Возрождение Атлантиды (ЛП) - Дэй Алисия - Страница 34

• Предыдущая
• 34/65
• Следующая

Потом всплеск электрической силы ворвался в его тело. Из воздуха, из воды в земле, из самого ветра. Вверх по ногам, по коже, падая на его голову с безоблачного неба. Эта сила Начал прорвалась через его плоть, прошлась по нервным окончаниям, разорвала его контроль.

Он боролся с ней, заключил ее, передавал ее. Даже не сознавая, что делает, он прокричал свое господство над этой силой.

— Я — Конлан из Атлантиды, и я приказываю провести Mortus desicana!

При этом он бросил эту силу из своего тела через руки в кучу тел и смотрел, торжествуя, упиваясь этой силой. Бурный натиск Начал покрыл и окружил тела мертвецов, проходя во все поры их кожи, через все отверстия, выполняя свое ужасное задание.

Высасывая, осушая всю воду, каждую каплю жидкости, из их тел. Высасывая это и возвращая жидкость природе, откуда она появилась. Высушивая, удаляя влагу из тел этих мертвецов.

Шепча Конлану в ярости, в неистовстве, коварным зовом сирены о подлинной власти. Mortus desicana.

Сила, которая обладала потенциалом высосать жидкость из ткани и костей тех, кто еще был жив.

Настоящий соблазн при этой мысли лишил его воздуха, остановил его. Его ужас при мысли, кем он мог стать, что владение подобной силой сотворило бы с его разумом, с его душой, незамедлительно оторвало его от источника этих Начал.

Потеряв контроль, он упал, тяжело дыша, привалившись к ближайшему дереву. Когда его зрение прояснилось от силы, дымки и пыли от высохших тел, он увидел, что Вэн упавший на землю, пытался приподняться на одной руке.

Когда Конлан попробовал встать, чтобы вернуть себе достаточно силы и продолжить, резкий голос прорвался сквозь его изнеможение.

Джастис:

— Интересно, мой принц. Я не знал, что ты научился призывать запретную смерть, — Джастис слегка поклонился и обошел вокруг кучи пыли и фрагментов костей, которые лежали там, где всего несколько минут назад находились тела двенадцати мужчин. Он пнул ногой череп, который откатился от остальных, и тот взорвался потоком настоящей, сухой пыли.

Джастис вскинул голову и посмотрел на Конлана и Вэна, сощурив глаза.

— В самом деле, очень интересно.

Варрава откинулся в своем резном, деревянном троне в центре главной галереи Праймуса, спустя несколько часов после того, как все остальные поехали к себе домой и к своему бессмысленному существованию. Он был крайне доволен делами сегодня. Еще одно распоряжение, которое он написал для включения в Акт Защиты Нечеловеческих существ 2006, одно из его достижений, которыми он весьма гордился, станет законом, недостает только одной подписи.

Он проталкивал это распоряжение путем убеждения, очарования и грубой силы. Исчезновение двух основных членов человеческих палат Конгресса также не помешало этому.

Он улыбнулся, показывая зубы, что напугало бы того слабака, который в эту самую минуту, вероятно, сидит, дрожа в Овальном кабинете. Его советники умоляли президента наложить на этот закон вето.

Варрава знал, что у этого слабака кишка тонка проделать подобное.

«Подбитая утка[8]» получало полностью новое значение. Когда политик имел дело с мастером—вампиром.

— Вы должно быть весьма довольны собой, лорд Вар… лорд Барнс, — незаметно вошел Дракос и теперь шел по боковому нефу, направляясь к Варраве.

Варрава вообще не испытывал симпатии к генералу, который мог так подкрадываться к нему, что снова напомнило ему о необходимости скоро решить вопрос о замене Дракоса.

Вероятно, Калигула. Эта мысль принесла ему извращенное удовольствие, и он снова улыбнулся.

— Да, Дракос, я весьма, весьма доволен. Объединение сил — просто вопрос приобретенного и отточенного знания.

Варрава поднялся, потом пролевитировал со своего места вниз и опустился на пол.

— Если ты знаешь и себя, и своего врага, ты выйдешь из ста битв вечным победителем. А вот не зная ни себя, ни своего врага, ты проиграешь их все.

Дракос поднял бровь:

— Сун Тцу?

Варрава кивнул.

— Настоящий мастер стратегии.

— Он также был одним из нас?

— Нет, хотя меня удивляет это. Если бы только у меня была возможность. Ладно. Это не имеет значения. Тебе есть, что мне сообщить?

— Наши шпионы отрапортовали о полном поражении в определении того, что случилось с Терминусом и его головным отрядом, милорд. Мы…

Но прежде, чем Дракос смог закончить свою мысль, по комнате пронесся холод. И хотя он был бесцветным, он уничтожил свет. Хотя он был без запаха, он вонял желчью и смертью.

Хоть и беззвучный, он их оглушил, поставив обоих на колени.

Давясь, задыхаясь, Варрава едва успел сформировать в своем разуме имя, прежде чем она заговорила.

Анубиза. Богиня ночи.

Ее голос был словно звон колоколов извещающих о петле палача, о топоре палача. Этот звук измельченного стекла, которое разрезало голосовые связки кричащих людей, все было в ее тоне.

Но все же каким-то образом, ее слова были тихими и спокойными. Смерть, отбирающая дыхание у младенца в колыбели.

И он видел, как она так и делала. Не только дыхание, а также и кровь.

И он ей помогал.

Он вдруг задумался о разбитых осколках своей давно почившей совести, пока они вгрызались в его печень.

Обхватывали его мозг.

Он закричал в агонии прежде, чем она закончила свое первое предложение. И потом был не в состоянии издать ни звука.

Он упал лицом вниз, рядом со своим потерявшим сознание генералом.

— Ты стал сильнее, Варрава, — пропела она свой ядовитый напев. — Когда я тебя видела в последний раз, ты весь обмочился задолго до того, как я сказала хоть слово.

Он склонил голову на бок, пытаясь посмотреть ей в лицо, и лед в воздухе стал еще ощутимее. Обратил его кишки в воду.

Он молился, чтобы не обделаться, но кому могут молиться темные лорды?

Суке богине перед ним, разумеется. А у нее не было ни милосердия, ни сострадания.

Он сжал свои ягодицы и слушал.

Она рассмеялась. При звуке ее смеха живые умирали. Он это видел тоже.

Крохотный сгусток крови в его мозгу взорвался, и кровь выстрелила у него из носа. Он лежал неподвижно, пока она стекала по его лицу, в лужу под его щекой.

— Ты это предлагаешь мне, лорд Барнс! О, да, разумеется, я в курсе твоей жалкой попытки спрятать свое истинное «я» от этих овец.

Он видел только кончики ее пальцев и низ ее шелкового платья. Она носила белое. Пародия, девственно белое на богине всех желаний.

Вот почему это так ее забавляло.

Она ему как-то поведала об этом. Потом она сломала его.

Снова и снова.

Он сжался от воспоминаний. Сжался от воспоминаний о том, как в самом конце, он молил ее о боли. Об унижении.

Ползал ниц ради запретных извращений.

Она протянула руку и освободила его. Неожиданно получив возможность двигаться, он боялся сделать это.

Он был прекрасно знаком с ее играми.

— Поднимись, мой Варрава. Я слышу в твоем разуме — твоей выгребной яме, — что ты помнишь наши забавы с младенцем. Давай я снова доставлю тебе наслаждение своими игрушками?

Он стоял, стараясь изо всех сил сдержать дрожь, которая угрожала поглотить его тело. Ее игрушки. Хлысты с железными наконечниками. Стальные наручники, которые подходили не только для рук и ног.

Расхрабрившись, он посмотрел на нее и увидел, что она не изменилась. Даже стала еще красивее, чем триста лет назад. Когда он в последний раз виделся с ней.

Чувствовал ее.

Почти умер настоящей смертью от этого.

Шелковистые волны полночно черных волос ласкали изгибы такой красоты, которая бы превратила любого мужчину-человека в слюнявого безумца. Пытливые глаза, темные, как проклятые души глядели на него, в их центре блеснула вспышка красного.

Должно быть, она в хорошем настроении.

Вероятно, он не умрет.

Вероятно, не в этот раз.

— Боишься ответить мне, лорд Варрава? — она выпалила это слово с острым сарказмом, которого было достаточно, чтобы срезать плоть с костей.

• Предыдущая
• 34/65
• Следующая