Выбери любимый жанр

Анютина дорога - Губаревич Константин Леонтьевич - Страница 17

Изменить размер шрифта:

Органист приблизился, едва сдерживая дрожь в ногах.

— Слухам пана...

— В восемнадцать ноль-ноль вам быть в органном зале... Следите в окно за господином комендантом. Он подаст вам с площади знак, и вы начнете играть что-нибудь такое... грустное... Поняли?

— Так...

«Что-нибудь грустное...» Неужели комендант Кунц в самом деле будет грустить, глядя, как станут вешать?.. Или хочет разжалобить пленников, чтоб они со слезами на глазах упали на колени перед вешателями и признались во всем?.. Хотя о сентиментальных причудах фашистских палачей он кое-что знал уже. В местечке под Люблином эсэсовцы гнали на расстрел толпу евреев под духовой оркестр, исполнявший вальсы Штрауса...

Тихо и почти незаметно в дверь проскользнул Василек... Франек чуть не вскрикнул от радости, бросившись ему навстречу... Спасен!

— Привел...— задыхаясь от волнения и усталости, шепнул Василек.

— Кого?

— Всех... Из лесу... Еще вчера ночью... Целый день сидели под костелом... Я подходил сюда... Видел из подвала, как ставили виселицу...

— Чекай, чекай... Ты кого привел?

— Папиных знакомых... Много-много... Просили, чтобы дал им знак... Когда начнется... когда всех выведут на площадь...

— Во двоже замного немцев?— поинтересовался Франек.

— Ходят. Но я прошел. Никто не спросил.

— Сможешь еще пройти до подвала?

— Смогу.

— Скажи им,— почнется о шустой године... Hex слу-хають полонез Огиньскего... Кеды заграм,— можно выходить...

Василек тихо ступил за дверь...

...Площадь перед виселицей.

Франек и Василек видят через окно органного зала, как из длинной каменной пристройки у стены выводят заключенных. Расставляют вдоль стены лицом к виселице. На площади появляется Кунц со свитой своих офицеров. Останавливаются против помоста. За их спинами собрались солдаты, свободные от службы оцепления. Двое конвойных ведут из какого-то подземного помещения избитого Максима — прямо на высокий помост, над которым возвышается перекладина на двух столбах. С нее свисают три веревки. На помост поднимается и Гельмут. Обращается сначала к Максиму:

— Хотя ты есть немой, но покажи, кто из них делал диверсию или знает о ней?.. Покажешь — гарантирую жизнь...

Максим обводит глазами выстроенных у стены. Опускает голову...

— Будешь молчать?

Тот даже не глядит на Гельмута.

Гельмут поворачивается к стоящим у стены.

— Перед вами лесной бандит, он принес в город мину... Кто из вас знает, кому он передал ее, с кем знаком в городе?.. Сказайте смело, жизнь гарантирую, если даже он передал ее кому-то из вас... Будете молчать — начнем вешать... Каждого третьего... До последнего...

У стены молчание.

— Думаете?.. Подумайте. Хорошо подумайте... Даю вам десять минут на подумать...

Гельмут смотрит на часы...

Кунц переводит взгляд на окна замка и машет перчаткой — знак, предназначенный Франеку.

Звучит щемящая мелодия полонеза Огинского в исполнении органа со скрипкой...

...Из подвального лаза на задворках, на которых валялись бочки из-под горючего, один за другим выскальзывают и просачиваются среди завалов партизаны...

С ручными пулеметами... гранатами, автоматами... Подползают и скапливаются за ломаными грузовиками и бочками... Впереди всех — командир отряда. Оценив обстановку, он первый дает длинную очередь из автомата по стоявшим впереди Кунцу и офицерам.

Это сигнал к атаке.

В ту же секунду разразились огнем два ручных пулемета, автоматы...

На площади кровавая каша, паническая неразбериха.

Не давая врагу опомниться, партизаны ворвались на площадь. Гранатами доканчивают мятущуюся солдатню...

...По коридорам замка бегут Василек и Франек. Они спешат присоединиться к отряду, чтобы вместе с ним уйти в лес.

Распахнув двери во двор, Франек неожиданно падает, сраженный выстрелом солдата, спрятавшегося под помостом...

У самого помоста катаются по земле в смертельной схватке Максим и Гельмут.

Подоспевший командир помогает Максиму освободиться от объятий Гельмута. Вырвав из его руки пистолет, Максим сам рассчитывается с гестаповцем...

Внутридворовой гарнизон почти полностью уничтожен, если не считать спрятавшихся кое-где солдат. Но они уже не дают о себе знать.

Всех спасенных выводят за ворота замка, и — кто куда...

Но и самим партизанам долго нельзя тут оставаться, хотя они сейчас полные хозяева. А что если немцы успели сообщить о нападении в ближайший гарнизон?..

...И четыре машины, спешно нагруженные трофейным оружием, ящиками с патронами и гранатами, продуктами из гарнизонного продовольственного склада, промчались по улице местечка, наводя смертельную панику на полицаев...

В одной из машин двое убитых и четверо раненых. Среди них — Франек. Голова его лежит на коленях Василька. Мальчик безудержно плачет, склонившись над мертвенно-бледным органистом.

Максим успокаивает его, уговаривает, что Франек выживет, в отряде вылечат его, все будет хорошо...

...Прошло много лет после войны.

В польском городе Познань проходил международный музыкальный конкурс имени польского композитора Векявского.

В одном из конкурсных концертов выступал молодой советский скрипач Василий Стасевич.

Когда он вышел на сцену, в нем трудно было узнать Василька. Выдавали только глаза и густая шевелюра, которая еще в детстве делала мальчика заметным.

Ведущий объявил Стасевича, публика встретила его несколько сдержанно. Скрипач молод, имя пока незнакомое...

Полонез Огинского Василек, а теперь Василь Стасевич исполнял в сопровождении оркестра с особым вдохновением. Только он знал, чем полонез был дорог и памятен... Его волнение передалось публике, и она долго не отпускала со сцены исполнителя...

Из зала к рампе подошел седой человек и протянул солисту руку.

— Здравствуй, Василек!..

— Дядя Франек!— крикнул тот на весь зал, соскочив со сцены... Еще до окончания войны органист, подлечившись в партизанском отряде, ушел к польским партизанам, и о дальнейшей его судьбе Васильку ничего не было известно.

Удивленные зрители встали.

Никто из них не знал, почему эти два человека крепко обняли друг друга, не сдерживая слез.

Кадры из кинофильма «Полонез Огинского»