Большая Игра против России: Азиатский синдром - Хопкирк Питер - Страница 49

• Предыдущая
• 49/135
• Следующая

Артур Конолли высказывался в пользу Камрана, который не скрывал своей враждебности по отношению и к царю, и к шаху и стремился заключить с англичанами союз против Дост Мохаммеда и прочих претендентов на афганский трон. Однако другие советники находились ближе к вице-королю, чем Конолли, Бернс и Макнейл. Самым главным среди них был Вильям Макнагтен, секретарь секретного и политического департамента в Калькутте. Про него говорили, что, будучи блестящим востоковедом, он говорил на персидском, арабском и хиндустани так же бегло, как на английском. Более того, его мнение считалось непререкаемым, особенно для лорда Окленда, сестра которого Эмили Иден экспансивно описывала его как «нашего лорда Пальмерстона». Кандидатом Макнагтена на афганский трон стал находившийся в изгнании шах Шуджах; он утверждал, что трон принадлежал ему по праву. По его плану следовало уговорить ненавидевшего Дост Мохаммеда Ранжит Сингха использовать свою мощную армию сикхов, чтобы помочь шаху Шуджаху свергнуть их общего врага. В обмен за воцарение на троне Шуджах отказался бы от всех притязаний на Пешавар. Использование при вторжении войск Ранжит Сингха и отрядов Шуджаха позволило бы свергнуть Дост Мохаммеда без привлечения британских войск.

Как Пальмерстона, так и Окленда весьма привлекал этот план, предоставлявший другим проделать за них грязную работу. Точно так же поступили русские в Герате, использовав персов. Сменить одного правителя на другого у народа, который за прошедшие полвека пережил это не меньше восьми раз, не представлялось ни слишком сложным, ни опасным. Среди тех, кто поддерживал идею Макнагтена, был Клод Уэйд, большой специалист по запутанной политике Афганистана и Пенджаба и видный политический агент компании в Ладхиане, где жил Шуджах. Его и Макнагтена лорд Окленд направил в Лахор, чтобы выяснить настроение Ранжит Сингха и определить, можно ли рассчитывать на его сотрудничество. Сначала тот отнесся к плану с большим энтузиазмом. Однако лукавый старый сикх куда лучше англичан понимал опасность войны с афганцами в их родных горах и вскоре принялся увиливать и торговаться. Постепенно Окленд начал понимать: полагаться на то, что махараджа выполнит назначенную ему в грандиозном плане Макнагтена роль, не приходится. Единственным надежным средством свержения Дост Мохаммеда и возведения на трон Шуджаха оставалось использование британских войск.

Обычно крайне осторожный Окленд оказался под все нараставшим давлением окружавших его «ястребов», настаивавших поступить именно так. Вот один из их аргументов: если начнется война с персами из-за Герата, — а осада в тот момент еще продолжалась, — тогда британская армия окажется весьма на месте, чтобы вернуть город, если он падет, и предотвратить дальнейшее продвижение войск шаха к границам Индии. В конце концов Окленд дал им себя убедить. Но даже если Ранжит Сингх и не послал свои войска в Афганистан, жизненно важным было его одобрение предстоящей операции. Тогда они с Шуджахом могли бы в будущем наладить дружественные отношения, а две их страны стали бы оборонительным щитом Британской Индии. Правитель сикхов понимал, что у него не хватит сил свергнуть Дост Мохаммеда в одиночку, и был более чем счастлив, что дела начали складываться подобным образом. Во-первых, сам он в этом не будет участвовать, а во-вторых (хотя Окленд все еще надеялся, что он выделит для участия в экспедиции часть своих войск), Шуджах раз и навсегда откажется от всех афганских притязаний на Пешавар. Он выиграет все и ничего не потеряет. Шуджах также был в восторге от плана: наконец-то англичане сделают то, о чем он их столько лет просил! В июне 1838 года было подписано секретное соглашение между Британией, Ранжит Сингхом и Шуджахом, в котором те клялись в вечной дружбе и одобряли план. Теперь у Окленда были развязаны руки для подготовки предстоящего вторжения.

Между тем Пальмерстон предупредил английского посла в Санкт-Петербурге о предполагаемой операции. «Окленду, — информировал он, — было велено овладеть Афганистаном и сделать его зависящим от Англии… Мы долгое время отказывались вмешиваться в дела Афганистана, но сейчас, когда русские пытаются сделать афганцев русскими, мы должны позаботиться о том, чтобы они стали британцами». 1 октября Окленд опубликовал так называемый манифест в Симле, в котором сделал достоянием общественности намерение Британии силой свергнуть Дост Мохаммеда с трона и заменить его Шуджахом. Для оправдания этого Дост Мохаммед был представлен вероломным негодяем, вынудившим терпеливое британское правительство на подобный шаг, а Шуджах — лояльным другом и законным наследником трона. «После долгих и бесплодных переговоров, проведенных капитаном Бернсом в Кабуле, — заявлял Окленд, — складывается впечатление, что хан Дост Мохаммед… открыто признается в честолюбивых планах расширения своих владений, представляющих угрозу для безопасности и мира на границах Индии. Он открыто угрожает осуществить эти планы, призывая для этого всю иностранную помощь, которую удастся привлечь. До тех пор, пока Дост Мохаммед остается в Кабуле у власти, — продолжал он, — нет надежды на то, что будет обеспечено спокойствие наших соседей и не пострадают интересы нашей Индийской империи».

Хотя было совершенно очевидно, кому адресовано обращение, Окленд тщательно избегал любого упоминания русских, так как был готов ввязаться в любую иностранную авантюру, в каких англичане обвиняли царя Николая. Одновременно вице-король назвал фамилии политических советников, которым предстояло участвовать в экспедиции. Получивший рыцарский титул Макнагтен был назначен британским представителем при намечавшемся новом кабульском дворе, Александра Бернса назначили его заместителем и советником. Хотя в частном порядке Бернс и осуждал план смещения своего старинного приятеля, но тем не менее был достаточно честолюбив, чтобы согласиться, а не отказаться. Его не только повысили в чине до подполковника, но и сделали даже нечто такое, о чем он и не мечтал. В письме, содержавшем благодарность за ценную службу, Окленд предлагал ему еще раз взглянуть на конверт. Вытащив его из корзины для мусора, Бернс, к своему изумлению, увидел, что письмо было адресовано подполковнику сэру Александру Бернсу, кавалеру ордена Чертополоха. Другим представителем был назначен лейтенант Элдред Поттинджер. Все еще оставаясь в осажденном Герате, он стал одним из четырех политических помощников Макнагтена.

Полковник Чарльз Стоддарт из штаба Макнейла, в тот момент находившийся в лагере шаха под Гератом, был командирован в Бухару, чтобы убедить эмира, что тому нечего опасаться британского нападения на его южного соседа, и попытаться уговорить его освободить русских рабов, чтобы избежать любого повода для атаки на него со стороны Санкт-Петербурга. Стоддарту также дали право разработать вариант договора о дружбе между Британией и Бухарой. Его миссии, как и многим последующим, суждено было закончиться трагедией. Однако, как мы уже видели, осенью 1838 года ситуация представлялась англичанам в весьма розовом свете. Только что из Герата пришли новости о том, что персы и их русские советники сняли осаду и ушли.

Немедленно встал вопрос, не стоит ли отменить экспедицию, раз угроза значительно ослабела. И на родине, и в Индии раздавалось немало резких высказываний, причем основным аргументом было то, что теперь не было больше нужды свергать Дост Мохаммеда. Оккупация Афганистана не только обошлась бы слишком дорого и оставила незащищенными другие границы Индии, но и заодно толкнула бы персов в дружелюбные объятия русских. Герцог Веллингтон был одним из тех, кто решительно выступил против, предупреждая, что там, где закончатся военные успехи, начнутся политические трудности. Но для закусивших удила Пальмерстона и Окленда и готовой к маршу армии на этой последней стадии уже не было пути назад. Более того, в условиях антироссийской истерии в Британии и Индии приближающаяся авантюра пользовалась огромной поддержкой общественности. Это со всей определенностью выразила газета «Таймс», которая громоподобно заявляла: «От границ Венгрии до сердца Бирмы и Непала… русский дьявол неотступно преследует и терзает весь человеческий род и неустанно совершает свои злобные аферы… раздражая нашу трудолюбивую и исключительно мирную империю».

• Предыдущая
• 49/135
• Следующая