Тайна замка Кары - Ибботсон Ева - Страница 4
- Предыдущая
- 4/26
- Следующая
Есть особый род призраков. Дамы у них носят шелковые кринолины и туфли на высоких каблуках, кавалеры – бархатные брюки и завитые парики. Такие разодетые привидения ни на что не годятся, разве что могут пугать гостей. Проведут костлявой рукой по подушке спящего, жеманно застонут между стен. А после обо всех призраках идет дурная слава.
Привидения Данлун-холла были как раз такими. Зеленая леди постоянно обмахивалась веером, украшенным драгоценными камнями, и приклеивала мушки к своему призрачному лицу. Ее сестра, Красная леди, надевала шляпу со страусиными перьями всякий раз, когда выплывала на люди. И наконец, Красавчик Хэл, несимпатичный и недалекий пижон, пугал постояльцев, оставляя в спальне художественные лужи крови.
Алекс позвонил леди Троттл и попросил ее дать приют призракам его замка.
– Разумеется, пускай приходят, дорогой, – сказала она и даже написала на полу Длинной галереи небольшое приветствие соком белены. Но как же ее домашние привидения возмутились, обнаружив это послание!
– Как они смеют подселять к нам этих неотесанных простолюдинов?! – простонал Красавчик Хэл, оттягивая шейный платок, будто ему стало душно.
– А что за кошмарный старик! – добавила Зеленая леди, так ожесточенно обмахиваясь веером, что в комнате поднялся сквозняк. – Вампир – это даже благородно, но повар! Фи!
– Взгляните с другой стороны: это наш долг, – заявила Красная леди. Она была старшей и очень любила поучать и наставлять прочих призраков. – Помните, еще матушка бедной леди Троттл во время войны дала приют беженцам, маленьким оборванцам из простонародья, кишмя кишевшим вшами. Но дальше комнат прислуги она их не пускала.
– А что, вот это мысль. – Хэл даже повеселел. – Поселим их в комнатах прислуги и запретим выходить на второй этаж.
– Что ж, поглядим, – решила Красная леди. – Главное, чтобы они не привели с собой животных. Животных в доме я не потерплю!
Призраки Карры покинули дом туманной ночью в конце июня.
Никогда еще замок не был столь прекрасен. На скользких камнях ярко белели птичьи кляксы, с парапетов каркали вороны. Все обитатели замка вышли проводить призраков в путь: и крыса, жившая за дубовым сундуком в Восточной башне, и две летучие мыши, мать и сын, пропустившие по такому случаю ночную охоту. Тараканы прощально выстроились стройными рядами, пауки сочувственно раскачивались на длинных нитях, покинув свои паутины, а речная нимфа, водяная подруга мисс Спинкс, выбралась на берег, рухнула на табурет и залилась влагой и слезами.
Когда собираешься в дорогу, нужно решить столько важных вопросов. Как лететь дядюшке Лоусу: с головой под мышкой (что безопаснее) или на плечах (что уместнее для торжественной встречи в Данлун-холле)? Стоит ли надевать на Сирила ненавистный ошейник? Брать ли Кроку меч или одного топора будет довольно?
Алекс поспевал всюду, помогая призракам и утешая их. Он помог мисс Спинкс обернуть ступни фланелью: гувернантка стеснялась своих перепонок. Он отыскал игрушку Флосси, бедренную кость, которая закатилась за ящик с углем. (Дети частенько засыпают в обнимку с любимой игрушкой, плюшевым мишкой или шерстяным одеяльцем. Флосси не могла уснуть без бедренной кости овцы, покрытой темно-зеленой плесенью, и никакие уговоры не помогали.)
Как они ни откладывали миг прощания, он все же наступил. Ни призраки, ни Алекс не могли до конца поверить, что расстаются. Ведь призраки, окруженные любовью, призраки, которые сознают, что кому-то нужны, перестают быть бледной тенью, что бесцельно бродит по дому, завывая и грохоча цепями. Они набирают силу и даже плоть, они могут есть, думать и чувствовать не хуже живых людей.
С тех пор как Алекс осиротел, призраки Карры заменили ему родных и не представляли, как смогут покинуть мальчика.
И снова Алекс всех выручил. Стараясь шагать твердо, он забрался по ступеням на парапет и громко и четко произнес:
– Прощайте, о призраки Карры, да сопутствуют вам духи Тьмы и Скорби.
Он вытянулся по струнке и отдал честь. Призраки, видя, как отважно держится их смертельно бледный друг, тоже набрались храбрости и гуськом потянулись через крепостную стену на юг.
Все прошло бы гладко, если бы не Сирил. Гончие ада, в сущности, обычные собаки, и Сирил плохо понял, что произошло. Он думал, они отправляются немного полетать в ночи и скоро вернутся. Проскакав по небу с километр, адская гончая развернулась и помчалась назад, быстро-быстро перебирая коротенькими лапками, шумно рухнула к ногам Алекса и начала облизывать лицо мальчика огненным языком, будто говоря, что все в конце концов будет в порядке.
Пришлось прощаться заново, и на этот раз силы изменили Алексу. Еще долго после того, как вдали утих вой Сирила, которого привязали к инвалидному креслу, Алекс сидел неподвижно, будто окаменев, и даже вороны и ушастые совы прониклись его печалью и умолкли.
Назавтра отбыли слуги. Затем Алекс перевез тетю Джеральдину в Торки.
Карра опустела. Первого июля, как и было условленно, Алекс передал ключи мистеру Хопгуду.
В Данлун-холле было не меньше сотни гостиных и спален – достаточно места, чтобы мирно ужиться хозяевам и бездомным призракам.
Но чопорные хозяева не желали оставлять призраков Карры в покое. Дни напролет Красная и Зеленая леди, пылая, как возмущенные огни светофора, язвили и шумели, а зазнайка Хэл в камзоле с оборками презрительно морщил нос, надменно фыркал и манерно поучал гостей.
Они были в ужасе от того, как Крок вел себя за столом. Он, мол, рыгал и хватал куски прямо руками. И что с того? Ни один викинг не потерпел бы за столом соседа, который держит чашу, жеманно оттопырив мизинец. И не только викинги, но и китайцы считают, что отрыжка гостя – лучшая похвала хозяйке за вкусный обед.
– Вы только взгляните на этот зверинец в его бороде! – всплескивала руками Красная леди. – Право, немедленно вычеши эту гадость.
Но жуки жили с Кроком всю жизнь – так долго, что успели скончаться и превратиться в крошечных призраков. Разве мог Крок лишить их дома? Сильный мужчина – а Крок был очень сильным и храбрым викингом – ни за что не обидит слабого и беззащитного.
Дядюшку Лоуса обидеть было легче всего. Кичливые дамы смеялись над его шамканьем и трансильванским акцентом; они взвизгивали от хохота, когда он путался и вставлял курительную трубку в ухо, а затягивался слуховой.
– Это старое недоразумение надо держать подальше от приличных людей, – сказала Зеленая леди нарочито громко, чтобы дядюшка Лоус непременно услышал и расстроился. А едва часы пробили четыре, дамы осведомились, не пора ли Флосси бай-бай.
Больше всех страдала от издевок мисс Спинкс. Она до сих пор не оправилась от потрясения, что Рори Макбафф предпочел ее объятиям смерть, а от злых насмешек приступы водного безумия становились только сильнее. Однажды она забралась в ванну, которую горничная наполняла для сэра Яна Троттла. Служанка вернулась, обнаружила в воде длинноволосую гувернантку в сером платье и развизжалась как сумасшедшая.
– Посмешище, а не призрак, зачем ты забралась в ванну?! – завопила Красная леди, как всегда влезая не в свое дело.
– Я хочу утопиться, – печально ответила мисс Спинкс. – Я всегда топлюсь.
– Страдает водным безумием, – пояснил Крок, помогая мисс Спинкс выбраться из ванны.
– Я наказана за свои грехи, – добавила мисс Спинкс, беспомощно стряхивая капельки воды на пол.
Но дамы не желали слушать ни о водном безумии, ни о чувстве вины, которое мучило мисс Спинкс из-за смерти Рори Макбаффа. Они отмахивались от дядюшки Лоуса, когда он пытался рассказать им, как душераздирающе хрустнула под колесом вставная челюсть. Им не было интересно даже проклятие, наложенное на Крока Тугобрюха, проклятие необычное и ужасное.
– Мое проклятие не такое, как прочие, – поделился Крок в первый же вечер за ужином.
Он рассказал, что после смерти доблестные викинги отправлялись в небесный чертог Вальгаллы, где на пиру ели кабанье мясо, запивали ячменным пивом и вели долгие беседы о своих победах. Но когда Крок отказался жечь, грабить и таскать пленниц за косы и был сброшен с утеса Карры, жрецы прокляли его за трусость и отправили блуждать по земле неприкаянным призраком до тех пор, пока он не лишит кого-нибудь жизни.
- Предыдущая
- 4/26
- Следующая
