Хабар Мертвеца (СИ) - Лебедев Владимир Владимирович - Страница 17

- Да уж, веселое поле… Нам сейчас не болтать надо, а по сторонам глядеть. Чтобы нас тепленькими кто-нибудь не взял… - Штурман начал протирать голени перекисью водорода из аптечки. - Есть что-нибудь обезболивающее и противостолбнячное?

- Что-то было… - Закончив накладывать бинт, Бизон залез в мешок и извлек из его недр коричневую пластинку таблеток. - Это мне тоже от знакомого контрабаса досталось. Снимает боль в один момент, покруче промедола и без всяких последствий.

Штурман прищурился:

- Что же ты, гад, не дал мне их в баре?

- Так ты и не просил, - парировал в ответ здоровяк. - Лови свой талисман.

Пробурчав пару проклятий в адрес напарника, сталкер поймал брошенные «Монолит» и таблетку. Проглотил лекарство, гайку убрал в карман. Вскрыв ИПП продолжил перевязку, время от времени вглядываясь в глубину леса. Та еще территория. На то она и Зона. Любит преподносить извращенные сюрпризы. Может заставить сталкера заблудиться в трех соснах. Или упечет его в мышеловку, где он потеряет всякий интерес к жизни. И будет бедняга сидеть там, пока не умрет от истощения. Даже персональный детектор аномалий, не панацея. Нет на него надежды.

«Вот так и живем… Хлеба с маслом не жуем…» Штурман натянул комбинезон и берцы. Ожидая пока напарник заклеит дыры и передаст ему герметик, присмотрелся к «аномальному вейнику наземному». Сталкер извлек из кармана комбинезона складник-универсал, срезал травинку и поднес ее к лицу. Рыжий лист, посыпанный странной пылью, был плотнее, чем за пределами Веселого поля. Обоюдоострой формы, узкие листья блестели по краям.

- Ну, что там? - поинтересовался Бизон.

- Та еще травка. Похлеще всякого абразива режет. Прошлись по лезвию бритвы, в прямом смысле, - ответил Штурман. «А стреляли в нас, значит, метелки…» Его мысли перескочили на странную стайку тушканов, которую Бизон почему-то не увидел. «Откуда они взялись… и куда пропали?»

- Я ведь говорил, что земля нехоженая. Не зря брат-сталкер ее стороной обходит. - Прислушиваясь к внутренним ощущениям, здоровяк подошел к напарнику. - Тут можно в два счета ласты склеить.

Удовлетворенный результатами «теста», протянул тюбик Штурману.

- Да как сказать… - принявшись латать комбинезон, возразил тот. - Если тебе суждено помереть от старости - то мутант тебя не сожрет… У меня случай был, еще в молодости. Мы тогда в коммуналке жили. Так вот, была у нас одна соседка. Старуха, лет восемьдесят. Все время твердила, что помрет скоро. Лет так семь-восемь подряд. Ходила по соседям и твердила, что те должны ее накормить в последний раз. Или постирать ей, или в комнате у нее прибраться. С соседями ей повезло, - люди оказались приличными, потакали во всем - вроде как отказать «отходящей» - грех большой. В конечном итоге, костлявая сыграла с ней злую шутку…

Штурман отвлекся от починки и рассказа, так как ветерок принес с другой стороны поля слабый рык какого-то мутанта.

- А как может костлявая пошутить?… - Бизон на всякий случай снял автомат с предохранителя и обернулся в сторону шума. - Только как не прибрать старушенцию?

- Это самое интересное, - продолжил Штурман, закуривая сигаретку. Что происходит на краю Дикой Территории, его мало волновало, а вот с леса он глаз не спускал. - Смерть к соседке пришла, а на бабке метку оставила. Рядом жила женщина лет сорока с дочкой. Так вот, эту женщину машина сбила. В больнице сказали, что ничего сделать нельзя, помрет, мол, в течение пары дней. Дочка ее домой и забрала. Мать, сказала она, умереть дома хотела.

- Ну и?…

- И все. - Штурман затянулся поглубже. - Представь себе картину: ночь, все спят. Женщина почувствовав, что отходит в мир иной, начинает кричать, что умирает, что у нее все болит и нельзя ее оставлять одну. Дочка пытается что-то сделать, но безрезультатно. В больницу не имеет смысла звонить. И вдруг женщина начинает стучать кулаком в стену с криком: «Я не хочу! Не хочу умирать!» А через стену эту как раз комната той старухи. Утро - бабки нет. Соседи забеспокоились, вынесли дверь и зашли. Я тоже прокрался. И увидели мы лежащую на кровати бабку. Одетую и, - словно мертвую. Но она не умерла. Ее парализовало. Целиком. Только моргать могла, и то как-то странно… необычно. Еще пальцы через раз еле-еле подрагивали. Соседи - ясное дело - ухаживать за ней отказались. Да и в любом случае, без сиделки - никак. Так что упекли ее в больницу. Пожизненно. А вместо пищи ей раствор вливали в вены.

- Ни хрена себе, - Бизон покачал головой. - Это уже не жизнь, а… существование. Прямо как растение какое-то.

- Вот именно, - согласился Штурман. - Лет восемь так и лежала в больнице, пока срок не вышел. Родители сказали, что это смерть так бабку наказала. За то, что старуха спекулировала на ее имени.

- Да… - Бизон принял сигаретку из рук напарника. - Только мы на ей не спекулируем, а просто дурим. Чтобы пожить подольше. В гробу я ее видал, у белых тапках.

Он замолчал, прислушиваясь к звукам Зоны. Тихо. Рычание смолкло.

Заканчивая курить, сталкеры прикидывали, что сейчас творит невидимый мутант. Толи он ушел по своим делам, или загрыз кого-нибудь… А может подбирается к ним…

В лес идти не хотелось. На открытом пространстве локализовать источник опасности, будь это аномалия или мутант, - одно дело, а здесь…

Лес Зоны.

Чернобыльский лес.

Никакие катаклизмы не смогли искоренить местную флору. Когда произошел первый взрыв на ЧАЭС, радиация иссушила солидные площади зеленого массива. Люди со временем вернулись, чтобы похоронить опасность, исходящую из развалин четвертого энергоблока. В это же время они пытались спасти лес: спиливали мертвые и пораженные деревья; засаживали территорию новыми, надеясь, что насаждения будут действовать как природный фильтр.

Ничего не помогло. Саженцы либо засыхали, либо вырастали с отклонениями, самое безобидное из которых - красно-кирпичный цвет растения. Правда, со временем, это стало считаться нормой.

После второго взрыва «зелень» начала расти как на дрожжах, приобретая все более причудливые формы. Прямое предназначение - звено в пищевой цепи и фотосинтез, сменилось на другое - источник смертельной опасности и сырье для артефактов.

Тем не менее, растительность могла и помочь сталкеру в его нелегкой «трудовой деятельности». Например, в густой траве или кустарнике легко заметить Карусель, Мясорубку или Жарку. Но одновременно с этим, также легко можно заскочить в "проплешину" с Холодцом, или наткнуться на псевдособаку, вышедшую на охоту. О крысах вообще лучше помолчать - мало того, что эти бестии предпочитали атаковать из высокой травы, сводя к минимуму возможность прицельного огня, так они еще научились залезать на ветки деревьев и прыгать оттуда на жертву, словно белки-летяги.

Но визитной карточкой любого леса можно назвать аномалию Жгучий пух. Белесые пряди мутагенных растений могли «произрастать» целыми рощами, производя впечатление мертвого, затянутого паутиной и пылью, царства. Только вот странствующие по этим местам «рыцари» ищут не спящих красавиц, а уникальные артефакты. За которые на Большой земле можно получить столько зелененьких бумажек, что красавиц искать не придется - сами прибегут на хруст свежей целлюлозы.

- Я так думаю. - Нарушил тишину Бизон. - На самом деле, шутить со смертью, как эта твоя бабка, не стоит. И злить - тоже. У меня так подруга померла. Костлявая постоянно у нее на хвосте висела. То девчонку машина протаранит, то она голову о камни разобьет, ныряя в воду. А один раз прыгала на аттракционе… э-э-э… - здоровяк пощелкал пальцами вспоминая. - Не помню в общем, как он называется… эта когда за ноги тебя привязывают и вниз бросают…

- Тарзанка, если я не ошибаюсь, - подсказал Штурман.

- Ага, она самая. Ну так вот… ноги ей привязали, а веревка при прыжке оборвалась. Прыгала она на батут. Чудом выжила - только ноги поломала, а мог бы и вообще крандец прийти. Много, в общем, таких случаев было. «У меня как у кошки - девять жизней», - так она говорила. Временами все деньги на лечение вбухивала. Мужик ее по такому поводу и бросил. А у нее сын был, пацан еще.