Царство малюток. Приключения Мурзилки и лесных человечков - Хвольсон Анна Борисовна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/15
• Следующая

Мурзилка побледнел, как полотно, но всё-таки сел на подвинутую ему скамейку.

— Держи меня только, Алхимушка, покрепче, а то я упаду! — сказал он изменившимся голосом, стуча зубами. — А ты, Мазь-Перемазь, не сразу тащи; ты, пожалуй, назло сделаешь больно! — кричал он доктору.

Но едва тот появился со щипцами, как Мурзилка вытянулся во весь рост, закричал не своим голосом, и, быстро вскочив на ноги, опрокинул державшего его Алхимика и подбежавшего доктора и выбежал на улицу.

— Вот трус! — говорили братья, — его хотели только напугать, а он чуть от страха с ума не сошёл…

В тот же вечер, когда эльфы собрались все вместе, чтобы поделиться впечатлениями дня, Китаец рассказал про Мурзилкино приключение у зубного врача.

— Вот вы всё смеётесь, — перебил рассказчика Мурзилка, не желая, что бы все знали эту историю, — а между тем, в то время, как вы только попусту бегаете, я каждый день открываю что-нибудь новое и занимаюсь серьёзно наукой.

— Что, что! ты занимаешься наукой! Вот ведь тоже выдумал! — раздались насмешливые голоса.

— Разве нет? — и Мурзилка кинул гневный взгляд на доктора. — Вот какое открытие: я пошёл бродить по городу и набрёл на замечательную лабораторию, т. е. такое учреждение, где производятся всевозможные опыты, при помощи особых приспособлений. О, если бы вы знали, сколько я видел там интересного. Хотите, я вас туда сведу?

— Ах, отправимтесь все туда! — сказал Знайка.

— Да, да, отправимся в лабораторию, — подхватили остальные.

Лесные человечки живо поднялись с травы и побежали за Мурзилкой, который должен был показывать дорогу.

Важно и чинно шёл он впереди и, остановившись перед большим зданием, гордо произнёс:

— Здесь.

Вмиг лесные человечки разбрелись по всем углам зала, разглядывая загадочные инструменты и снаряды.

На столе стоял микроскоп, т. е. инструмент для рассматривания самых малых предметов, которые представляются в увеличенном виде.

— Аи, глядите! — кричал не своим голосом Мишка, рассматривая в микроскоп крошечную букашку. Быструн тоже заглянул туда и от удивления даже присел на корточки. Букашка показалась ему больше человека.

В другом углу Дедко-Бородач держал зелёную лягушку, которую Тимка разглядывал в лупу, т. е. увеличительное стекло.

Китаец, умевший хорошо рисовать, обрадовался; увидав, что в лаборатории имеются разные краски, и стал их смешивать, а Знайка усердно толочь их в ступке.

Незнайка и Вертушка принялись подогревать на спирту какую-то жидкость.

Рядом же возился Читайка с какой-то ретортой (стеклянный сосуд, употребляемый для химических опытов). Увидя это, Дедко-Бородач выпустил лягушку и подбежал к Читайке, не заботясь о том, что испуганная лягушка металась и скакала, как угорелая.

— Ай, страшно! Ай, помогите! бегите сюда! — раздался вдруг пронзительный голос.

Братья в страхе переглянулись и бросились бежать туда, откуда неслись отчаянные вопли.

Что же оказалось? Пока эльфы занимались физическими и химическими опытами, Мурзилка забрался в анатомический кабинет, где стояли скелеты и висели картины, изображавшие разрезанные части человеческого тела, при виде которых Мурзилка, по обыкновению, струсил.

Крошкам впервые пришлось видеть такие картины, но доктор Мазь-Перемазь, изучавший, конечно, на своём веку анатомию, и Чумилка-Ведун, знавший всё отлично, принялись обучать братьев.

— Вот видите эту голову, которая нарисована здесь на доске, — объяснял Чумилка. — На ней показано, из скольких частей состоит голова человека…

— А там что за тёмная комната? — перебил вдруг трусишка Мурзилка.

Доктор Мазь-Перемазь улыбнулся и ничего не ответил. Он уже давно разглядел в этой комнате волшебный фонарь и белый экран, на котором наводят картины.

Не говоря ни слова, он прошёл в эту комнату, незаметно вставил в волшебный фонарь пластинку с нарисованными мухой, саранчой и жуком, зажёг крошечную лампочку — и на белом экране тотчас получилось увеличенное во много раз изображение этих насекомых. Трудно описать ужас всей компании. Маленькие зрители опрометью пустились вон из зала. Более благоразумные вскоре вернулись и, узнав, в чём дело, хохотали до слёз над своим страхом.

Мало-помалу вернулись все, — один Мурзилка не решался войти в зал, несмотря ни на какие увещания.

Наделав страшный беспорядок и натешившись вдоволь, малютки-эльфы отправились ночевать в сад. Но раньше, чем ложиться, они упаковали все свои вещи, так как с рассветом хотели оставить Берлин, чтобы продолжать путь.

Они разместились на первом утреннем поезде, отправляющемся из Берлина в Вену. С этим поездом ехало немного народу, и эльфы могли свободно расположиться в вагонах первого класса. Мурзилка выбрал для себя место как раз против зеркала, которое висело на стене вагона. Ему хотелось всю дорогу любоваться собой несмотря на то, что остальные эльфы смеялись над этим и шутили.

Без всяких приключений доехали эльфы до города Вены, столицы Австрии, и прямо с вокзала отправились осматривать достопримечательности города.

Вена — красивый город, в нём много роскошных домов, дворцов и больших магазинов. Малюткам Вена очень понравилась, в особенности Мурзилке, который пришёл в неописанный восторг от всего виденного.

— Ах, какие магазины, какие дома, что за роскошь! Здесь ещё лучше одеваются, чем в Париже! — восклицал он, поминутно останавливаясь.

Но восторги Мурзилки нисколько не интересовали братьев, зато их сильно заинтересовала большая афиша на углу улицы, на которой нарисованы были львы, тигры и волки.

— Доктор, — обратились все к Мазь-Перемазь, — объясните, что Эльфы пробрались в павильон, где сидели обезьяны здесь напечатано на этой афише.

Доктор объяснил, что в афише сказано, что в этот день в зоологическом саду будут показывать только что привезённых из Африки диких животных, — и предложил братьям отправиться в сад. Они, конечно, согласились.

Мурзилка тоже побежал за всеми, хотя в дороге то и дело ссорился и ворчал, что гораздо интереснее было бы идти по главным улицам, где можно видеть хорошие платья. По мнению Мурзилки, красивое платье интереснее диких зверей. Недаром же его прозвали «Пустой Головой».

Пришли малютки к зоологическому саду поздним вечером, когда посетителей уже не было, а звери все сидели в закрытых павильонах.

Эльфы пробрались в первый павильон, где сидели всевозможные обезьяны.

— Ха, ха, ха! Вот так уроды! — покатывались крошки, глядя на ужимки последних.

— Хи, хи, хи! — смеялись в свою очередь обезьяны, глядя на эльфов.

Натешившись вдоволь над обезьянами, малютки-эльфы перешли в другое отделение зоологического сада, где помещались змеи. Змеи только что поели, и потому лежали без движения; тем не менее многие эльфы, в том числе Пучеглазка и Быструн, побоялись подходить близко к ним.

— Нет, господа, как хотите, а мы ближе не пойдём, — говорили они. — Может быть, эти змеи ядовитые, укусит какая-нибудь из них и тогда — прощай жизнь.

Доктор Мазь-Перемазь успокоил трусов, объяснив им, что когда змея только что примет пищу, то она теряет ядовитость, и потому становится неопасной. Кроме того, он напомнил, что у него в кармане фрака имеется чудный цветок, который дала ему фея; при помощи этого цветка эльфы могут сделаться невидимками, так что змеи не в состоянии им сделать ничего худого.

Объяснение это успокоило малюток. Они храбро направились не только в отделение змей, но даже вошли в стеклянную клетку, в которой находились ядовитые змеи, и принялись выделывать с ними всевозможные штуки.

Чего они только не делали со змеями! — то обвивались ими, то сгибали их, то разгибали.

Быструн придумал даже обернуть змеёю, точно лентою, трёх эльфов и смеялся, глядя на стоящих будто в клетке братьев. Доктор Мазь-Перемазь при помощи Дедки-Бородача пытался устроить из другой змеи какую-то очень замысловатую фигуру; словом, эльфы веселились искренне.

• Предыдущая
• 13/15
• Следующая