такой банный лист.

— Такой, такой. На то у меня свои причины имеются.

— Так бы сразу и говорил.

На городошную площадку ветераны подтягивались вразнобой. О былой пунктуальности речи не было.

— Пока собирался, пока спортивный костюм искал…

— Внуки вцепились, куда да куда идешь — не оторвать…

— У меня же процедуры…

Это раньше на сборы требовалось три минуты — только портянки на ногу намотать да пистолет в кобуру засунуть.

— Ну показывай, где здесь твой палкодром?

Пока разбирали биты, пока ставили фигуры, Сан Саныч аккуратно выяснял, не случались ли с его товарищами в последнее время какие-нибудь происшествия. Например, не забирались ли воры, не торчали ли у подъезда подозрительные люди.

Нет, все было как обычно. Нормально.

Покидав с полчаса биты, старички утомились и потянули из заплечных торб заранее припасенную снедь. Разложили продуктовый запас на траве на газетках, сели вокруг.

— Ну прямо отдых после боя, — хмыкнул кто-то. — Разве только фронтовых ста грамм не хватает.

— Не хватает — сбегаем!

— Кончай бузить, Борис. Какие сто грамм! От силы десять и те наружно, на ягодицу, перед уколом.

— Ладно, хватит трепаться. Давай, Полковник, выкладывай.

— Что выкладывать-то? Все уже на столе.

— Не хочешь ли ты сказать, что выманил нас сюда исключительно для спортивных упражнений и пикника на свежем воздухе?

— Врать не буду, корысть имеется. Но какая — сказать пока не могу. Уж извиняйте. Сам еще во всем до конца не разобрался. Единственно, что попрошу, постарайтесь на денек, на два из квартир своих уехать. Шуму перед отъездом побольше поднимите…

— Проверка на вшивость? Провоцирована противника с целью выявления слежки? Не перегибаешь, Полковник? Кому и для каких целей может понадобиться жилище выживших из ума стариканов?

— Мое, кажется, уже понадобилось.

— Ладно, будем считать, что ты знаешь, что делаешь. Так и быть, съездим на огороды, грядки пополем.

— Контроль твой?

— Что вы. Мне дай бог со своими делами управиться. Вы уж как-нибудь сами расстарайтесь.

— Понятно. Лови того, не скажу кого, не скажу где, полагаясь исключительно на свои силы. Словишь — устная благодарность командования. Упустишь — трибунал. Все в лучших традициях фронтовой разведки.

— Формы связи?

— Телефон, естественно, без деталировки и оздоровительно-спортивные мероприятия.

— Частые?

— Что частые?

— Сомнительно-оздоровительные мероприятия?

• Предыдущая
• 5/63
• Следующая