Сумрачная планета - Хэмбли Барбара - Страница 46
- Предыдущая
- 46/79
- Следующая
Даже по контрабандным ценам они должны были быть дешевле новых, и Ашгад явно намеревался вооружить каждого мужчину и каждую женщину в партии рационалистов. Теперь ему передавали по одному лазерные пистолеты. Люк поймал один, брошенный ему снизу, и поднес к тусклым огонькам на приборной доске флаера, чтобы взглянуть на марку. Он вновь вспомнил орудийную башню, оборванных грязных теранцев, присевших в тени безумного сооружения, и стройную фигуру в красном, которая раскачивалась на канате, бросая гранаты.
Пистолет был серебристо-белым, модели «БласТек» этого года, маленький, солидный, хорошо знакомый Люку. Подобной моделью был вооружен почетный караул Новой Республики лишь в прошлом месяце. В свободное время он практиковался в стрельбе из этого оружия на борту «Бореалиса».
Люк перевернул пистолет, и кровь застыла у него в жилах.
На рукоятке виднелась серебристая пластинка с эмблемой Почетного Караула, с отметкой, что оружие является собственностью Новой Республики и приписано к флагманскому кораблю.
Это был пистолет с «Бореалиса».
— Эй, Ларс! — крикнул кто-то снизу. — Заснул?
Люк быстро положил пистолет и поймал другой. Ему не нужно было подносить оружие к свету, пальцы сами нащупали табличку. Уложив в багажник флаера еще несколько пистолетов, он включил фонарь, чтобы внимательнее на них взглянуть.
Два или три 6ыли с «Несокрушимого», но большая часть — с флагмана Леи.
Один из них — «вспышку-4» со сделанной на заказ рукояткой и кожаным ремешком, крепящим кобуру на бедре на кореллианский манер, — не так давно подарил Лее Хэн.
«Нужно бежать отсюда».
С выходившего на окрашенную в цвет сумерек стеклянную равнину балкона Лея смотрела, как исчезает вдали роскошный черный флаер с Сети Ашгадом и двумя телохранителями. Он избегал ее с момента похищения — вероятно, полагала она, потому, что знал, что не в состоянии изображать собственного сына перед кем-либо, кто, как она, изучал его голографические изображения, — но она постоянно ощущала его присутствие и защиту. Его план, каким бы он ни был, был совершенно четок, и, по крайней мере пока, ему было необходимо, чтобы она была жива.
Но у Дзима и Белдориона были свои собственные планы.
Три дня. Если ей удастся столько продержаться.
Впервые за много дней она проснулась с ясной головой. Вода, которую вечером принес ей Лигеус, была чистой. Неизвестно, было ли это лишь недосмотром либо своего рода подарком, но она знала, что полученным преимуществом следует незамедлительно воспользоваться.
На пороге комнаты она задержалась. Поверх тонкой ночной сорочки она завернулась в простыню, длинные каштановые волосы свободно свисали за спиной. Вокруг нее — вокруг пепельно-серых стен крепости Ашгада, острых кристаллических вершин на плато — возвышались громадные горы, словно стеклянные клыки или чудовищные драгоценные камни, напоминая ей о том, как далеко до сверкающей равнины внизу.
Сердце ее сжалось от тошнотворного ужаса, и ей почти захотелось вновь оказаться под умиротворяющим воздействием сладоцвета.
Закрыв глаза, она попыталась создать мысленный образ Люка. Однажды он уже таким образом пришел к ней, когда она оказалась в ловушке на Звезде Смерти, когда она была слаба и обессилена пытками. «Я пришел спасти тебя», — сказал он тогда.
Она бы, наверное, улыбнулась своим воспоминаниям, не будь столь велик наполнявший ее страх.
Она мысленно выкрикнула его имя: «Люк!», послав его в пустоту воздуха, хрусталя и утреннего света. Люк!
Он должен был ее услышать. Должен был.
Но ее, казалось, окружали холодные и тяжелые волны Силы, наполняя ее чуждым ощущением своего присутствия, словно шум моря, заглушающий все остальные голоса.
Люк не смог бы услышать ее. Она была здесь совершенно одна.
Она почти сразу стряхнула с себя страх, и тут же пришло жуткое воспоминание о прикосновении рук Дзима к ее лицу, о тошнотворном холоде смерти.
Люк не смог бы услышать ее. Он не смог бы прийти ей на помощь.
Приходилось самой решать, что делать и самой догадываться о том, что происходит.
Они выпустили на волю Семя Смерти.
Она вернулась в полутемную спальню, села на край кровати, куда падал солнечный свет, и подтянула ноги под одеяло. Почувствовав укус дроха, она яростно почесалась, сбросив насекомое с постели на залитый солнцем ковер. Насекомое свернулось в коричневый шарик величиной не больше булавочной головки и умерло.
«Сладоцвет притуплял чувство отвращения», — подумала она. Она даже не замечала, что лежит в постели, полной паразитов. И когда она сидела в полутемном зале за трапезой с Белдорионом Великолепным, ее тоже постоянно кусали насекомые.
Они выпустили на волю Семя Смерти. Если они могли контролировать его или думали, что могут контролировать с помощью Дзима, легко было догадаться, в чем заключались их переговоры с Моффом Гетеллесом и адмиралом Лармом. «Будьте вы прокляты, — подумала она. — Будьте вы прокляты!» Дзим являлся в некотором роде ключевой фигурой. Он мог каким-то образом наслать на них болезнь — передав ее с помощью синтдроидов? — а затем отозвать ее обратно, так же, как он поступил с Леей. Она вспомнила выражение экстаза на его лице и его вид человека, внимание которого обращено на нечто другое, который прислушивается к чему-то иному, словно отсчитывая время.
И все же в чем суть?
В самом ли деле Мофф Гетеллес полагал, что достаточно силен для того, чтобы овладеть сектором Меридиана, как только будут проведены необходимые карантинные процедуры? Чтобы удержаться на своем месте, несмотря на желание Республики изгнать его?
И с какой целью? Педдуцис Хориос, гнездо контрабандистов и бандитов, вряд ли бы добровольно кому-либо подчинился. Коалиция планет Дуррена находилась под надежной защитой Республики. Бадпок был одним из наиболее лояльных сторонников Альянса. Нам Хориос был безводным, безжизненным, нищим куском камня.
"Нужно завершить подготовку «Уверенного», — говорил Ашгад.
Но она видела «Уверенный». Это вовсе не был способный уничтожить целую планету дредноут, лишь средних размеров грузовик. «Ящики… обоих видов». Какой груз мог перевозить средний грузовик, чтобы все это имело смысл, даже если не принимать во внимание орудийные башни?
Лея вздрогнула и потерла запястья, хранившие память о холодных руках Дзима.
Послышался тихий звук дверного колокольчика. Лея резко развернулась кругом, плотнее запахнув одеяло и протягивая руку к спрятанному среди подушек лазерному мечу.
Но это был всего лишь Лигеус, застенчиво стоявший на пороге с фарфоровым кувшином с водой в руках.
— Я рад, что вы лучше себя чувствуете, моя дорогая, — его взгляд упал на пустой кувшин рядом с ее кроватью. Она выпила всю воду в то же мгновение, как только поняла, что она не отравлена.
По его улыбке она поняла, что он все знает.
— Я не мог смотреть, как вы мучаетесь в этом климате, — он протянул ей стеклянный бокал. — Ашгад ничего не заметил. Я принес вам еще несколько голофильмов. Без них здесь можно вытерпеть, только если ты одурманен наркотиком.
Лея внимательно изучала его лицо поверх края бокала.
— И что теперь? — тихо спросила она. — Что будет со мной, пока его нет? Или он именно потому и уехал, чтобы потом его ни в чем не могли обвинить?
— Нет, — быстро ответил Лигеус, —нет, конечно нет. Он вовсе не такой уж плохой человек, дорогая моя.
— Он самый худший из всех людей. Лея отвернулась. Слова «Семя Смерти» уже готовы были сорваться с ее языка, но она знала, что не должна их произносить, не должна дать понять даже Лигеусу, сколь многое ей известно. Ради нее он мог пойти против Белдориона, но она знала — она уже видела это, — что он не способен противостоять Дзиму. И кто мог его за это винить?
«Он похож на Греглика», — подумала она. Он нравился ей, ей было его жаль, но она не могла ему доверять.
— Нет, — настаивал мастер голографических подделок. — Ашгад… — он поколебался. — Я понимаю, что заставляет его… так поступать. И… я не могу объяснить.
- Предыдущая
- 46/79
- Следующая
