Девочка в стекле - Форд Джеффри - Страница 26

— Ну? — услышали мы из кухонного окна.

— Иди-ка сюда, у нас проблемы.

Секунды две спустя москитная дверь со скрипом открылась и на ступеньках появился коротко стриженный молодой человек с бейсбольной битой в руке. Мускулы играли под его белой футболкой.

— Что случилось, па? — сказал парень.

— Выкинь-ка этих говнюков со двора, — улыбнулся Эндрюс.

— Это что еще за хер? — Кэлвин указал на меня битой, словно Бейб, собирающийся сделать хоумран.

— Я так толком и не понял, — сказал Эндрюс.

Кэлвин сделал шаг в мою сторону, и я отшатнулся. Шеллу не пришлось звать Антония — тот уже был во дворе.

— Мой парень тоже со мной, — сказал Шелл.

Кэлвин перевел взгляд с меня на Антония. Сын Эндрюса был парень крупный, но рядом с Антонием казался карликом.

— Положи-ка эту биту, сынок, — посоветовал Антоний.

За этим последовало несколько секунд неопределенной напряженности, а потом Кэлвин хрюкнул и побежал на Антония, закинув биту за плечо. Силач полуприсел, и, когда Кэлвин махнул битой, Антоний поднял левую руку и, ухватившись за толстый конец биты, без видимых усилий остановил ее движение на полпути. Он выбросил вперед правый кулак, задев висок Кэлвина, и тот свалился на колени. После этого Антоний поднял согнутую в колене ногу и ударил нападавшего в челюсть. У парня из носа и рта потекла кровь. Он упал навзничь на усеянную листьями траву и замер.

Старик начал было вставать, но Шелл наклонился вперед и, положив руку ему на плечо, вернул старика на прежнее место.

— Так вы готовы поговорить, мистер Эндрюс?

— Иди к черту! Мне нечего сказать. — Эндрюс дрожал от ярости, и мне даже показалось, что он вот-вот отдаст концы.

— Вышиби ему мозги, — приказал Шелл Антонию.

Силач опустился на колени, оседлав Кэлвина, вытащил из наплечной кобуры маузер, взвел его и приложил конец длинного ствола к закрытому правому глазу Кэлвина.

— Ну хорошо, хорошо, — уступил Эндрюс. — Что вы хотите узнать? Остановите его.

Шелл поднял руку, и Антоний на несколько дюймов отвел пистолет. Я облегченно вздохнул — Шелл и Антоний с такой стороны мне были незнакомы. Желудок у меня заволновался, голова слегка закружилась, и я подошел к столику, чтобы занять место рядом с Шеллом.

— Мне нужны кое-какие сведения о Клане, — сказал Шелл.

— Ты коп или журналюга? — спросил Эндрюс и вытащил пачку сигарет из свитера. Руки его по-прежнему дрожали.

— Ни то и ни другое. И то, что вы мне сообщите, останется между нами.

— Ну хорошо, что вам надо?

Старик вставил сигарету в рот и прикурил от серебряной зажигалки.

— В середине двадцатых Клан проводил собственные операции, чтобы не давать бутлегерам высаживаться на Лонг-Айленде.

Эндрюс выпустил клуб дыма и кивнул.

— Вы наверняка знали, на чьи деньги осуществлялся этот противозаконный импорт, — продолжил Шелл.

— Отчасти. Мы многих прижучили.

— Имя Гарольд Барнс вам что-нибудь говорит?

— Барнс. Ну да, Барнс и Паркс. У них была одна из самых крупных контор. Мы пытались напустить на этих двоих полицию, но у них было слишком много денег. Мы не раз перекрывали им поставки.

— А вы не помните, у Клана был на них отдельный зуб?

— Это была худшая парочка Некоторые из моих парней ввязались в перестрелку с их людьми — как-то ночью у Матинкок-Пойнт. Они убили констебля, который был из наших.

— Вы знаете, что недавно была похищена и убита дочь Барнса?

— Я читал об этом. Но послушайте, мистер… как вас звать?

— Забудьте об именах, — сказал Шелл.

— Тот случай, когда они убили одного из наших… это было давно. И мы за то убийство быстро отомстили. Все это давняя история. Вы нам смерть этой девочки не шейте.

— Вы знаете, что на теле девочки был найден знак Клана?

— Вы сами не понимаете, что мелете. Это невозможно.

— Это вы так говорите.

— Что бы вы там про себя ни сочиняли, мистер, все это полная херня. Клана здесь, на острове, больше нет. Остались здесь и там маленькие группки, шикарные клубы, где только болтают впустую. Мне уже немного осталось жить, и, по правде сказать, я особо не огорчаюсь. Эта страна проваливается в выгребную яму. Каких только язычников сюда не понаехало. Кровь нашей нации испорчена — считай, почти отравлена. Этот пустоголовый социалист ФДР станет президентом, отменит сухой закон, и тогда сами увидите. Все провалится на самое дно.

Шелл поднялся.

— Спасибо за гостеприимство, мистер Эндрюс. Рад был познакомиться.

— Лучше молитесь, чтобы я никогда не узнал, кто вы такие.

— Я — Благородный Циклоп, — сказал Антоний, ставя маузер на предохранитель.

Кэлвин уже пришел в себя и теперь лежал неподвижно, с широко открытыми от страха глазами. Силач поднялся, убрал пистолет в кобуру и отошел от парня.

Когда мы сели в машину и тронулись, Антоний сказал:

— Милый типчик этот Эндрюс.

— Вы, ребята, так меня напугали, — сказал я, — я чуть харчи не выбросил.

— Кидалы разные бывают, — заметил Шелл.

— Ты ему поверил? — спросил я.

— Пожалуй, да. А значит, тот, кто убил Шарлотту Барнс, преследует какие-то собственные цели. Поживем — увидим.

После визита к Эндрюсу наши поиски убийцы Шарлотты Барнс приостановились. Шелл решил, что ситуация все еще слишком горяча, чтобы разговаривать с другими людьми в списке или возвращаться в имение отца девочки, надеясь найти новые зацепки. Версия о причастности Клана казалась тупиковой, а Лидия растаяла, как истинная снежная королева.

Шелл возобновил свое колдовство и слишком много пил по вечерам, а я пытался вернуться к моим занятиям. Дни были великолепные и ясные, ночи долгие. Мы проводили время на фоне навязчивых плачей, которые издавала, крутясь, боссова «виктрола». Антоний, заявив, что «умирает от скуки», бежал в город — провести пару дней с Вондой, гуттаперчевой дамой.

Наутро он вернулся ранним поездом, вошел в кухню и бросил сложенную газету на столик — та упала первой страницей наверх, так что можно было прочесть заголовок. Антоний снял пальто, набросил его на спинку стула и сказал:

— Если верить копам, это дело закрыто.

Он швырнул шляпу на кухонный столик и направился к плите.

Мы с Шеллом, лениво попивавшие перед этим кофе, выпрямились и впились глазами в заголовок: «По делу Барнса произведен арест». Силач вернулся к столу и сел со своей чашкой.

— Что там пишут? — спросил Шелл. — Мои глаза еще недостаточно проснулись, чтобы читать.

— Они взяли одного наркомана, Фредерика Керна. У него на счету связи с Кланом и несколько хулиганских нападений с целью ограбления — одно из них несколько лет назад на полицейского, в баре. Одно время он сидел: пару месяцев там, пару — здесь. Копы говорят — кажется, в первый раз, — что на девочке нашли тряпку с символом Клана. Сообщается, что причина смерти — удушение. По их словам, Керн будто бы помешался на идее возродить местный клан и совершил все это в одиночку. Он выбрал Барнсов, потому что, как говорится в статье, в двадцатые годы Клан ошибочно считал, будто Барнс стоит за большей частью оборота рома на Северном Побережье. Они, конечно, утверждают, что любые подозрения с Барнса давно сняты. Ух, как мне это нравится — деньги все могут.

— И ты веришь в это? — спросил я.

Антоний покачал головой.

— Явная туфта, — заметил Шелл. — Керн наверняка босяк и, видимо, не очень умный. В таком деле им нужно было кого-нибудь быстренько арестовать, ну и вот, узнав о символе, они заглянули в свои архивы, нашли этого неудачника и сцапали его. Дело закрыто. Все довольны.

— Мне бы хотелось, чтобы эта история закончилась, — сказал Антоний. — Но я должен с тобой согласиться, босс. Это чистое вранье.

— Удушение. — Шелл посмотрел на меня. — Ты не помнишь, на шее девочки были какие-нибудь следы? При удушении обязательно остаются ссадины.

Теперь, по прошествии некоторого времени, я мог возвращаться к картинке в моей памяти, не чувствуя при этом, что меня сейчас вывернет наизнанку. Я собрался и позволил образу мертвой девочки возникнуть передо мной.