Роковая кукла. Сборник фантастических романов - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 59
- Предыдущая
- 59/124
- Следующая
Их «хозяин» устроился на одном из каркасов, остальные два сделали то же самое. Воцарилось молчание. Ребята не были какими-нибудь туристами и хорошо понимали всю бесполезность попыток торопить марсианина. Спустя какое-то время Джима осенила идея. Чтобы проверить её, он осторожно приподнял свою маску.
— Эй! Что ты делаешь? — воскликнул Фрэнк. — Хочешь задохнуться?
Джим поднял маску снова.
— Все в порядке. Здесь высокое давление.
— Не может быть. Мы же не проходили пневматическую дверь.
— Убедись сам.
Джим опять приподнял маску. Увидев, что его лицо не посинело и не исказилось от удушья, Фрэнк отважился последовать примеру и обнаружил, что ничто не препятствует дыханию. На самом деле, давление было ниже, чем то, к которому он привык дома, и обитателю Земли оно показалось бы просто стратосферным, но все же для малоактивного человека воздуха хватало.
Еще несколько марсиан прошествовали внутрь и не спеша устроились на каркасах. Спустя некоторое время Фрэнк сказал:
— Ты догадываешься, что происходит, Джим?
— Хм, возможно.
— Никаких «возможно». Это совместное вознесение.
«Совместное вознесение» — это неточный перевод марсианской идиомы, которой именовалось самое обычное для них общественное событие: говоря примитивно, все просто сидят и молчат. С таким же успехом движение конского волоса по сухой кошачьей жиле можно было назвать скрипичной музыкой.
— По-моему, ты прав, — согласился Джим. — Закроем-ка лучше рты.
— Давай.
Настала продолжительная тишина. Мысли Джима унеслись далеко прочь: он думал о колледже, о том, что он там будет делать, о своей семье, о событиях прошлого. Вскоре ощущение реальности вернулось к нему, и он понял, что уже много лет не чувствовал себя счастливее, хотя никаких особых на то причин он не видел. Это было тихое счастье, он не испытывал желания ни смеяться, ни даже улыбаться, но сознание полной удовлетворенности и спокойствия не покидало его.
Он отчетливо ощущал присутствие марсиан, каждого в отдельности, и это ощущение становилось все острее и острее. Никогда прежде не замечал он, сколь прекрасны они были. «Безобразный как туземец», — эта расхожая фраза бытовала среди колонистов. Джим с удивлением вспомнил, что даже сам употреблял ее, и изумился, зачем он это делал.
Он ощущал также присутствие Фрэнка возле себя и думал о том, как сильно он его любит. Надежный — вот как он назвал бы Фрэнка; хорошо иметь рядом такого человека. Он удивлялся, почему он никогда не говорил Фрэнку о том, что он его любит.
Он немного скучал без Виллиса, но не слишком беспокоился о нем. Такого рода заседание было бы Виллису не по вкусу; он любил шумные, бурные забавы, не относящиеся к числу утонченных. Джим отогнал мысли о Виллисе, лег на спину и отдался радости бытия. С восхищением он отметил, что неизвестный художник, создавший интерьер этой комнаты, предусмотрел для миниатюрного Солнца возможность перемещаться по потолку, точно имитируя небесный путь реального светила. Джим следил за тем, как оно двигалось на запад, и вскоре стало снижаться к нарисованному горизонту.
Позади раздалось негромкое бормотание — он не мог различить слов, — затем другой марсианин откликнулся. Один из них отделился от своей рамы для отдыха и засеменил из комнаты. Фрэнк приподнялся и сказал:
— Кажется, мне снился сон.
— Ты что, уснул? — спросил Джим. — А я — нет.
— Черта с два — «нет». Ты храпел, как доктор Макрей.
— Да я даже не вздремнул.
— Да что ты говоришь!
Марсианин, уходивший куда-то, вскоре вернулся. Джим не сомневался, что это был именно он; теперь он научился их различать. Он нес чашу для питья. Фрэнк вытаращил глаза.
— Как ты думаешь, уж не собираются ли они угощать нас водой???
— Похоже на то, — голос Джима был исполнен благоговения.
Фрэнк покачал головой.
— Лучше не рассказывать об этом, нам никто никогда не поверит.
— Ты прав.
Церемония началась. Марсианин, державший чашу, назвал свое имя, слегка коснулся ее носика и передал дальше. Следующий марсианин назвал себя и тоже будто бы отпил. Чаша пошла по кругу. Джим запомнил, что приведшего их сюда марсианина звали Гекко. Имя показалось Джиму приятным и подходящим. Наконец чаша дошла и до Джима. Марсианин вручил ее ему, пожелав: «Чтобы никогда не довелось тебе испытать жажду». Смысл фразы был абсолютно ясен Джиму.
Хор голосов вокруг него подхватил ответ: «Чтобы смог ты напиться, когда бы ни пожелал!» Джим, взяв чашу, припомнил слова доктора о том, что болезни марсиан не заразны для людей.
— Джим Марлоу! — провозгласил он, взял в рот носик и глотнул.
Возвращая ее, он покопался в своих скудных познаниях местного языка, сосредоточился на артикуляции и исхитрился произнести:
— Пусть вода всегда будет чистой и в изобилии для тебя.
Одобрительный шепот послышался в ответ. Марсианин передал чашу Фрэнку.
Церемония завершилась почти по-земному — шумной беседой. Джим тщетно силился понять, что говорил ему марсианин, примерно в три раза выше него, когда Фрэнк сказал:
— Джим! Ты видишь солнце? Мы рискуем опоздать на скутер!
— А? Но это же не настоящее солнце, это игрушка.
— Да, но оно двигается так же, как настоящее. Мои часы подтверждают это.
— Ради Бога, где Виллис?! Гекко — где Гекко?
Гекко, услышав свое имя, подошел и вопрошающе что-то прокудахтал Джиму. Джим постарался объяснить причину их беспокойства, запутался в синтаксисе, использовал неверные указательные сигналы и совсем потерял контроль над произношением, Фрэнк решил говорить сам и оттеснил его в сторону. Вскоре он обернулся к Джиму:
— Они доставят нас туда до заката, но Виллис останется здесь.
— Что? Они не могут так поступить!
— Это то, что он говорит.
Джим задумался.
— Скажи, чтобы они принесли сюда Виллиса и спросили его самого.
Гекко охотно так и поступил. Виллиса внесли и положили на пол. Вразвалочку он подкатился к Джиму и сказал:
— Привет, Джим! Привет, Фрэнк!
— Виллис, — сказал Джим серьезно, — Джим собрался уходить. Виллис пойдет с Джимом?
Виллис, казалось, был озадачен.
— Останься тут. Джим, останься тут. Виллис останется тут. Хорошо.
— Виллис, — отчаянно сказал Джим, — Джим должен уйти. Виллис идет с Джимом?
— Джим идет?
— Джим идет.
Казалось, что Виллис весь сжался.
— Виллис пойдет с Джимом, — печально сказал он.
— Скажи Гекко.
Виллис сказал. Марсианин, похоже, удивился, но спорить не стал. Он подхватил обоих мальчиков, попрыгунчика и направился к двери. Другой большой марсианин, чье имя, как вспомнил Джим, было Г.Куро, взял у Гекко Фрэнка и поплелся следом. Когда они поднимались по туннелю, Джим внезапно почувствовал, что ему необходима маска; Фрэнк тоже надел свою.
Свернувшийся шаром марсианин продолжал перегораживать проход; оба «носильщика» перешагнули через него без всяких комментариев.
Солнце опустилось совсем низко, когда они вышли наружу. Хотя марсианина невозможно заставить двигаться быстрее, средняя скорость его передвижения весьма высока; и длинноногая пара в мгновение ока покрыла три мили, отделявшие их от станции «Циния». Солнце коснулось горизонта, и воздух стал уже колючим от холода, когда мальчиков и Виллиса выгрузили на пристань. Марсиане немедленно повернули обратно, торопясь к теплу своего города.
— До свидания, Гекко! — крикнул Джим. — До свидания, Г.Куро!
Водитель и станционный смотритель стояли на пристани. Водитель был явно готов к отправлению и с нетерпением ожидал своих пассажиров.
— В чем дело? — спросил станционный смотритель.
— Мы готовы, — ответил Джим.
— Вижу, — сказал водитель.
Он внимательно глядел вслед удаляющимся фигурам, затем моргнул и повернулся к смотрителю.
— Оставим это, Джордж. Я вижу, в чем дело. Что ж, давайте в машину, — добавил он, обращаясь к мальчикам.
Они последовали совету и забрались внутрь плафона. Машина рывками сползла по скату на ледяную поверхность, повернула влево на канал Оэроэ и набрала скорость. Солнце скрылось за горизонтом, и лишь короткий марсианский закат еще некоторое время освещал окрестности. На глазах у мальчиков прибрежные растения на ночь втягивались в почву. Через несколько минут земля, еще полчаса назад покрытая буйной растительностью, стала голой, как настоящая пустыня.
- Предыдущая
- 59/124
- Следующая
