Мать Зимы - Хэмбли Барбара - Страница 17
- Предыдущая
- 17/74
- Следующая
Но все эти образы доходили до нее словно сквозь толщу воды, а сама она медленно тонула, погружаясь все глубже и глубже в темную пугающую бездну. Заклятья Ингольда сопровождали ее, но Джил страшилась взглянуть в глаза собственным снам.
Его магия была подобна теплу очага, она согревала и придавала сил.
– Что ты видишь, Джилли? – спрашивал ее маг. – Что ты видишь?
Озеро, на берегу которого она стояла, было подобно глубокому котлу. Джил ощущала, как от неподвижных вод веет холодом и серой: водоем почти идеально круглой формы был окружен иззубренной стеной застывшей лавы. Пар обтекал красновато-черные базальтовые глыбы, растекаясь близ берега по зарослям мха и лишайников пурпурным, золотым и ярко-красным, а высоко над головой виднелся второй вулкан, с вершиной, увенчанной ледяной короной. Каким-то образом Джил сознавала, что и весь мир вокруг за пределами этих скал отныне затянут льдом.
Что-то коснулось ее ноги. Еще одна пузырчатая, похожая на резиновую шапку тварь, наподобие той, которую отыскал Вот. Они ползали повсюду на берегу, причмокивая своими похожими на язвы ртами.
Другие твари, подобные небольшим скорпионам, с передними конечностями, но без задних и с загнутыми кверху хвостами, плавали в дымящихся водах. Единственным звуком было завывание ветра в скалах.
– Что ты видишь, Джил?
Она не могла ответить.
В скальной стене второго вулкана виднелось нечто похожее на вход, – туннель, ведущий в ледяное сердце горы. Джил чувствовала дыхание холода на лице, когда оборачивалась в ту сторону и сознавала, что у этого древнего гигантского вулкана ледяная сердцевина. Пройдя по туннелям внутрь, она оказалась в пещере и увидела статую из черного базальта: мужчина, сидящий в кресле и удерживавший за ошейник собаку. Бородатое лицо хранило выражение глубочайшей печали, а глаза казались слепыми, – скульптор не дал ему зрачков.
Изваяние словно парило в облаке белого, стелющегося по земле тумана, появившегося из ниоткуда и вскоре поднявшегося Джил до колен. Она знала наверняка, что в этом мире льда и молчания никогда еще не ступала нога человека.
Откуда-то из невообразимого далека до нее донесся голос Ингольда, но она не могла понять, о чем он спрашивает ее.
В любом случае Джил не сумела бы ответить. Она больше не помнила, кто она такая, зачем пришла сюда и чего ищет. Холодный дым курился из расселины в скалах на верхней площадке каменной лестницы и чувствовался влажный, сладковатый запах. Джил двинулась в ту сторону, словно влекомая некогда слышанной мелодией, состоявшей из неразборчивых звуков и шепотков. Они твердили ее имя. Но откуда им знать ее имя?
Оказавшись на вершине лестницы, она взглянула на свои руки, затем обнажила кинжал и полоснула клинком по ладони, – даже во сне ее пронзила боль, но с этим ничего нельзя было поделать.
Голоса в сознании послышались яснее, и Джил подумала: моя кровь знает мое имя, а они – часть того яда, что проник в мою кровь.
Они твердили ей, что это Ингольд причинил ей боль, но даже во сне Джил знала, что это неправда. Все дальше продвигалась она по расселине в недрах льда, и все сильнее становилось давление в груди и гнетущее ощущение тревоги.
Кровь падала каплями на лед, горячая струйка стекала по замерзшим пальцам. Когда Джил оглянулась через плечо, ей показалось, что у входа в расселину она видит Ингольда, но он не способен перейти порог. Ингольда она видела таким, каким он был на самом деле – окутанным ореолом магического света, дерзким, рыжеволосым принцем, который невольно стал причиной великой войны. Ее возлюбленный, ее друг, ее вторая половинка. Он протянул к Джил руку, но не смог подойти ближе, а она больше не слышала его голос.
Музыка звучала в ушах, и Джил двинулась на зов.
Певцы стояли на коленях в мире бесцветного света в зале с ледяными стенами, играющими колдовскими огнями. Мерцающий дым окружал их, поднимаясь из середины зала, – это был дым не вулканического огня, но дым ледяной, ибо внизу, в провале виднелась не лава и даже не вода, а нечто густое, желеобразное, прозрачное, как алмаз, и в этих медленных липких волнах что-то двигалось и колыхалось.
Певцы творили колдовство, раз за разом повторяя один и тот же ритуал перед входом в зал; ритуал этот они вершили на протяжении многих эонов, покуда в черном каменном полу не продавился колодец, отныне доверху заполненный сланчем. Время от времени из сланча появлялись некие бледные, извивающиеся существа с массой щупалец на месте головы или плоские крылатые твари с клешнями, – таких же Джил видела на небесах, когда они охотились на ястреба.
Она не могла ясно видеть певцов, но знала, что они повторяют ее имя. Кровь, стекая с пальцев, капала на сланч, а оттуда тонкими алыми змейками выползала по направлению к ним. Поющие существа, полупрозрачные, словно высеченные из драгоценных камней, подняли головы. Внутри пульсирующего колодца что-то шевельнулось.
– Джил, вернись.
«Она поднимется из озера», – подумала она. Ледяные маги уже знали ее имя. Они скажут это имя твари в колодце, той твари, которой известны все имена, и она познает ее, Джил.
– Джил, возвращайся немедленно.
Сквозь сон ей захотелось кричать. Она видела, как кровь ее течет по направлению к ледяным жреца, тянувшим к ней свои длинные руки; она видела, как белесые паукообразные сгустки выбираются из сланча, видела, как постепенно проступают в колодце очертания живущего в нем существа.
– Джил! – Она ощутила его руки на своих плечах, крепкие и теплые. – Ты должна вернуться немедленно. Слышишь мой голос? Ты должна вернуться.
«Я должна вернуться. Я должна вернуться и убить его».
Она вновь обнажила меч; рукоять была липкой от крови. Невольно Джил задалась вопросом: умрет ли она по-настоящему, если убьет себя в этом сне. Невозможно, чтобы кто-то заставил ее причинить боль Ингольду.
«Или все же возможно?»
– Слышишь мой голос? – И теперь она услышала его и уловила напряжение, владевшее магом. Он был напуган.
Во рту все занемело, как после укола лидокаина, но Джил все же сумела выдавить:
– Да.
Он за руку вывел ее из пещеры. Она чувствовала пожатие его руки, но ничего не видела, – такое порой случается во сне. И лишь когда они, наконец, выбрались наружу, миновав каменный зал со статуей слепого короля и его пса, и вновь оказались на берегу огромного холодного озера, она почувствовала, как Ингольд бросается вперед, взмывает в воздух и тянет ее за собой в полет.
Во сне она могла летать, если только он держал ее за руку.
Они долго мчались сквозь черные воды, устремляясь к свету. Оглянувшись, Джил могла видеть далеко позади глубокий синий кратер, где озеро взирало на нее, как раскрытый глаз, и ощущала дыхание ледяного вулкана. Ей казалось, что она до сих пор чует этот сладковатый запах и слышит пение ледяных магов, и яд в ее крови звучал в унисон с этими голосами.
А затем ее окутала тьма.
– Что это?
Ингольд стоял перед ней на коленях. Джил сидела на камнях в полуразрушенной конюшне на берегу Бурой Реки и чувствовала, что продрогла до костей.
– Что у меня с рукой? – Она поднесла ладонь к глазам. Боль была словно от глубокого пореза, но не было никаких следов раны.
– С тобой все в порядке?
Почему он так напуган? Его руки, сжимавшие ладони Джил, были теплыми и крепкими, а в небесно-голубых глазах светилось участие и забота.
Она заставила себя кивнуть, хотя на самом деле чувствовала, что с ней отнюдь не все в порядке. Джил ощущала усталость и тошноту, словно пробежала несколько миль; ладонь ныла до ужаса, и болела рана на лице, пульсируя так, словно вновь открылась и кровоточит.
– Я не мог до тебя дотянуться. – Он откинул волосы с ее лица и быстро начертал символы заклятий на ее щеке, на плече и на руке, чтобы помочь Джил согреться и прогнать боль. – Ты ускользнула от меня. Я боялся, что не смогу вернуть тебя вовремя.
– Вовремя? – Джил по-прежнему гадала, что скажет Ингольду, если он спросит, где она была и что видела. Она ровным счетом ничего не помнила, кроме лютого холода.
- Предыдущая
- 17/74
- Следующая
