Изгнанник - Хоук Саймон - Страница 16
- Предыдущая
- 16/61
- Следующая
Итак, ты не знаешь, где твои родители. Ты не знаешь, какое имя тебе дали при рождении. Неужели это знание так важно?
— Важно мне, не тебе.
И когда ты узнаешь все это, что изменится? Ты никогда не поменяешь имя. Сорак — вот твое истинное имя. То имя, которое тебе дали, какое бы оно не было, будет сидеть на тебе как плохо скроенный плащ. Ты никогда не знал своих родителей. Все, что ты знаешь, что их может не быть в живых. Но даже если это не так, ты для них абсолютно чужой.
— Возможно, но если они живы, я хотел бы найти их. Я — их сын. В этом смысле мы никогда не будем чужими друг другу.
А не думал ли ты, что именно они выбросили тебя из племени. Ты мог быть нежеланным ребенком, живое напомине об их глупости и неосторожности. Быть может, они сожалеют о том, что произошло между ними. Ты может оказаться болезненным воспоминанием, вернувшись домой из ниоткуда.
— Но если они любили-
Это только твое предположение, и ничего больше. Так как нет никаких свидетельст противного, это только то, чтобы тебе хотелось бы думать. Эльфы и халфлинги всегда были смертельными врагами. Возможно, племя твоего отца напало на племя твоей матери, а ты — последствия насилия.
— Я думаю, что это может быть, — неуверенно сказал Сорак.
Представь себе, что твоя мать была вынуждена выносить ребенка от смертельного врага, который обесчестил и унизил ее. Такой ребенок никогда не будет принят ее племенем. Такой ребенок является постоянным напоминанием о ее боли и унижении. Что может мать чувствовать к такому сыну?
— Я не знаю, — ответил Сорак.
Достаточно, Эйрон, сказала Страж. Оставь его в покое.
Я просто хотел, чтобы он увидел все аспекты вопроса, сказал Эйрон.
И как обычно сосредоточился на самых ужасных, сказала Страж. Что ж, мы тебя поняли. Действительно, то, что ты сказал, возможно. Но также возможно и то, что мать любила даже и такого ребенка, независимо от насилия, которое совершили над ней… даже предполагая, что оно было, а у нас нет никакой возможности проверить это. Если она не чувствовала к ребенку ничего, кроме отвращения, почему же она так долго держала его при себе? Сорак просто хочет знать правду.
Если Сорак дейстяительно хочет узнать правду, тогда он должен знать и то, что правда может оказаться очень неприятной, сказал Эйрон.
— Я знаю это, — сказал Сорак.
Тогда зачем баламутить темные воды прошлого ? спросил Эйрон. Что за дела? С каждым прошедшим днем жизнь начинается заново. И ты должен жить и делать то, что хочешь.
— Что мы хотим, ты имеешь ввиду, — сказал Сорак. — И возможно в этом лежит ключ к проблеме. Я не боюсь узнать правду, Эйрон, принесет ли это мне радость или горе. А ты?
Я? Почему я должен бояться?
— Это вопрос только в том случае, если ты можешь ответить, — сказал Сорак. — Те вопросы, которые ты задавал, мне уже приходили на ум. Иначе, я уверен, ты нашел бы какой-нибудь хитрый способов заставить меня подумать о них. — Он иронически улыбнулся. — А возможно ты это уже сделал, и теперь хочешь внедрить их мне в сознание, посеять во мне неопределенность и неуверенность. Так вот, я не отступлюсь от задачи, которую я сам себе поставил, даже если мне придется потратить на нее всю оставшуюся жизнь. Возможно, Эйрон, ты считаешь, что лучше не знать прошлого, что это дает определенную защиту и безопасность. Но я так не считаю. И даже если бы я знал, куда мне предстоит идти в моей жизни, неважно, в первую очередь я обязан узнать, где я был. И кем.
И зачем тебе знать, кем ты был? спросил Эйрон.
— Я считаю, что никогда по-настоящему не узнаю и не пойму себя, пока не открою, кем я был и откуда пришел, — ответил Сорак.
Тот, которым ты являешься и которым мы все являемся, сказал Эйрон, родился десять лет назад, в пустыне.
— Нет, там мы все едва не умерли, — возразил Сорак. — И если я не найду мальчика, который жил до этого, вот тогда он действительно умрет, и какая-то часть нас тоже умрет, вместе с ним. А теперь послушайся Стража и оставь меня одного. Я должен очистить свой ум и попробовать вызвать Кетера.
Из всех членов его племени, Кетер был самый загадочный, и Сорак почти ничего не знал о нем, во всяком случае намного меньше, чем о других. Во всех остальных он мог видеть, как часть его расколотого сознания развилась из зернышка внутри его характера в совершенно независимую личность, со своим собственным характером и особенностями. Аббатисса помогла ему понять, как его женские черты характера, которые есть в каждом мужчине, отделились и развились в три совершенно непохожих женщины его племени. Страж заключала в себе заботливость, защиту и настойчивость. Кивара развилась из его чувственной природы, что объясняло ее страстность, любопытство и полное отсутствие любых моральных запретов. Наблюдатель получила его настороженность, готовность к самообороне и интуитивное стремление к безопасности.
Среди мужских личностей, Путешественник являлся его разросшимся прагматизмом, получив в наследство от него и его эльфийскo-халфлингских предков стремление двигаться вперед. Поэт воплощал все того, что в нем было смешного, ребяческого, всегда готового играть и творить, он ничего не принимал всерьез и находил невинные удовольствия во всем, что бы его не окружало. Эйрон был циник и пессимист, его отрицательное и настороженное отношение ко всему выросло из разочаровавшегося в жизни реалиста, который всегда взвешивал все за и против, и устал от романтического оптимизма. Скрич вырос из свойственной халфлингам общности с животными и другими, низшими созданиями, очень простая и незамутненная сторона его собственной животной природы. Темный Маркиз был темной, мрачной стороной его подсознания, он редко выходил на поверхность, зато с страшной, ошеломляюще-примитивной и все побеждающей силой. Были еще три-четыре личности, которые были очень глубоко похоронены, быть может в его первоначальном ядре. Сорак вообще не знал о них ничего, но невежество в данном случае базировалось на отсутствии знаний, а не на неспособности понять, как в случае с Кетером.
Возможно, так во всяком случае полагала аббатисса, Кетер был духовным воплощением его высшего, мистического "я". Но Сорак считал, что Кетер вообще не вырос из него, ни из одной части его сознания. Кетер никогда не говорил с аббатиссой, так что любое знание о нем она подчерпнула от самого Сорака, а Сорак разговаривал с Кетером нечасто и всегда по инициативе Кетера. Большинство остальных Сорак легко понимал и легко общался с ними. Но с Кетером, это было похоже на визит существа из другого мира.
Кетер знал вещи, которые Сорак никак не мог знать, ни одним рациональным путем. Он знал такое, что Сорак скорее всего никогда и не узнает. И Кетер был стар, по меньшей мере он казался очень старым. В нем была какая-то древность, он был отделен от Сорака намного больше и намного глубже, чем любой из его внутреннего племени. Сам Сорак считал, что в тот момент, когда из его сознания возникло племя в одном, в его рассудке открылись мистические ворота, и Кетер пришел через них из другого уровня существования.
Кетер знал о событиях, которые случились задолго до рождения Сорака. Он говорил о чем-то, что он называл Зеленой Эрой, и утверждал, что жил именно тогда, тысячи лет назад. В тех немногих случаях, когда Сораку удалось поговорить с Кетером, эта таинственная, мистическая личность рассказала ему не так-то много, но и то, что Сорак узнал, были вещи, намного превосходящие знания и опыт Сорака.
Эйрон утверждал, что он не обращает внимания на Кетера, так как тот не «снисходил» до него. Но, на самом деле, и как это чувствовал Сорак, он боялся Кетера. Правда, возможно, страх — не самое подходящее слово. Эйрон уважал и побаивался Кетера, так как не только не мог объяснить, откуда тот взялся, но и не мог понять, кто он собственно такой. Кивара, например, вообще ни разу не упоминала его. Возможно она и не знала о нем. Путешественник редко комментировал происходящее, так что Сорак не знал, что Путешественник думает об этом. Наблюдатель, да, она знала о Кетере, но, как обычно, не говорила ничего. Он Поэта трудно было получить ответ на любой вопрос. Так что из всех, входивших в племя, только Страж рассказала ему кое-что о Кетере, но даже она знала мало. С ее телепатическими и псионическими способностями, она смогла убедиться, что Кетер — абсолютное добро, обладает такой чистотой души, которую она никогда не встречала ни в одном живом существе. Но когда Кетер приходил, Страж ныряла как можно глубже, как, впрочем, и все остальные, и все ее знание в таких случаях сводилось только к одному: он здесь.
- Предыдущая
- 16/61
- Следующая
