Том 37. Игорь и Милица (Соколята) - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/41
• Следующая

- Как жалко, что вы не мальчишка, право. Что не умеете стрелять… что…

Милица вздрогнула.

- Кто вам сказал, что я не умей стрелять? - спросила она, вся вспыхнув, - вы ошибаетесь! Мой отец, старый герой Балканской войны, обучил меня и брата Иоле стрелять в цель с самого раннего возраста. А старший брат Танасио посадил нас впервые на лошадь, когда нам было только по семи-восьми лет. С тех пор мы постоянно ездили дома верхом и стреляли из маленького монтекристо… К тому же я и Иоле учились в детстве и фехтованию на крошечных рапирах. Правда, целых шесть лет я не практиковалась, живя в четырех стенах в институте, но те два года учения, в особенности стрельбы в цель, по всей вероятности, не пропали даром. К тому же, у меня от природы меткий глаз и верная рука, - страстно заключила Милица, невольно смущаясь под упорным взглядом своего собеседника, который не спускал с нее глаз во все время, пока она говорила.

- Ура! - неожиданно крикнул Игорь и так громко, что находившиеся по близости их в саду гуляющие повернули головы в сторону скамьи, на которой они сидели. Впрочем, это «ура» как нельзя более пришлось кстати. Толпа манифестантов на улице, как раз в это время закончила только что пение гимна и подхватила торжествующий возглас, раздавшийся так неожиданно в саду.

- Ура! - повторил уже тихо еще раз Игорь, когда затихли восторженные клики народа - ура, наше дело в шляпе! И я ручаюсь вам, что вы тоже попадете на войну.

- На войну? - боясь поверить своему счастью, пролепетала дрогнувшими губами Милица.

- Ну да, конечно, - уже радостно бросал ей ее собеседник. - Ну да, если только вы доверитесь мне и абсолютно точно будете исполнять каждое мое слово.

Не будучи в состоянии ответить что-либо, она только молча кивнула головой. Все больше и больше доверия с каждой минутой пробуждал к себе этот мальчик с его открытым смелым лицом и умными честными глазами. И не колеблясь ни минуты, после недолгого молчания, Милица отвечала ему:

- Я не знаю, куда вы будете стараться устроить меня, Горя, но повторяю вам еще раз, что с одинаковым восторгом я стану ухаживать за вашими ранеными воинами, с тем же восторгом буду производить разведки, или участвовать в самом бою в числе ваших стрелков…

Она сказала это с таким видом, что Игорю Корелину осталось только протянуть ей руку и крепко пожать холодные от волнения пальцы девушки.

- Так, значит, союзники? - весело обратился он к своей новой знакомой.

- Союзники! - серьезно и бодро отвечала Ми-лица.

- Ну, а теперь идем. Только чур при условии, повторяю, исполнят слепо каждое мое слово. Поверьте, ничему дурному я вас не научу. А также попрошу вас говорить окружающим только то, что я буду вам советовать, не правда ли?

- О, да, конечно!

- Ну, вот и прекрасно. Как ваше имя, позвольте узнать? Вы еще не назвали себя, милая барышня.

- Милица Петрович. Милей зовут меня подруги…

- О, только не Миля, ради Бога. Это звучит как-то по-немецки, а я, простите меня, этих животных выносить не могу, - с комическим ужасом закричал юноша. - Уж позвольте вас называть по-русски, Милой? Можно?

- Разумеется, можно. Да меня так и дома зовут.

- Вот и великолепно. Так идем, Милочка. Прежде всего к нам. Ведь если вы хотите завтра со мной ехать на театр военных действий, вы не должны заглядывать ни под каким видом домой.

- Конечно, - подумав минутку, ответила девушка. - Конечно, не должна.

В голове Милицы промелькнул в этот миг образ тети Родайки, пронеслась мысль о тревоге старухи, о страхе ее, - неизбежном спутнике исчезновения племянницы. Ей стало жаль тетку, но тотчас же Милица постаралась заглушит это чувство в себе. «Отправлю ей записку, что жива, здорова и попрошу не тревожиться за меня» - решила она тут же, - А,главное, попрошу ее не искать меня.

- Конечно, домой я уже они вернусь, - еще раз твердо и решительно подтвердила, обращаясь к Корелину, Милица.

- Прекрасно! Значит до утра вы пробудете y нас. Сестра Ольга проводит нынешнюю ночь на дежурстве в больнице и вернется лишь завтра к полудню. Мы уже простились с ней и она благословила меня на войну маленьким образком. Она меня очень любит и так трогательно молила капитана Любавина беречь меня. Теперь y нас в квартире находится только одна глухая кухарка Авдотья и при некоторой доле старания вам вполне можно избегнуть встречи с ней, Таким образом, вас никто не заметит и вы спокойно проведете ночь y нас. Я раздобуду вам новую, более удобную одежду. Ведь вы ничего не имеете против того, чтобы вместо Милицы Петрович стать Митей Агариным, например? Или чем-нибудь в этом роде? И распроститься вот с этими роскошными черными волосами? - с легкой улыбкой спросил Игорь, указывая на пышную густую косу Милицы.

- Боже мой! Не только волосы, самую голову свою охотно дам я отрезать, если бы это принесло пользу моим обеим родинам, - прошептала так тихо Милица, что собеседник ее едва смог расслышат последние слова.

Потом они оба поднялись со скамьи и бодро зашагали по направлению Васильевского Острова, где в одной из отдаленных линий находилась скромная квартирка Ольги Корелиной; приютившая под кровом своим и ее юного брата, - Горю.

Раннее солнечное утро застало Милицу погруженной в глубокий, безмятежный сон.

Маленькая комнатка, где она спала, выходила единственным своим окном на двор огромного дома, похожий скорее не на двор, a на глубокий колодец. Но яркое июльское солнышко сумело пробиться и в эту щель и заглянуло в крошечную комнатку… Теперь оно играло на черных волосах Милицы и на ее нежном, смуглом лице.

В дверь постучали, но девушка и не подумала проснуться от этого стука. Она так сладко грезила во сне…

Ей снился Белград: то в развалинах вместо домов, весь затянутый пороховым дымом и залитый кровью, то прежний, светлый, белый, радостный город, весь погруженный в яркую зелень своих садов. Они с Иоле снова маленькие дети и играют на набережной родного Дуная, наклоняются к самой воде и следят жадными глазами за быстрыми, юркими движениями крошечных рыбок. На Иоле его турецкий праздничный наряд и алая феска. В руках ведерко с бесчисленным множеством крошечных рыб. A рядом пристань. Около нее стоит пароход. Иоле показывает на него пальцем Милице и говорит, сверкая черными глазками: «Давай играть, Милка, ты будешь турецкая принцесса, которая бежит и спасается на своем судне от козней злого султана, a я какой-нибудь знатный бей-паша, который обязательно тебя спасет… Хочешь?» - «Хочу!» соглашается она без малейшего колебания во сне. - «В таком случае надо тебе вбежать на сходни», торопливо бросает Иоле и первый мчится вперед. Но как раз в эту минуту пароход отчаливает от пристани, вспенивая колесом воду. Иоле разгневан, Иоле в бешенстве. Как смели они не подождать его, когда он хотел изобразить знатного бея-пашу, уезжающего на пароходе? И он сердито стучит ведерком по перилам пристани. От этого необузданного движения рыбки выскакивают из ведерка и попадают в родную стихию. Но Иоле не замечает этого и продолжает стучать, стучать, стучать… О, милый Иоле, как забавен он в этом наряде и алой феске, с шелковой кистью, болтающейся y него за ухом. Милица блаженно улыбается своему виденью. A стук продолжается между тем, усиливаясь с каждой минутой.

- Иоле, милый Иоле. Это ты? - сквозь сон спрашивает девушка, позабыв о времени и месте, спросонья. И внезапно открывает глаза. Перед ней незнакомая крошечная комнатка. Масса солнца и света. В окно смотрит с крыши труба соседнего дома и кусок голубого неба над ней. A в дверь все стучат и стучат упорно…

- Иоле? - все еще спросонок спрашивает Милица.

- Какой там Иоле? Не Иоле, a Игорь, с вашего позволения. Ну, и спите же вы! Я уже около четверти часа бомбардирую вашу дверь, a вы и ухом не ведете. Приоткройте на секунду, Мила, я принес вам все необходимое… Получайте, дорогой товарищ…

• Предыдущая
• 13/41
• Следующая