Том 18. Счастливчик - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/24
• Следующая

Это говорит Помидор Иванович, и голос его вздрагивает от волнения.

— Да, не видели! Аля, Голубин, голубчик, где ты, откликнись!

Вдруг Счастливчик, как встрепанный, вскакивает со своего места.

— Да ведь Голубин в плену! Он заперт в сарае! Ах! Я запер его тогда еще, во время игры! Что я наделал?! Что я наделал?!.

И не слушая ни классного наставника, ни воспитателя, Кира выбегает из класса и по коридору, лестнице, через сени спешит на гимназический двор. Сердце его стучит, как молот, даже как будто другим слышно его биение. Внезапно перед мысленным взором мальчика предстает образ худенького, слабенького Голубина, смотревшего на него испуганно, когда он тащил его в сарай. И он все-таки его втолкнул и запер… и забыл выпустить… О, недобрый, нехороший Счастливчик! О, злое маленькое сердце!

Забыть хрупкого, болезненного мальчика в холодном сыром сарае для дров, да еще в одной курточке! Замирая от ужаса, Счастливчик бросается туда.

Что это? Сарай открыт! Дверь его настежь!

— Где Аля? Где Голубин? — кричит в отчаянии Счастливчик, увидя дворника, подметающего двор.

— Товарища изволите искать, барин? — спрашивает он, ухмыляясь простодушно, — нет их, тю-тю, пропали!

— Как пропали? — широко раскрывает глаза Счастливчик.

— Да так, — парень добродушно смеется. — Пропал, вот и все. Иду, это, я полчаса назад в сарай, вижу — барчонок лежит, продрогший у дров-то, скорчившись, весь посинелый и слезки на щеках. Видать, плакали… Лежит и спит…

— Посинелый… слезки… спит… — растерянно повторяет Счастливчик.

— Я его будить… Он, сердешный, на головку жалится. Головка, вишь, у него заболела… Надо думать, заболит! Два часа дрыхнуть в холодном сарае…

— Ах! — роняет Счастливчик и весь трепещет.

— Куда же вы его дели?

— Домой отправил. Взял и отвел домой. А мамаши его не было, значит; за ним чтобы идти, из дому вышли. И не знают мамаша, что болен их сынок.

— Болен? — вскрикивает Счастливчик, и точно невидимые когти разрывают его сердце.

— Горячий… известно болен! Как до постельки добрался, так и повалился навзничь, а сам-то спит, ровно мертвец, — докладывает парень.

Все разошлись по домам. Только трое из «мелочи» играют в перышки на задней скамейке.

— Ну, что, нашли Голубина? — осведомляется Янко.

— Нашли… болен дома… из-за меня болен Голубин, — едва находит в себе силы ответить Счастливчик и падает на скамейку.

Внизу в швейцарской происходит другого рода история. Monsieur Диро, как ни в чем не бывало, приехал за Счастливчиком, и вдруг…

— Они наказаны. Их не пускают, — объявляет ему швейцар.

Счастливчик наказан? О, этого не может быть! Это какое-то недоразумение. Счастливчик не может быть наказан.

Monsieur Диро говорит на своем французско-русском, непонятном, как китайский язык, наречии. Швейцар возражает по-русски, и оба волнуются, не понимая друг друга.

К счастью, в швейцарскую входит классный наставник и на вопрос гувернера, предупредительно поясняет, что ученик Раев получил единицу, плясал и трубил в классе и за это оставлен в гимназии на два лишних часа. Monsieur Диро удивлен.

— О, такий малют, такий хорошая мальчугашик и вдруг единишка и трюба!.. Не понимай! О, как это шесток! Как шесток таково наказаль!

Но еще больше волнуются дома, когда в обычное время возвращения из гимназии не видно знакомых санок, запряженных Разгуляем. Бабушка, всегда поджидающая у окна своего любимца, приходит в невероятное волнение.

— Няня! Няня! Поезжай в гимназию, узнай, что случилось с Кирой и monsieur Диро… Да бери извозчика, няня, и скорее, скорее!

Няня охает, надевает свою допотопную, на лисьем меху, шубу и едет.

Проходит еще полчаса томительного ожидания. Ни няни, ни Счастливчика, ни monsieur Диро нет.

Бабушка в отчаянии.

— Аврора Васильевна! Ради Бога, отправляйтесь туда узнать, в чем дело, что случилось, — умоляет бабушка Лялину и Симочкину гувернантку.

Аврора Васильевна любезно соглашается и уезжает.

Еще полчаса. Никого нет.

Попадается на глаза Франц. И Франца тоже командируют в гимназию. В доме остаются только повар, горничная и судомойка на кухне. Бабушка, Ляля и Симочка у окон. Они прильнули к стеклам, все трое, и не отрываясь, смотрят на улицу.

В их мыслях целый рой самых невероятных предположений.

"Переходил через улицу, попал под трамвай… Лежит в больнице… А то в гимназии расшибли его насмерть или… или…"

— Нет, сил больше не хватает у меня ждать так… Девочки, пойду и я! — решает бабушка и начинает суетливо собираться в гимназию.

— Везут! Везут! — в ту же минуту радостно вскрикивает Симочка и хлопает в ладоши.

С быстротою молоденькой девочки бабушка бросается на свой наблюдательный пост у окна.

— Вот он! Вот он, наконец! Милый, милый Счастливчик!

Monsieur Диро и Аврора Васильевна сидят в санях. Между ними Кира. Лицо его уныло, веки красны и вспухли от слез.

За Андроном едет извозчик с няней и Францем. Они точно телохранители, точно почетная свита маленького принца.

Но маленький принц на себя не похож сегодня. Счастливчик медленно поднимается по лестнице, с убитым видом входит в залу и замирает в объятиях бабушки.

Несколько минут ничего не слышно, только рыдания. Плачет бабушка, плачет Ляля, плачет няня, плачет Симочка.

Monsieur Диро и Аврора Васильевна рассказывают все. Таким образом узнается и про единицу, и про гопак, и про трубу, и про наказание. Единица!..

Бабушка смотрит так огорченно, как будто единица получена ею самою. Ляля печально покачивает головкой.

— Ах, Счастливчик! Как это могло случиться?

Счастливчик очень смущен. Но не единица и не наказание его мучат, нет! Совсем, совсем другое! Там, через несколько улиц, лежит больной Голубин, маленький Аля, заболевший по его вине. Сердце Счастливчика сжимается.

— Бабушка! Аля Голубин болен… Пусти меня к Але, — просит Кира, пряча на груди Валентины Павловны заплаканное лицо.

— Что? Что такое? Голубин болен? Ты хочешь к нему? Но, дитя мое, у него может быть заразная болезнь: корь, скарлатина, свинка, дифтерит, — перечисляет бабушка.

— Круп, тиф, рожа! — вторит ей с не меньшим ужасом Ляля.

— Или еще хуже — холера! — заключает няня.

И все хором, в три голоса восклицают:

— Нет, нет, ты не пойдешь туда!

Что-то необъяснимое происходит в ту же минуту со Счастливчиком. Добрый и кроткий по природе, он мгновенно становится дерзкий.

Там болен, может быть даже умирает, по его, Счастливчика, вине, бедный маленький Аля, я его не пускают к нему! О, этого не может перенести Счастливчик. Лицо его делается упрямым и капризным.

— А я все-таки пойду! — неожиданно выпаливает Счастливчик.

Гром небесный не мог бы произвести большего переполоха.

С минуту все молчат. Потом бабушка говорит:

— Дитя мое! Счастливчик! Подумай только, что ты сказал!

— Кира, Кира, — просит перепуганная Ляля, — опомнись! Папа и мама все это видят с небес.

— Батюшка мой! — стонет, няня, разводя руками.

Все напрасно. Счастливчик остается при своем.

Его губы дрожат, и он кричит так громко, точно вокруг него стоят глухие.

— А я все-таки пойду! Непременно пойду! Аля болен! Голубин болен!.. Из-за меня, поймите, из-за меня!.. Пойду! Пойду! И… и если удерживать станете, никого не буду любить!

Последние слова Счастливчик выкрикивает на всю квартиру и, схватившись за голову, мчится к себе.

В детской слышно щелканье задвижки.

Это Счастливчик запер свою дверь.

— Что делать? Что делать? Точно подменили мальчика! — в отчаянии говорит бабушка.

— Заперся! — шепчет Ляля.

— И обедать не спросил! — вторит Симочка.

— Пойти туда разве, к нему? — предлагает няня.

— Я пойду! — вызывается Ляля.

• Предыдущая
• 20/24
• Следующая