Анютина дорога - Губаревич Константин Леонтьевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/43
• Следующая

Опасения оправдались. Когда пароходик начал пришвартовываться к пристани, фельдшер заметил на причале полицая и трех немцев. Им явно не терпелось скорее взойти на палубу. Как только был подан трап, немцы оттеснили от него выходивших. Один из них стал у трапа, чтобы не пускать на пароход и с парохода, двое других с Булаем поспешили на палубу... Пассажиров мало — несколько женщин, так что не трудно обнаружить среди них человека в брезентовом плаще с капюшоном — примету, которую сообщил староста по телефону с пристани.

— Ферчал?— сразу приступил к делу Булай, взяв фельдшера за отворот плаща.

— Да, а что?

— Где дети?

— Какие?— удивленно спросил фельдшер, вроде бы не поняв вопроса.

— Брось дурочку валять! Говори — где?!

— Никаких детей я не знаю, вы меня спутали с кем-то...

Немцы тем временем обшарили кубрики, трюм, корму и все закоулки парохода. Вернулись с пустыми руками к Булаю, когда тот уже свалил с ног фельдшера и продолжал допрашивать его, пиная сапогом в бок.

Фельдшер только стонал, прикрывая руками лицо и голову.

...Пароход продолжал рейс после того, как Булай еще сам обшарил его сверху донизу и окончательно убедился, что детей нет. Но надеялся развязать язык фельдшеру. Повел его, избитого, в комендатуру, чтобы там продолжить допрос.

После отбытия парохода на пристани осталось несколько больших корзин с помидорами. Двое солдат-заготовителей, сгрузивших корзины с палубы, поджидали, видимо, машину, которая должна была прибыть за грузом. Они сидели молча в сторонке, посасывая сигареты.

В одной из корзин вдруг зашевелились помидоры. Из них вынырнула голова Янки... Он огляделся по сторонам, прислушался... Вроде бы никого нет поблизости... Янка предельно тихо и осторожно вылез из корзины, подполз к рядом стоящим.

— Лена...— позвал полушепотом. В другой корзине тоже зашевелились помидоры, и показалась голова Лены.

Янка помог ей без лишнего шума выбраться. Побежали в направлении окраинных домов городишка в надежде спрятаться там где-нибудь.

Но несколько помидоров все же, упав из корзины, покатились под уклон, к ногам сидевших солдат. Те насторожились, а когда увидели убегавших детей, поняли — их искали на пароходе.

Один солдат бросился вдогонку, другой побежал на пристань к телефону...

...Янка и Лена вбежали в переулок, нырнули в огород, выскочили в другом конце на улочку, наткнувшись на детей.

— Ребята...— обратился Янка к мальчишкам, задыхаясь от бега.— Спрячьте нас, за нами немцы гонятся!..

Секундная пауза. Дети растерянно смотрели на Янку и Лену.

— Пошли!..— приказал наконец один из мальчуганов.

Он пересек улицу.

Янка и Лена — за ним.

Все трое вошли в маленький тихий дворик.

В углу к кирпичной стене пристроен дровяной сарай. Дверь заперта на висячий замок. Мальчуган вынул ключ из кармана, открыл дверь.

Внутри сарая аккуратно сложенные поленницы, козлы для пилки дров, у стены — куча хвороста.

Мальчуган быстро раскидал хворост. Под ним оказался неширокий лаз.

— Сюда...— коротко бросил мальчишка и юркнул в лаз. Янка — за ним, Лена — за Янкой.

Все трое один за другим выползли в другой сарай, чуть побольше и посветлее.

В нем сидела, вжавшись в угол, худенькая босая девочка лет десяти. Она выбежала из своего укрытия навстречу.

— Леша, кого немчы ловят на уличе?— спросила, заметно шепелявя.

— Их...— коротко ответил Лешка.

— Ой!..— то ли с испугом, то ли с восхищением ойкнула девочка. Посмотрела широко раскрытыми глазами на Янку и Лену.

— Вот что, Нюша, проводи их к Вовке в подвал. Пусть посидят там до вечера.

Нюша, Янка и Лена выскользнули из подворотни сарая. Отогнув доску, пролезли в дырку забора.

— Это вы недавно вжорвали жележную дорогу?— спросила Нюша своих спутников, уползая с ними по огородной канавке.

— Какую железную дорогу?— удивился Янка.

— Мне Леша ражкаживал...

— Ничего мы не взрывали, выдумываешь ты много!

— Жнаю, жнаю, партижаны вшегда шкрывают, мне Леша говорил.

Поползли дальше. Любопытство Нюши все возрастало.

— А девочка тоже дорогу вжрывала? Я никому не шкажу, чешное шлово!

— Сто раз тебе говорил,— никакой дороги мы не взрывали!

— Партижаны никогда не рашкажывают, я жнаю...

...В городишке повальная облава. Хватают всех детей, загоняя их во двор комендатуры. Солдаты шарят не только в домах, но и на чердаках, в сараях, в поленницах, в погребах, в сене, кустах, в картофельной ботве... Городок оглашается плачем женщин, детей...

Матери и бабушки бегут к комендатуре, объятые горем и тревогой... Никто не знает, зачем и почему хватают и уводят детей, что с ними будет?..

...В слабо освещенном подвале Янка и Лена крепко спали, зарывшись в солому.

В потайном лазу показалась голова Нюши:

— Вштавайте, шкорей вштавайте!..

Янка подхватился и подполз к Нюше.

— Идите жа мной, тут шкоро будут ишкать... Я переведу ваш в другое мешто...

Янка растолкал Лену, схватил ее за ручку и увлек к лазу. Нюша тем временем подалась из лаза, освобождая дорогу Янке, но она и ойкнуть не успела, как чья-то рука крепко закрыла ей рот, а другая перехватила девочку поперек, подняла над землей. Другой немец то же самое сделал с Янкой, который, ничего не подозревая, выползал следом...

А Лена тем более ничего не знала,— она сама вылезла и очутилась перед двумя немцами...

...Двор комендатуры, переполненный плачущими детьми. Сейчас отсюда уже выпускают. Но только мальчишек. Девочек оттесняют.

Янка, перед тем как покинуть двор, шепчет Лене на ухо:

— ...Если будут спрашивать, скажи — зовут меня Катя... Фамилия — Иванова... Запомнишь?

Лена согласно кивнула головой. Но крепко вцепилась в руку Янки. Не отпускала, пока солдат не отшвырнул ее от хлопчика, вытолкав того к воротам...

На крыльцо вышел Гюнтер с бумажным кульком в руке. Он окинул детей изучающим взглядом.

— Я-я-яй, зачем же плакать?— с притворной лаской спросил Гюнтер.— Мы ничего не будем делать с вами. Я просто хочу угостить вас конфетами, и больше ничего...— Гюнтер присел на ступеньку и раскрыл кулек. Бу-лай подвел за руку первую девочку.— Как тебя зовут?— с тем же притворным радушием спросил Гюнтер девочку.

— Зоя...

— Очень хорошее имя... Ну вот, получай свою конфетку и беги домой.

Гюнтер всунул в ручонку девочке конфету, и та стремглав помчалась со двора.

— А тебя как зовут?— спросил Гюнтер очередную девочку.

— Нюша...

— Замечательное имя...

И эта девочка убежала со двора.

За ней вырвалась третья, четвертая, пятая... У каждой в ручонке зажата конфета.

Булай подвел перепуганную Лену.

— А тебя как звать?

Лена растерянно смотрит на Гюнтера:

— Я забыла...

Гюнтер внимательно изучает ее, но личико Лены, перепачканное, исхудалое, неузнаваемо. Гюнтер вынимает из кармана семейную фотографию Микулича. Показывает.

— Кто это?

Лена просияла.

— Вот папа, вот мама, а вот и я!..— указала поочередно пальчиком.

— За это я тебе отдам все конфеты,— улыбнулся Гюнтер.— Идем, я тебя еще чем-то угощу...— Взял ее за руку и увел в здание комендатуры, кивнув головой, чтобы всех остальных отпустили.

В широко распахнутые ворота девочки кинулись навстречу стоявшим на площади мамам, бабушкам и дедушкам... Те быстро расхватали их по рукам, и через несколько минут площадь опустела.

Остался только Янка. Он надеялся, что вместе со всеми выбежит и Лена, но ее не было. А выбежавшие девочки, смеясь и плача, говорили своим мамам, между прочим, что одну какую-то девочку немцы увели...

У Янки уже не было никакого сомнения, что увели Лену... На первых порах он растерялся и не знал, что делать? А делать что-то надо было.

И мальчик снова очутился в кругу ребят, спасавших их от погони. Он уже не скрывал, кто была Лена и почему немцы ловили ее. Жалел только, что отец девочки, Батька Панас, не знает обо всем случившемся... Он бы спас дочку...

• Предыдущая
• 24/43
• Следующая