Мать Зимы - Хэмбли Барбара - Страница 42
- Предыдущая
- 42/74
- Следующая
Энас Баррелстейв опять развопился по поводу того, что «нельзя выпускать мага из Убежища...»
«Неужто он и впрямь думает, что я брошу Альду и устремлюсь в погоню за Фнаком и его дружками?» – изумился Руди. Тем временем Хогширер убеждал всех вокруг, что отсутствие Руди ничего не изменит.
Вместе с Хорнбимом, его матерью, сестрой и зятем, а также лордом Бригом Руди выехал якобы на пикник. Он очертил самый большой круг из всех, которые создавал до сих пор, и присел на землю в изнеможении, когда вдруг услышал в своем сознании резкий ясный голос Вота:
– Посмотри в кристалл, глупый мальчишка!
Извинившись перед остальными, Руди отошел в сторонку, уселся и вытащил магический кристалл из кармана.
– Что такое? – А затем: – Господи, да что с вами такое?
– Я жив, – сказал Вот. Кровь заливала его лицо с горящими янтарными глазами.
В Геттлсенде только-только рассвело. За спиной у Змеиного Мага Руди заметил какие-то каменные арки и дымные факелы; маг находился в одном из залов Убежища Томека Тиркенсона. Над головой его парили шары магического света, отбрасывая жутковатые отблески на настенную роспись и отражаясь в глазах старого мага. Вокруг Руди заметил людей с оружием.
– На Убежище прошлой ночью напали существа, которых ты именуешь габугу, – объяснил колдун. – Точнее, не на само Убежище, а на жилища магов, которые, как тебе известно, пристроены к внешним стенам.
В Убежище Черных Скал Руди был в прошлом году. Оно было вдвое меньше Убежища Дейра и в очень плохом состоянии. Черные стены во многих местах пошли трещинами и были заделаны на скорую руку. После того, что им устроила аббатиса Джованнин Нарменлион, геттлсендские маги предпочитали жить не в самом Убежище, а снаружи, и Руди не мог их за это винить.
– Наши стены могли выдержать даже сильную бурю, – продолжил Вот, – но эти существа ломали окна и двери, как будто на них не было никаких защитных чар. Мы оказались в ловушке, пока наконец кто-то не сумел предупредить стражников в Убежище.
– Что там такое? – Силия Хорнбим с луком в руке подошла к Руди, уставившемуся в свой кристалл. Маг резко махнул ей рукой, чтобы она шла прочь.
– Они были не одни, – ровным тоном продолжил Вот. – Я пытался предупредить Ингольда, но не смог пробиться сквозь серую завесу. Ты должен сообщить ему сам. Если он сейчас в Алкетче, то...
Недра кристалла затуманились. Руди попытался вновь докричаться до Вота, но не обнаружил ничего, кроме гудящей серой завесы.
– ...изменяются, – внезапно очень глухо послышался голос чародея в его сознании, – ...но ясно одно: они нападают лишь на магов, хотя готовы убить любого, кто попытается им помешать. Далеко отсюда, на дальней стороне Большого Сланча наши разведчики...
Голос опять угас, заглушенный серым туманом. Руди ждал. Ему показалось, что он слышит, как Вот повторяет:
– ...сланч... – А затем все исчезло.
«Изменяются», – подумал Руди. Но кто или что изменяется? Животные, которые едят сланч? Или что-то еще?
– Господин маг! – окликнул его Лапит Хорнбим, стоявший рядом с незаконченным силовым кругом, начертанным мелом, перемешанным с костяной пылью, пенамбрским серебром, свежей зеленой и сухой желтой травой. – Время идет, а вы сами сказали, что нужно спешить. Все в порядке?
– Да, – отозвался Руди. – Дайте мне еще минутку. – Но он был уверен, что не сможет связаться с Ингольдом без помощи силового круга. Влияние ледяных магов ощущалось то сильнее, то слабее, но сейчас оно, похоже, достигло пика. Все же он попытался, – совершенно впустую.
Позже, когда круг, наконец, был закончен, – по предложению лорда Брига, Руди включил в Призыв еще и оленей, и диких кабанов, – он отошел на пару шагов и там создал второй круг, едва не лишившись сознания от изнеможения. А затем мысленно пытаясь отыскать Ингольда, позвал его по имени.
В недрах кристалла мелькнуло лицо старика, запыленное и усталое, словно он только что выдержал небольшое сражение. Глядя в кристалл, он беззвучно прошептал имя Руди. Похоже, он находился в какой-то долине, окруженной черными вулканическими скалами, окруженными засохшим тамариском. Джил сидела у него за спиной, опустив голову между колен.
А затем и эта картина исчезла.
Глава шестая
Толпа всегда нервировала Джил. За те пять лет, что она жила в Убежище и странствовала по обезлюдевшим землям, она успела позабыть, как сильно ненавидела большие скопления людей.
– Они это чувствуют, – мягко побранил ее Ингольд. – Твою злость и твой страх перед ними. – Он обнял Джил за талию, и ей сразу стало немного легче.
Южный квартал Кхирсита близ крепостных ворот, от которых дорога шла прямо в Хатиобар, – состоял почти из одних развалин: полуразрушенные церкви, особняки с провалившимися крышами и разрушенные склады вдоль улиц, где от мостовой давно уже ничего не осталось. Раньше Джил казалось, что в задних коридорах Убежища скверно пахнет, но здесь всю грязь жители вываливали на улицу, даже не пытаясь навести порядок. Не мудрено, что у них свирепствовали эпидемии!
Скорее стоило удивляться, что кто-то еще остался в живых. Не успели они с Ингольдом войти в ворота, как на них налетели полуголые детишки в лохмотьях, которые просили еды и денег, – и не только дети, но и женщины в поношенных платьях и грязных вуалях, держащие на руках младенцев, покрытых язвами с торчащими от голода ребрами. И повсюду вокруг: на приступках, у стен, у порогов домов сидели мужчины, – тощие люди с враждебными глазами.
– Они чувствуют твое презрение, – продолжил шепотом Ингольд. – Откройся вместо того, чтобы закрываться от них. Они всего лишь голодны и напуганы.
– И не они одни. – Все же Джил заставила себя расслабиться и погладила по голове хнычущую девчушку. – Мы тоже без денег, малышка... Нельзя ли тут кого-нибудь убить за полбуханки хлеба?
Девочка с удивлением посмотрела на нее и рассмеялась:
– Можешь убить Толстого Ростовщика!
Люди, взиравшие на них с балконов и с порогов домов, одобрительно закивали. Другой ребенок закричал:
– Можешь убить ведьму Хегду!
– А я вам дам свежую булку за этого старика! – прокричала молодая женщина без вуали и без передних зубов, задорно тыча пальцем в худощавого мужчину, стоявшего рядом, который добродушно расхохотался и ущипнул ее за грудь.
Ингольд закивал и погладил бороду с преувеличенным достоинством, изображая умудренного годами старца:
– Я сперва составлю список. Похоже, в этом городе для нас немало работы.
Правда, на самом деле за пару кусков хлеба, вино и сыр им пришлось таскать воду от общественного колодца, а затем скрести полы в таверне. Таверна находилась в квартале Арены, где дела обстояли чуть получше, чем у Южных ворот, но все же было полно пустующих зданий и домов, отмеченных желтым цветком чумы. У людей здесь было побольше денег, питались они сытнее, но все же в воздухе царило напряжение, ударявшее Джил по нервам.
– Думаю, придется оставаться здесь, пока в долине не прекратятся бои, – заявил Ингольд, ставя флягу с кислым вином на стол у черного входа, за который их с неохотой усадил тавернщик.
Город Кхирсит лежал меж двух горных отрогов, словно жемчужина, зажатая в клешнях краба; на берегах озера, раньше представлявшего собой вулканический кратер с водой невероятно синего цвета. Гору, белевшую за желтыми и розоватыми городскими стенами, Джил сразу же узнала, ибо видела ее во сне.
Сайкотл Ксиам, Мать Зимы.
По пути сюда они с Ингольдом не видели ничего, кроме следов разрушения. От былых богатств Алкетча не осталось и следа. Им попадались селения, лежащие в развалинах, сожженные дотла враждующими армиями, уничтоженные дарками или чумой.
Военных отрядов им больше не встречалось до самой долины Хатиобара. Здесь горели Хишетские виноградники, и лишь благодаря чарам невидимости им удалось пробраться сквозь расположение войск Эсбошета, Ваира на-Чандроса и множества разбойничьих отрядов.
Сейчас по всему городу колокола звонили к вечерней молитве, перекликаясь на разные голоса, соотносившиеся с разными святыми. Путники помылись в ручье среди холмов прошлой ночью, но все равно выглядели сущими бродягами, и Джил осточертело сносить презрительные взгляды прохожих, которые не привыкли видеть женщин без вуали. В душе она гадала: чувствовала бы себя она точно так же, если бы лицо ее не было изуродовано шрамом? Гадая также, замечают ли эти люди мутации, которые наверняка происходили в ее теле. Дюжину раз не меньше она уже глядела на себя в зеркало, которое нашла в таверне, а до того – во всех отражающих поверхностях, которые попадались на пути. Не было никаких изменений, – пока что... Так шептали ей голоса. Джил невольно поймала себя на мысли, что боится, не врут ли ей зеркала.
- Предыдущая
- 42/74
- Следующая
