Анютина дорога - Губаревич Константин Леонтьевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/43
• Следующая

— Товарищ командир!.. Товарищи!.. Дозвольте и нам присоединиться! Мы — не с голыми руками!..— отстаивают свое право, показывая обрезы винтовок, гранаты, наганы, видимо, подобранные в свое время и припрятанные на всякий случай до подходящего момента.

Теперь этот момент наступил. Пополнение пристраивается в конце колонны, прощаясь с семьями...

...Почти то же самое повторяется и в следующем селе, когда мамы настигают своих босоногих «партизан», догонявших отряд во главе со знаменосцем.

Всем хочется стать такими, как Марат, который в мальчишечьих глазах почти легендарный герой. Ведь не каждому даже взрослому доверят нести впереди знамя...

...А вслед уходящему отряду смотрят оставшиеся с плачущими ребятишками женщины, старики...

— Неужто собирается сила людская?..

— Их тут больше двухсот!..

— Их в сто раз больше!..— поправляет мальчишка с заплаканными глазами.— Марат говорил нам. Он знает...

— Только это секрет,— вставляет другой мальчуган.

...В штабную землянку быстро и размашисто вошел начальник разведки Парамонов. За ним — одетый оборвышем Марат.

Командир, комиссар и начальник штаба подняли на Парамонова вопросительные взгляды.

— Начальник разведки чем-то взволнован?— спросил командир.

— Зашевелились!..— громко выдохнул Парамонов.

— Где?

— В гарнизоне!.. Докатились слухи про нашу демонстрацию!.. Со страху начали окапываться… Всех погнали рыть укрепления!..

— Кто видел?

— Марат... Только что оттуда...

— А чего он там был?— поинтересовался комиссар.

— Как чего?— улыбнулся Парамонов.— Вы же посмотрите, какое это несчастное дитё... Оборванный, грязный, голодный... Имеет он право у солдатской столовой слезно клянчить на пропитание или не имеет?.. Сирота без батьки и мати?.. Правильно я говорю, Марат?

— Ага,— хитро улыбнулся Марат, поняв Парамонова.

— Парамонов, мальцом не рискуй...— предупредил комиссар.

— И брось спектакли с переодеванием!— поддержал комиссара командир.

— Да он сам придумал этот спектакль!— оправдывался Парамонов.

— Он напридумывает...

— У тебя должна быть голова на плечах!..

— Ну, если я взял его к себе в разведку, то позвольте мне и отвечать за него! И еще: комендант гарнизона попросил подкрепление, испугавшись, что нас тут не меньше полка... Так ему донесли... Мои люди подслушали телефонный разговор...

— Ну что ж,— подытожил командир,— раз у коменданта затроилось в глазах со страху,— оправдаем его опасения... Начнем бить врага крупно, масштабно... Вроде бы и в самом деле нас тут не меньше полка... И потом, коли мы так смело и открыто прошли по селам и уверили людей в своей силе,— не обманем и их надежды... Докажем, что мы — действительно сила!..

...У входа в солдатскую столовую стоит мальчик с протянутой шапчонкой в руке. В нем трудно узнать Марата,— до того преобразило его отрепье нищего... Он низко кланяется выходящим и входящим солдатам, всем своим видом вымаливая хотя бы корочку хлеба. А солдаты просто не замечают его.

К Марату подходит хмурый полицай с винтовкой.

— Ты чего тут околачиваешься, падла вшивая?!— набрасывается он на Марата.

— Дяденька...— лепечет сжавшийся от страха Марат,— может, у вас хоть сухарик остался...

— Я тебе дам сухарик, рвань паршивая!.. А ну геть отселева!..— замахивается полицай прикладом на Марата. Хлопчик насовывает на голову пустую шапчонку и все еще мнется.

— Тебе что, особое приглашение требуется?..— полицай сгребает Марата за шиворот и ведет со двора.

За воротами полицай продолжает идти рядом с мальчиком, подталкивая его в затылок. Осмотревшись по сторонам, быстро говорит, не глядя на Марата:

— ...завтра каратели едут жечь Вишневку... Отправляется рота с восемью пулеметами… Подъезжать будут не с местечка, а с противоположной стороны, чтобы отрезать село от леса... По улице, которой шел сюда сейчас, не иди,— там с сегодняшнего дня пост... Завернешь в переулок направо и выйдешь прямо на огороды...

С этими словами полицай подталкивает Марата в затылок, тот с разбегу падает, поднимается и идет без оглядки один.

...На опушке леса, замаскировавшись в густом ельнике, сидит на лошади Парамонов. Глядит в бинокль на кусты на лугу, прилегающему к окраине местечка.

Рядом стоит оседланная лошадь Марата. Парамонов нетерпеливо осматривает в бинокль все открытое перед ним пространство, ожидая Марата, ушедшего в местечко к солдатской столовой.

А Марат, словно из-под земли, вырастает прямо перед самым носом коня. Конь от неожиданности шарахается в сторону, а Парамонов инстинктивно хватается за пистолет...

— Ты как это... что даже в бинокль тебя не поймал?!— удивляется начальник разведки.

— Вы же сами учили меня... Как мышь... Даже тише мыши...

...Во весь опор мчатся по лесной дороге Парамонов с Маратом. Уж очень срочное донесение везут они в отряд. Дорога каждая минута.

...В лесу Марат держит под уздцы коня Парамонова и свою лошадь. Тревожно прислушивается к наплывающему гулу. Парамонов лежит в засаде. Командир поднимает вверх руку и резко рубит ею воздух... Почти одновременно грохают залпы автоматных очередей и гранатных взрывов. Слышны крики обезумевших от неожиданности карателей...

Напряжение Марата дошло до предела, он пулей летит к месту боя, где Парамонов.

А тот неподвижен... Марат тормошит его за руку, но рука уже мертвая... Мальчик хватает лежащий рядом автомат и со стоном отчаяния разряжает его в карателей.

С криком «ура» подхватываются цепи партизан и бросаются в атаку на уцелевших врагов.

...Над перелеском, где произошел бой, еще некоторое время клубится дым горящих машин, слышны стрельба и крики, но уже ясно, что враги, прибывшие уничтожить деревню Вишневку, сами уничтожены. О результатах можно судить по количеству трофейного оружия, которое на нескольких подводах везут партизанские телеги, несут партизаны, возвращаясь на базу.

Обоз замыкают две подводы, на которых лежат раненые, и третья, самая последняя. За ней ведет за поводья двух коней заплаканный Марат...

Рядом с ним шагают помрачневшие командир и комиссар отряда. На телеге — прикрытый ватником Парамонов.

...Марат несет охапку свежей травы. Раскладывает ее равномерно в кормушке у коновязи. Несколько таких охапок кони уже съели, но и эта оказалась не лишней...

К коновязи спешат партизаны во главе с Лариным. Это — группа отрядных разведчиков. Ларин-—их новый командир вместо выбывшего Парамонова.

Разведчики молча разбирают седла, висящие на перекладине, быстро седлают коней...

Марат подходит к Ларину.

— А мне с вами можно?— несмело спрашивает мальчик нового командира.

— Нет, Марат...

— Почему? Меня дядька Парамонов всегда брал с собой...

— А я не всегда буду брать тебя с собой... И потом, здесь нет ни дядек, ни племянников... Есть командир и боец-партизан... Я теперь твой новый командир, а ты партизан-разведчик в моем подчинении... А командиру вопросы не задают. Понял?

— Ага.

— Опять «ага»... Ты когда научишься отвечать?..

— Понял!

— А раз понял, то и молчи...— урезонивает Ларин Марата. Заканчивает седлать коня.— Дело, понимаешь, рисковое...— мягчеет командир разведчиков.— Едем в очень опасную разведку... Дошли слухи, будто нас собираются окружать... Надо разузнать, что и как... А ты пока погуляй дома...

Остальные разведчики уже оседлали коней, мигом очутились в седлах.

— За мной!..— скомандовал Ларин.

Кони рванули с места, и партизаны скрылись в лесном полумраке. Марат некоторое время смотрел вслед умчавшимся, осененный какой-то внезапной мыслью...

...К баньке заброшенного лесного хутора один за другим осторожно пробираются ребята. И каждый, подойдя к двери, подавал сигнал:

— Ку-ку!..

Дверь открывалась и поглощала пришедшего...

• Предыдущая
• 31/43
• Следующая