Татарский удар - Идиатуллин Шамиль - Страница 56

• Предыдущая
• 56/90
• Следующая

Ричи заказал такси с запасом — чтобы прибыть в Шереметьево-2 за час до регистрации. Ожидание в аэропорту он ненавидел в принципе, а в русском, дорогом и неуютном, тем более. Но прошлый его визит в Россию завершился самым нелепым образом — посольский минивэн, в котором группа Ричи мчалась в Шереметьево, застрял в дикой немотивированной пробке на широченном проспекте с непроизносимым названием. Водитель, включив сирену с мигалкой, продемонстрировал тактическую смекалку, достойную воды, которая всегда дырочку найдет. Но все равно безнадежно опоздал. Пришлось лететь каким-то удивительным рейсом через Барселону, у Ленни из-за этого сгорели купленные подружкой билеты на уникальный бейсбольный матч, а подружка обиделась, и Ленни за время полета прогрыз в голове Ричи довольно крупную дырку и до сих пор напоминал о потере с пугающей регулярностью.

Отчасти ранний выезд должен был стать местью за поврежденный скальп: любое ожидание Ленни переносил куда хуже, чем Ричи: он принимался мерить помещение шагами, психовать и приставать с идиотскими вопросами к обслуживающему персоналу. А в России это не самое перспективное занятие. Так что пусть понервничает, умник.

Пока таксист был в пути, Ричи полистал местные телеканалы. С отвращением обнаружил, что за последние два дня картина не изменилась: русские коллеги старательно демонстрируют сочувствие к американцам и гнев по поводу татарских злодеяний — но, похоже, только для того, чтобы тысячный раз показать кадры «Сопливого инцидента». А все три музыкальных канала примерно раз в час выдавали свежеиспеченные клипы, собранные по примитивному рецепту: нарезка из выступлений Бьюкенена, голливудских военных фильмов и татарской съемки сопровождает широко известные песни на тему плача. Вне конкуренции был Crying группы Aerosmith, но и прочая аутентичная продукция типа Cry Baby Cry и I'll Cry Instead бессмертных Beatles, Cry-Baby Мадонны или Don't Cry Guns'n'Roses не остались забыты остряками. Русскоязычная сторона проблемы была представлена всего-то парой песен, но Ричи подозревал, что лиха беда начало.

Более респектабельные каналы от ерничания воздерживались, но поступали хуже — они выдавали опросы «людей с улицы», мнение которых Кармайклу решительно не нравилось. Тем более, что он как профессионал понимал: единодушие респондентов, которые вчера ненавидели Магдиева, а сегодня отзываются о нем едва ли не с восторгом, не объяснишь передергиванием интервьюеров. Это сулило неважные перспективы планам Бьюкенена — если он так и будет тянуть с решительными мерами.

За двадцать минут до срока, назначенного таксисту, Кармайкл выключил телевизор и принялся проверять, все ли уложено в баул.

И тут позвонил глава военного департамента компании Винсент Карлуччи. С помощью намеков и кодовых слов он сообщил, что акция возмездия, вроде бы отложенная на неопределенный срок, все-таки состоится — причем уже послезавтра. По информации из Пентагона, два звена тактической группы Kite уже перебрасываются на ближайшие вертолетные площадки в Марийской республике и Башкирии.

«Почему вертолетные», — не понял Ричи.

«Потому что Kite — вертолетная группа, Apache-75», — объяснил Винсент.

«О господи, — сказал Ричи. Майкл рехнулся? Он перепутал войну с вертолетной прогулкой? Или его окончательно пришибло Голливудом и он теперь хочет устроить атаку под „Полет валькирий?“

«Я не знаю, чем его пришибло и к чему эта ирония, — сухо сказал Карлуччи. — Apache, милый Ричи, это не транспортер для десанта, это серьезный боевой комплекс. Кроме того, русские не дали точку подскока для тактической авиации, а Татарстан упрятан так глубоко в складках своего исторического брата-врага, что без базы по соседству до них на самолете не добраться. Разве что на стратегическом бомбардировщике — но это, я думаю, мы оставим на потом».

Ричи послушно посмеялся, хотя после общения с Магдиевым шутка не представлялась ему очень забавной.

Задание было еще менее смешным, хотя и вполне традиционным: найти аэродром, на котором разместился Kite, и попасть — лично или только камерой — на борт. Чтобы обеспечить эксклюзив. Таким образом, использование стрингера исключалось — на базу мог попасть только американский гражданин.

Информация Винсента, как всегда, впечатляла точностью и безоговорочностью. Например, он прямо рекомендовал в Башкирию не ездить, поскольку, во-первых, там аэропорт принадлежит военному заводу, что сильно усложняет любую работу, во-вторых, в Уральской республике разместится группировка второго эшелона, которая отправится на задание, когда и если этого потребуют интересы операции, уже начатой марийским звеном.

Ричи давно сообразил, что чудеса Карлуччи объясняются не дружбой с каким-то человечком в Пентагоне, а тем, что шеф-редактор военных новостей CNN вписан в PR-схему вашингтонской администрации, которая без огласки, но на постоянной основе направляет его на нужные интересам Соединенных Штатов точки и темы.

Ничего против этого Кармайкл не имел. Напротив, испытывал дополнительное удовольствие, когда полученный по наводке Вашингтона материал явно должен был вызвать — и вызывал — у Вашингтона изжогу и резь в поджелудочной. Самое приятное, что администрация эту боль стоически сносила и даже ни разу не передала свое «ай-яй-яй» Ричи хотя бы через доверенных людей.

В итоге, ехать пришлось не в Шереметьево, а в Домодедово, чтобы оттуда в темпе организовать чартер в Йошкар-Олу. Встало в сравнительно небольшие деньги. Поначалу Ричи был даже приятно удивлен. Но, оказавшись на борту, понял, что большего этот самолет не стоил даже в годы своей молодости, пришедшейся в лучшем случае на период Карибского кризиса.

Впрочем, долетели без приключений, без них же приземлились в йошкар-олинском аэропорту, который на самом деле был таким же аэропортом, как завершивший чартерный рейс транспорт — лайнером. Зато в точке посадки телевизионщиков уже ждал минивэн, найденный кудесницей Ниной из московского бюро CNN (Ричи давно перестал удивляться ее способности в мизерные сроки разыскать и обеспечить в любой точке СНГ не только переводчика с машиной и хороший номер в самой качественной гостинице, но и, например, доступного чиновника или глуповатого журналиста, готового бесплатно или за копейки выдать подноготную любого заинтересовавшего компанию объекта).

Водитель Николай оказался крепким скуластым аборигеном, сплошь в золоте: золотыми были перстень-печатка на темной руке, огромный православный крест на распахнутой груди и четыре зуба на верхней челюсти. Несмотря на гарлемские аксессуары, Ник был на удивление толковым парнем с довольно смешным, но понятным английским. Он сразу сообщил, что иностранцев возит постоянно — обычно по лесам, которые являются основным богатством республики, а вот телевизионщиков повезет впервые, тем более за город, и пусть уж они сами объясняются с местной полицией и ООНовцами — потому что всех водителей с лицензией вчера уже вызывали в департамент транспорта и строго предупредили о необходимости соблюдать осторожность и не лезть на международные патрули.

Водил Ник лихо. Ленни, конечно, сразу испугался истошного скрежета коробки передач. Но после обстоятельных объяснений драйвера об особенностях российского автопрома вообще и балтийского в частности успокоился. И даже вслух порадовался за все человечество, узнав, что балтийский автопром истреблен как вид балтийской же независимостью.

Марийскую столицу минивэн, к разочарованию Ленни, проскочил без единой остановки за двадцать минут. Предложение Ника купить чего-нибудь поесть-попить Ричи отверг с ходу, указав на дежурный баул с настоящей, а не русской едой и водой.

Сразу за городом пошла чересполосица лесов-полей и милицейских кордонов. «Шестнадцатых ловят», — объяснил Ник. Ричи не понял. Водитель подробно рассказал, что на татарских автомобильных номерах стоит число 16, и татарских номеров в маленькой Марийке больше, чем марийских, с цифрой 12, — татары делают здесь бизнес, отдыхают и просто проезжают мимо. То есть до сих пор проезжали. А последние недели сидят тихонечко в своей Татарии и молятся своему Аллаху. Не видно их потому что. Не, может, они кругаля дают — через Удмуртию, Чувашию или Киров. Но это вряд ли. Потому что там их стригут не хуже, чем здесь, — ментам ведь только повод дай. А повод вон какой знатный.

• Предыдущая
• 56/90
• Следующая