Выбери любимый жанр

Том 13. Большая Душа - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 21


Изменить размер шрифта:

21

— Спи, я тебе не мешаю, — ответила с дальней кровати Марина Райская и продолжала беседу с Ритой Зальцберг. Говорила она баюкающим голосом, почти шепотом, в то время как в голове ее вставали картины описываемой Райской жизни.

— Так вот: горы у нас высокие-высокие. Красивые, как на картинках пишут. Видала? И грядами вдаль убегают. Иртыш там, где усадьба бабушкина была, широкий-преширокий, и студеный. Летом в нем так приятно купаться. Я с киргизкой Анной всегда по два раза на дню купаться бегала. А зимой, когда стужи наступают, морозы трескучие…

— Райская, да замолчишь ли ты, наконец? — взвизгнула соседка Марины по кровати Зина Баранович, — спать не даешь своими рассказами.

— Господа, тише! Ее величество маркиза неаполитанская почивать желают, — своим несколько грубоватым не по возрасту голосом заявила на весь дортуар Маша Попова.

— Глупо это! Почему именно маркиза, да еще неаполитанская? — прозвучал обиженно Зинин голос.

— А это тебе самой лучше знать. Ведь ты же Миле Шталь всякие небылицы про твои заграничные путешествия рассказываешь — как тебя за какую-то неаполитанскую маркизу в поезде приняли!

— Неправда. Я рассказывала только то, что было. Ведь вот Мара Райская тоже рассказывает про свою Сибирь, а никто ее за врунью не считает?

— Так ведь Марочка про свою родину рассказывает. Про Иртыш, про горы и тайгу, — внезапно прозвенел нежный голос Риты, — разве можно Марочкины правдивые рассказы…

— А разве я неправду рассказывала тоже? — совсем обиделась Зина. — Опомнись, Маргарита!

Но на это ни Рита, ни другие воспитанницы не успели ничего ответить. М-lle Алиса Бона поправила фитиль в ночнике, поставила ночник на его обычное место и приказала:

— Ну а теперь спать и никаких разговоров больше. Спокойной ночи, дети! Bonne nuit.

— Bonne nuit, m-lle Alice, — отозвались девочки.

* * *

Дося лежала, вытянувшись на постели, и думала о том, что пока все, слава Богу, складывается хорошо и удачно. Прежде всего, когда они вернулись нынче с Соней-Наоборот в пансион, с передниками, наполненными доверху желудями, пансионерки еще были на прогулке, и никто не хватился ни их самих, ни Доди. Правда, неизменный друг и приятель последнего, Муму, такой же белый шпиц, как и Доди, долго беспокоился и бродил по всему дому с опущенным хвостом, в поисках друга. Однако никто не придал этому никакого значения. Почему-то и старшие, и дети, и прислуга решили, что Анастасия Арсеньевна, уезжая нынче с утра в город, захватила с собой и своего любимца Доди, что бывало и раньше.

Доди не хватились, желуди были спрятаны в надежном месте у Аси, ей пришлось открыть "желудевый секрет". Оставалось только отобрать Доди у противного Жоржа, и дело, как говорится, будет в шляпе.

— Дося, пора. Никак ты заснула, легкомысленное ты созданье!

Соня-Наоборт уже успела одеться и стояла теперь перед Досей, тряся ее за плечо. Дося вскочила, порывисто хватая со стула свою одежду.

— Не суетись, хуже будет. Вот твое платье, — командовала Соня-Наоборот. — Я понимаю, как тебе трудно сейчас, ведь сама я, пока лежала, всю руку исщипала себе, чтобы не заснуть. Синяков завтра не обобраться будет. Ну, готова? Идем!

Она взяла за руку Досю и шмыгнула вместе с нею к крайнему окошку, завешенному синей шторой.

— Только осторожнее, ради Бога. Прежде всего садись на подоконник за шторой, как только я раскрою окно. И сразу же хватай ближайший сук рябины руками. Он претолстый и выдержит не только нас с тобой, но и все наше отделение, ей-Богу! А под ногами ты сейчас же почувствуешь выступ другого сломанного сучка. Ниже есть еще один. Рядом же, налево, выступ крыши заднего кухонного крыльца. К этой крыше приставлена переносная лестница, до самого слухового окошка доходит; попадешь на нее, и дело сделано, смело спускайся вниз.

Все это было произнесено быстрым, прерывистым и чуть слышным шепотом в то время, как проворные руки Сони открывали окошко.

— Ну, вот и готово. С Богом теперь!

Досе, уже сидевшей на подоконнике за спущенной темной шторой, оставалось теперь спустить ноги за окошко и протянуть к ближайшему рябиновому суку руки.

Кругом царила полная тишина. Воспитанницы, по-видимому, уже успели заснуть, уставши за день. Кто-то громко всхрапывал. Кто-то лепетал неразборчиво во сне. Благодаря спущенной тяжелой шторе свежий ночной воздух не достигал спящих.

А луна, красиво освещавшая заоблачные вершины, лила свой волшебный свет и на старую рябину, казавшуюся теперь каким-то серебряным сказочным великаном в этих призрачных лучах месяца, и на тихий, словно зачарованный сад.

— Ни ветерка. Тихо. И светло как! День — да и только! — восторгалась Соня-Наоборот, первая соскальзывая с окошка. Уцепившись обеими руками за толстый сук рябины, она повисла на миг в воздухе и усиленно заработала ногами, ища опоры.

— Если сорвемся — не беда… Всего от земли две сажени только, а внизу куча мусора, ни за что не ушибемся, мягко! — срывалось в виде утешения с губ девочки.

А Дося в это время, забыв обо всем в мире, с восхищением смотрела в небо.

Сколько звезд! Как они искрятся, дрожат и точно смеются. А облака! Точно волшебные замки и дворцы красавицы-феи разбросаны они по далекому небу… И фантазия ее уже заработала с присущей ей горячностью. Но голос Сони-Наоборот, успевшей добраться до навеса черного крыльца и теперь благополучно достигшей приставленной к нему лестницы, прервал Досины грезы:

— Скорее же, что ты там прохлаждаешься так долго? Слезай!

И размечтавшейся было девочке оставалось только последовать примеру подруги.

И вот они обе на земле, в саду.

Калитка заперта на ключ. Но Соня-Наоборот знает отлично, как можно уйти из сада и без помощи калитки. Позади дома, в одном месте сада, два прута старой решетки давно отсутствуют. Разумеется, взрослого человека такая лазейка не пропустит, но они, две худенькие девочки, при некотором усилии протиснутся в нее несомненно.

Еще несколько минут, и они подле ограды.

Теперь остаются самые пустяки. Добежать до дубовой аллеи, сделать по ней несколько десятков шагов, и они очутятся у бартемьевской дачи.

— Какая ночь! Какая ночь! — восхищенно шепчет по дороге Дося.

— Гляди себе под ноги лучше. Чего уж там, не то редьку закопаешь. А то совсем как наша Марочка Райская: — Ах, голубое небо! Ах, горы! Ах, Иртыш! Ах да ах! Курица кудахчет, да и только. Или уж, если не можешь удержаться от восторга, любуйся здешней природой, земной. Это хоть не опасно — нос останется неразбитым. Да разве здесь менее красиво, чем там, наверху?

Соня-Наоборот говорила правду.

Тихо, не шевелясь, стояли, словно зачарованные волшебницей-ночью, кусты и деревья, казавшиеся серебряными в лунном свете. А там, в просвете их, намечалась широкая полоса реки, казавшаяся плавленой рудой, с лунной дорожкой посередине нее.

Плескалась близко у берега рыба, и какая-то ночная птица кричала в кустах, и только ее голос и нарушал тишину лунной сентябрьской ночи.

Том 13. Большая Душа - pic_17.png
21
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело