Тень дракона - Золотько Александр Карлович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/79
• Следующая

– Скажем, один покойник схлопотал нож под ребро. Мы прикинули и так, и по-другому – выходит, что бил твой дракон с левой руки. Левша. А в другом случае – проломил прохожему голову ломиком и бил, между прочим, справа, как нормальный человек. Только еще выходит, что росточка он был ниже среднего и не так чтоб очень сильный – голову проломил только с третьего или четвертого удара.

А в третьем случае – отнес он свою жертву практически на руках метров на сто в сторону. А в четвертом с земли дотянулся до форточки. А тут рост нужен как у Гремлина вон.

Гремлин кивнул, соглашаясь.

– Вот и выходит, что передает господин Шатов полную фигню, – подвел итог Климов.

– Точнее, – потребовал Сергиевский.

– А чего тут уточнять? Выходит по всему, что не мог один этот самый Дракон всех этих людей убивать. Просто не получилось бы. Фокусничать, перекладывая оружие из одной руки в другую можно дома, на досуге. А на дело пойти нужно так, чтобы грохнуть человека с первого раза. Чтобы без крика и шума. Свидетелей-то нет… – Климов развел руками.

– Кто следующий? – Сергиевский посмотрел на Шатова и отвел взгляд.

– Я, – сказал Балазанов.

– Давай.

– Я переговорил с психологами. Типа, кто и как убивает, что за этим стоит.

– С Инной говорил? – переспросил Пирог.

– И с ней тоже. Вот, интересное дело получается. Во всех эпизодах как бы участвуют два человека. Не в том смысле, что приходят они вдвоем и мочат. Нет, тут все похоже на одиночку. А вот в другом смысле…

Шатов сидел, закрыв глаза. Да, Климов прав. Климов прав на все сто процентов. Никто не станет настолько извращаться, чтобы изображать из себя то левшу, то низкорослого. У Дракона должно было хватить ума, чтобы маскироваться не так, чтобы выбирать такие способы убийства, в которых не так явно выражаются физические особенности убийцы. Но ведь он ясно сказал, что действовал один… Ему тогда не было смысла врать – Шатов все равно был уже почти покойник. Шатов вздрогнул, поняв, что прослушал слова Балазанова:

– Извините, что вы сказали о другом смысле?

Климов усмехнулся.

– В другом смысле, – повторил Балазанов, – выходит, что Дракон ваш от убийства к убийству как бы менялся психологически. Если взять именно убийства, не подделку под несчастный случай или самоубийство, а самое обычное убийство.

В одном случае – убийца словно боится крови. В другом – масса ненужных ранений, будто он не мог остановиться, потерял над собой контроль. Один раз мужик был кастрирован после убийства, а это немного смахивает на действия женщины. Во всяком случае, подобные сексуальные мотивы в других случаях не фигурировали, – Балазанов потер мочку уха, – если кратко, то это все. Остальное в отчете.

Сергиевский кивнул, похлопав рукой по папке на столе перед собой:

– Потом все почитают. Шатов, у вас вопросы есть?

– Один.

– Прошу.

– Саша, вы сказали, что Дракон как бы раздваивается при убийствах…

– Я неточно сказал. Он как бы меняется от одного убийства к другому.

– Понятно. А что сказали психологи по планированию? Там есть что-то общее в подходах, выборе жертвы и тому подобном?

– Я этого не выяснял, – Балазанов виновато глянул на Сергиевского, – могу уточнить, если нужно…

– Уточни, – сказал майор и кивнул Шатову, – спасибо.

Шатов поймал на себе взгляд Балазанова. Неудобно получилось, будто он специально постарался унизить старшего лейтенанта. А Саша, похоже, неплохо поработал. И, судя по реакции остальных, для них отчет Балазанова такая же неожиданность, как и для Шатова. И Климов, похоже, своими сомнениями с коллегами до сегодняшнего вечера не делился.

Все выглядит так, будто майор дал каждому из своих парней, или некоторым из них, персональное задание, а теперь все это сводит воедино.

– Подводя итог двух первых выступлений, можно прийти к выводу, что действовал не один человек, а группа людей, – Сергиевский взял со стола ручку и покрутил ее между пальцев. – Есть возражения?

Шатов готов был поклясться, что возражений не будет, но который раз за вечер ошибся. Руку поднял Гремлин.

Гремлин вообще производил сильное впечатление. При двух метрах роста и весе за сто двадцать килограммов Егор Шорохов одним своим видом внушал страх, пробуждая какие-то древние инстинкты в мозгу у Шатова. Не исключено, что дальний предок Шатова вот так же с опаской поглядывал на здоровяка-питекантропа и уступал ему дорогу. В результате чего имел возможность передать Шатову свои гены.

Поднятая рука Гремлина не будила воспоминания о школе. Это был, скорее, прерванный удар. От человека с такой внешностью обычно не ожидают внятной речи или глубины мысли. В случае с Гремлином это также было ошибкой.

– Фигня, – сказа Гремлин спокойно.

– Что фигня? – переспросил Балазанов.

– И то, что твои психологи сказали, и то, что напридумывал Димка с экспертами.

– Это через почему? – Климов спрыгнул со стола и подошел к Гремлину. – Чего это фигня?

– Объясняю, – Гремлин потянулся, раскинув руки, отчего Климов попятился, – если то, что они сказали, правда, то у Дракона должна быть группа. Компания друзей-единомышленников. Ага?

– Выходит, – согласился Климов, снова усевшийся на стол.

– Не меньше трех – четырех человек.

– Психологи полагают, что между пятью и восьмью, – вставил Балазанов.

– Хорошо, пятью и восьмью. Пусть будет шесть. Так?

– Да ну, пусть будет, не тяни, – почти выкрикнул Климов.

– Вот, – поднял палец Гремлин, – мы ничего не можем обсудить, чтобы Димка не стал в позу.

– Пошел ты!

– Во, живой пример. Я это к чему? Я это к тому, что наличие группы подразумевает взаимоотношения внутри ее. Нравится – не нравится. Настроение плохое – настроение хорошее. И так далее… А теперь представьте себе, что начинают появляться чужие бумажные драконы, которых подкладывают ребята Ямпольского. Покойные ребята покойного Ямпольского. Что бы произошло у нас, ежели б это мы мочили народ? Димка вцепился бы в меня, я в Балазанова вон, или в Пирога… Короче, пока не разобрались бы между собой – фиг бы пошли на новое дело. Нет?

Никто возражать не стал. Было в замечании Гремлина рациональное зерно.

– А Дракон продолжал убивать людей параллельно оперативно-поисковому отделу. Так все выглядит, что он ни на секунду не усомнился в том, что убийца…

– Браконьер, – подал реплику Шатов.

– Браконьер, – согласился Гремлин, – что браконьер со стороны. Это мое первое возражение. Второе мое возражение связано с Шатовым.

– Наконец-то, – Климов, не вставая, поклонился Шатову.

– И возражение вот какое, – невозмутимо продолжил Гремлин, – Шатов сказал, что, по его мнению, Дракон, когда говорил о том, что убивал в одиночку, не врал. Ведь не врал?

– Не врал. Точно, – Шатов вспомнил выражение лица Арсения Ильича. – Не врал.

– Да и зачем ему врать?

– А черт его знает! – взорвался Климов. – Может сам Шатов врет! Нет? А кто докажет? Он докажет? Шатов сказал то, Шатов сказал се! Это Шатов вам так сказал и поведал о героизме и своем беспримерном подвиге на берегу безымянного болота. А кто еще может подтвердить? Покойный Арсений Иванович, или как там его? Давайте я тоже скажу, что-нибудь! Сказать?

– Лучше помолчи, Дима, остынь, – Гремлин хлопнул по ручке кресла, – я еще не закончил. Тут есть еще один момент. Деньги.

– Какие деньги? – не сдержался Шатов.

– Обычные, бумажные. Их у Дракона должно было иметься в достаточном количестве. Прикиньте, человек развлекается убийствами. И не просто так веселится, а тщательно готовится, аккуратно подбирает жертву, следит за ней… Так?

– Так, – за всех сказал Пирог.

– Тогда прикинь – он в одиночку должен пасти свои жертвы – привычки, режим работы, график передвижений… И так далее, – Гремлин улыбнулся, – сами все понимаете, как оно в одиночку хвостом ходить. А уж примелькаться можно за пару дней так, что все соседи здороваться будут.

– Сам ведь говоришь, что в одиночку хрен получится такое, – прервал Гремлина Климов.

• Предыдущая
• 19/79
• Следующая