Вне закона - Перри Энн - Страница 56

• Предыдущая
• 56/208
• Следующая

Джуд проделывала все эти гадости. В понедельник пришла в школу, захватив с собой заколку Кукурузной Девы в виде бабочки, и заявила, что хочет носить ее в волосах. Мы всполошились и стали просить ее, мол, не надо, не надо. И она смеялась над нами, но заколку нацеплять не стала.

Джуд много рассуждала об очистительном огне, «жертвоприношении». Нашла в Интернете описания того, что проделывали буддисты еще в незапамятные времена.

В ходе жертвоприношения Кукурузной Деве полагалось вырезать сердце, слить оттуда кровь и хранить ее в священных сосудах. Но можно было просто сжечь Кукурузную Деву, а затем смешать ее пепел с землей — так объясняла Джуд.

Огонь — более чистый способ, говорила Джуд. Только поначалу немного больно, а потом ничего.

Теперь Джуд фотографировала нашу Деву «Полароидом» почти все время. К концу накопится снимков пятьдесят, не меньше. Мы почему-то считали, что Джуд собирается разместить их в Интернете, но этого не случилось.

Что делать с этими снимками, если вдруг их заберет полиция, мы не знали. Они даже не были проявлены. Может, изображение исчезло само по себе?..

Да, тут было на что посмотреть! На некоторых Кукурузная Дева лежала на спине на похоронных дрогах, вся укутанная шелками, кружевами и рюшками, и казалась такой маленькой… На других она красовалась голышом. Джуд заставляла ее раздеться, потом раскидывала волосы веером по подушке, раздвигала ей ноги, так широко, что видна была маленькая розовая щелочка между ног. Джуд называла ее разрезом.

Разрез у Кукурузной Девы совсем не похож на наши, говорила Джуд, прямо как у маленькой девочки и гораздо симпатичнее. И еще у нее никогда не вырастут лобковые волосы, говорила Джуд. Жуткая гадость. Нет, Кукурузной Деве эта печальная участь не грозит.

Джуд смеялась и говорила, что разошлет эти снимки по телеканалам. Все равно они не посмеют ими воспользоваться.

Были снимки и в других позах. Кукурузная Дева то сидела на ложе из шелка и кружев, то стояла на коленях, то даже на ногах, если Джуд удавалось ее расшевелить. Она хлопала ее по щекам, чтобы Дева открыла глаза. Она открывала и еще улыбалась какой-то странной маленькой полуулыбкой, стояла, привалившись всем телом к Джуд, головы их соприкасались, Джуд ухмылялась во весь рот. И при одном взгляде на Кукурузную Деву и Джуд становилось ясно, что они парят где-то над землей, в небесах, где уже никто никогда недостанет, не обидит, и все остальные могут лишь смотреть на них, возведя глаза ввысь, и дивиться тому, как они туда попали.

Эти снимки Джуд заставляла делать нас. Один стал самым ее любимым. Она частенько говорила, что хотела бы показать его матери Кукурузной Девы. Может, настанет день, и покажет.

В ту ночь нам показалось, что Кукурузная Дева умирает.

Она дрожала и дергалась во сне. Но такое с ней бывало и прежде. А потом вдруг началось нечто вроде эпилептического припадка. Сначала она широко разинула рот, издавая невнятное «у-у-у», да еще высунула язык, весь мокрый и белый от слюны. Просто жуткое зрелище. Анита так и отпрянула и забормотала:

— Она умирает, умирает! О Господи, да она сейчас помрет! Джуд, сделай что-нибудь, иначе она сейчас окочурится!

И тут Джуд влепила Аните пощечину, чтобы та заткнулась. Она была просто вне себя от ярости, наша Джуд.

— Эй, ты, толстая задница, вали отсюда! Ни хрена ты не понимаешь! — заорала она.

А потом Джуд взялась за Кукурузную Деву. Навалилась на нее, заставила лечь на спину и держала. А руки и ноги у Кукурузной Девы все продолжали дергаться, словно она танцевала лежа какой-то дикий танец. И глаза были открыты, но смотрели так, словно она ничего не видит, не понимает. Глаза у нее были точь-в-точь как у куклы, стеклянные и мертвые. Тут даже Джуд немного испугалась и занервничала, а потом просто легла на нее всем телом. И еще, наверное, Кукурузная Дева была страшно холодная. Такая костлявая, что холод проникал в каждую косточку и жилку, и Джуд растопырила руки, и обхватила ими руки Девы, и держала крепко-крепко. И ноги у нее тоже были растопырены и лежали вдоль ног Кукурузной Девы, и лицом своим она прижималась к ее лицу. В этот миг они походили на девочек-близнецов, вылупившихся из одного яйца.

«Я здесь, я Джуд, я буду всегда защищать тебя, даже в Долине Теней и Смерти, буду защищать тебя во веки веков. АМИНЬ…»

Ну и постепенно Кукурузная Дева перестала дрожать и дергаться и лишь дышала как-то странно, с присвистом, но все же дышала. А раз человек дышит, с ним все о'кей.

Но Анита не могла опомниться от страха. Она изо всех сил пыталась сдержать истерический смех, что нападал на нее временами, и тогда она ржала как лошадь, не могла остановиться. Вот и сейчас не смогла. И тут Джуд — хрясь-хрясь — как врежет ей по одной щеке, потом по другой. И еще обозвала ее жирной задницей и сучкой придурочной, и Анита разрыдалась и выбежала из комнаты точно побитая собака. Мы слышали, как она воет и скулит на лестнице. И тут Джуд заявила:

— Она следующая.

На сайте под названием Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки., там, где обычно Джуд Б. общалась с Повелителем Глаз, была размещена одна цитата. И Джуд нам ее показала. «ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК, ЕСТЬ ПРОБЛЕМА. НЕТ ЧЕЛОВЕКА, НЕТ ПРОБЛЕМЫ (СТАЛИН)».

Джуд никогда не сообщала Повелителю Глаз, девушка она или парень, и Повелитель Глаз считал ее мужчиной. Она сообщила ему, что пленница у нее. А потом запросила у него разрешения на жертвоприношение, ну и Повелитель Глаз отстучал ей в ответ: «Да тебе просто цены нет, раз ты у нас так развита не по годам. Никогда не подумаешь, что тебе всего тринадцать, и вообще: где ты живешь, Джуд Б.?»

И тут Джуд вдруг осенило: Повелитель Глаз никакой не друг, обитающий сразу в нескольких разных местах земного шара, а агент ФБР, который притворяется другом и духовником лишь для того, чтобы вычислить и схватить ее. Так что Джуд покинула сайт darkspeaklink.com и больше на него уже не возвращалась.

Джуд Б. поняла — это конец. Пошел шестой день, до жертвоприношения оставалось всего четыре. Пути назад нет.

Дениз ломалась прямо на глазах. Смотрела тупо-невидяще, точно ей врезали по башке, и учительница в начале урока спросила:

— Дениз, может, ты заболела?

Но сперва Дениз словно и не слышала ее. А потом покачала головой и выдавила еле слышно:

— Нет.

Анита в школу вообще не пошла. Пряталась дома. Стало ясно, что она может выдать Джуд. И добраться до нее, чтобы раз и навсегда заткнуть рот предательнице, не было теперь никакой возможности.

И это ученики и последователи Джуд, которым она так доверяла! Не стоит доверять людям, зная, что они в подметки тебе не годятся.

Дениз продолжала умолять:

— Джуд, может, нам лучше все-таки… отпустить Кукурузную Деву? Потому что если она, если она вдруг…

Кукурузная Дева стала табу. Кукурузную Деву ни за что нельзя отпускать. Ну разве только если кто-то займет ее место. А так отпускать нельзя.

— Может, ты хочешь занять место Кукурузной Девы?

— Но, Джуд, никакая она не Кукурузная Дева, она М-мариса Бэн…

Джуд охватил праведный гнев. Бац-бац, ладонью наотмашь по голове, по щекам, по этой тупой и наглой физиономии…

Обычно у пятнистых гиен рождаются близнецы. Но один близнец всегда сильнее второго и тут же начинает нападать на брата, пытается порвать ему глотку. И другого выхода у него просто нет, потому как тот, второй, тоже будет стараться прикончить его. Выбора нет…

Обычно Джуд Б. и ее «ученики» занимали столик в самом укромном углу школьного кафетерия, вдали от придирчивых и насмешливых взглядов одноклассников. Там и поедали свои завтраки. И вдруг сегодня вместо святой троицы все увидели только Джуд Б. и Дениз Людвиг и заметили, как Дениз о чем-то слезно умоляет Джуд, даже вроде плачет, непрестанно шмыгая носом и утирая его тыльной стороной ладони, размазывая сопли по лицу. Словом, ведет себя самым непотребным образом для мало-мальски воспитанной девочки. А Джуд бормочет сквозь крепко стиснутые зубы: «Я запрещаю тебе плакать, запрещаю устраивать здесь представление». А Дениз все не унимается, продолжает плакать, бормотать, просить. И тут Джуд охватывает бешенство, и она влепляет Дениз пощечину. И та отшатывается, стул переворачивается и падает, и Дениз выбегает из кафетерия, что-то жалобно лепеча. А затем на глазах у изумленно застывших учеников коварная Джуд Б. тоже выбегает через заднюю дверь. Бежит по дорожке к изгороди, возле которой школьники оставляют свои велосипеды, садится на свой и мчится с бешеной скоростью, словно подстегиваемая собственным негодованием. Проезжает на бешеной скорости расстояние, что отделяет школу от старого дома Трейернов, пулей пролетает по Хайгейт-авеню, и машины едва успевают увернуться, чтоб не сбить эту ослепленную гневом велосипедистку.

• Предыдущая
• 56/208
• Следующая