Еще один знак зодиака - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 52
- Предыдущая
- 52/95
- Следующая
Эдик протянул коротышке руку, но тот в ужасе отпрянул. Жирная такса, подобно изваянию, индифферентно наблюдала за происходящим.
— Мы не убийцы, — пояснил Эдик. — Сами подумайте, будь мы таковыми, разве стали бы вламываться в квартиру Кристины?
— Убийцу тянет на место преступления, — все еще трясясь, промямлил коротышка. — И вы могли забыть какую-нибудь важную улику, а теперь решили уничтожить ее…
Я подхватила субъекта под мышки, Эдик потянул его за руку, и «библиотекарь» с трудом поднялся с пола. Я протянула ему очки, и тот водрузил их на нос. Затем принялся отряхивать брюки.
— Значит, вы не убийцы? — спросил он все еще боязливо. Мы в один голос заверили его, мол, нет. — Но тогда что вы здесь делаете? Вы ведь не агенты ФБР, да? В таком случае вы нарушили закон, проникнув на место преступления, опечатанное полицией.
— И вы хотите сообщить об этом? — спросил Эдик.
Коротышка с гордостью ответил:
— Непременно! Закон для того и существует, чтобы его все соблюдали. Иначе воцарится хаос.
— Позвольте отвести вас домой, — сказала я и стала по левую руку от субъекта. Эдик оказался по правую.
Так мы отконвоировали его на последний этаж, где он проживал в небольшой квартирке, как две капли воды походившей на обиталище покойной стриптизерши. Эдик использовал все свое красноречие, чтобы убедить субъекта, оказавшего в действительности библиотекарем, не звонить в полицию.
Мистер Соломон Бальтазаро жил один. Вернее, в компании своей вислоухой таксы по кличке Марлена. Вся его квартира была заставлена книгами и журналами. Мы разгребли место на софе, Бальтазаро предложил нам по чашке кофе. Когда он вернулся с подносом, на котором стояли две чашки и тарелка с крекерами, Эдик продолжил обрабатывать библиотекаря. Тот наконец изрек:
— Значит, вы и есть тот самый журналист, который постоянно обманывает публику? По роду своей деятельности мне приходится читать и ваши опусы, мистер Холстон…
И библиотекарь пустился в долгий монолог. Он, похоже, принадлежал к тому сорту людей, которые умеют слушать только самих себя. Я попивала кофе (весьма неплохой) и рассматривала квартирку библиотекаря. Скромно и без вкуса. Несколько репродукций известных картин символистов на стенах, большие фотографии уродливых собак, старинный громоздкий радиоприемник, переносной телевизор в углу.
Монолог мистера Бальтазаро завершился минут двадцать спустя, однако мне не было жаль потерянного времени, потому что под конец библиотекарь заявил:
— Так и быть, я не буду звонить в полицию, если вы расскажете мне всю правду. Ибо правда, как говорил Платон…
И он рассуждал еще минут пятнадцать. Бальтазаро был одинок, у него не имелось друзей и, судя по всему, родственников (кроме мамочки, которую он поминал каждую минуту), поэтому ему и требовался внимательный слушатель.
— Вы пишете книгу? — воскликнул в восторге библиотекарь, когда Эдик сообщил ему «правду». — О, как прекрасно! Увы, в наше время компьютеров и Интернета все меньше и меньше людей читает книги… — Господи, да он еще более многословен, чем я! — Я тоже пишу книги, у меня имеется уже шесть завершенных романов и восемь незаконченных, — на одном дыхании выпаливал библиотекарь. — Я рассылал их по много раз в издательства, но мне отовсюду приходили отказы. Жизнь всегда несправедлива к талантливым, как любит повторять моя дорогая матушка. Я ведь пишу намного лучше, чем те личности, книги которых значатся в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме». О, мне не нужны деньги, но мне нужно признание!
И хозяин квартирки снова пустился в долгие, нудные рассуждения. Мы с Эдиком переглянулись: настала пора уходить от болтливого библиотекаря.
— А знаете, я ведь обнаружил тело Кристины Монг, — вдруг заявил он. Я тотчас навострила уши. Господи, ведь так можно было пройти мимо важного свидетеля, и все только потому, что он не может сконцентрироваться на главном!
— Неужели? — промурлыкал Эдик. — Тогда я хотел бы взять у вас интервью, мистер Бальтазаро. Я использую ваши показания для своей книги.
— Для нашей книги, милый, — произнесла я и поймала себя на том, что впервые назвала Эдика «милым». Слово легко сорвалось у меня с губ!
Заслышав это (разумеется, не обращение «милый», а обещание разместить его показания в книге), Соломон Бальтазаро принялся с ненужными подробностями рассказывать обо всем, что произошло вечером минувшего дня. Все началось с разрекламированных собачьих консервов и приступа поноса у Марленочки, а завершилось столкновением с типом, который интересовался Кристиной Монг.
— Ведь я столкнулся носом к носу с убийцей! — причитал библиотекарь. — И он мог тоже лишить меня жизни, как и несчастную девушку! Я не был с ней знаком, даже не знал ее имени, однако каждый раз, когда она ехала со мной в лифте, то, в отличие от прочих обитателей дома, вежливо здоровалась. Я живу здесь двадцать восемь лет, с того момента, как съехал от мамочки, и, увы, стал свидетелем того, как и само здание, и нравы живущих в нем людей приходят в упадок. Раньше все было совершенно иначе…
Нам с большим трудом удалось вернуть говорливого библиотекаря к нужной теме. Он поведал и о том, как разговаривал с Даной Хейли, спецагентом Стивеном Крониным и Айрин Мориарти.
— Она дала мне автограф и даже подписала книгу! — заявил он в восторге. — Я обожаю романы ее деда, великого Квентина Мориарти. Они до сих пор пользуются большой любовью у публики, несмотря на то что последний был написан аж в 1954 году. Моим безусловным фаворитом является «Двойное убийство в Белом доме». Книга наделала в свое время много шума — еще бы, ведь там в совершении злодеяний подозревалась супруга президента и даже он сам. А выяснилось, что истинным убийцей оказался…
Библиотекарь говорил, говорил и говорил. У меня возникло большое желание запихнуть ему в рот тряпку, и я даже обернулась в поисках подходящей, но наткнулась на мирно спавшую у моих ног Марленочку.
Эдик, задавая наводящие вопросы, сумел-таки вытащить из Бальтазаро важные сведения — библиотекарь пересказал ему все, о чем говорили Кронин, Хейли и Мориарти. Теперь мы были в курсе того, что предпринимала полиция и ФБР.
Библиотекарь возжелал показать нам свои отвергнутые пятью десятками издательств романы и даже притащил большой картонный ящик, заполненный листами со своими нетленками, а также многочисленными фотографиями таксы (хобби зануды состояло в том, чтобы запечатлевать на пленку Марленочку). Эдик попытался остановить его:
— Мистер Бальтазаро, благодарю вас за неоценимую помощь, однако мы не вправе более злоупотреблять вашим вниманием…
— О, что вы, времени у меня навалом! — не понял намека коротышка. — Вот только надо мамочке позвонить и справиться, как прошел ее день. А потом я тотчас вернусь к вам. Не хотите ли еще кофе?
Но Эдику удалось заверить библиотекаря, что нам пора. Напоследок журналист сделал несколько фотографий Бальтазаро на фоне книжных полок, а также с сонной Марленочкой на руках, засим мы распрощались.
Оказавшись в лифте, я спросила у Эдика:
— Ты что, намерен поместить фотографии этого типа в нашей книге?
— Конечно же, нет, — ответил Эдик. — Однако иначе бы мы от него не отделались. Но библиотекарь, несмотря на свои многочисленные недостатки, оказался очень внимательным свидетелем.
Покинув подъезд, мы вышли на улицу, уселись в машину.
— Не оборачивайся, он снова тут! — предупредил меня Эдик.
— Кто? — не поняла я, и Эдик пояснил:
— Черный джип. Тот или те, что находятся в нем, обладают временем и терпением. Ведь мы пробыли у Бальтазаро не меньше полутора часов, а сначала с полчаса в квартире Кристины Монг.
Мы медленно проехали мимо джипа. Я не смогла ничего разглядеть, но Эдик записал номер и собрался попросить своего знакомого в полицейском управлении проверить его по компьютеру.
«Знакомым», к моему неудовольствию, оказалась дамочка по имени Кэтти, с которой Эдик чирикал по телефону не меньше десяти минут. И даже пообещал ей поход в ресторан!
- Предыдущая
- 52/95
- Следующая
