Отчет Русским Богам ветерана Русского Движения - Хомяков Петр Михайлович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/48
• Следующая

Повторяю, я был просто очарован масштабом этой личности. Никогда ни до, ни после этого мне не довелось встречаться с человеком такого уровня. Человеком, который, по моему мнению был не до оценен современниками именно потому, что возвышался над ними как альпийский пик над пригорками. Тупые людишки России конца 1990-х просто не могли так высоко задрать головы, чтобы увидеть и понять рядом с кем они имеют честь находиться.

Я написал статью, комментирующую этот съезд. И, с согласия своего руководства в РИА «Новости» сдал ее в некоторые газеты.

Статья попала в аппарат Рохлина. Мне предложили встретиться. Звонил сотрудник пресс-службы генерала полковник А. Волков. Я пришел, принеся с собой одну аналитическую записку, которую написал по заказу одной банковской структуры. Записка была посвящена деликатному вопросу исследования различных вариантов силового взятия власти в России.

Судя по всему, и мои комментарии о съезде и моя записка понравились Льву Яковлевичу. На следующий день он запросто позвонил мне домой сам и пригласил придти к нему. Я с энтузиазмом согласился.

И принес на встречу еще ряд своих записок о кризисных явлениях в экономике страны и о возможных последствиях некоторых нестандартных шагов в предкризисной ситуации.

Генерал пришел в восторг.

– Предлагаю Вам стать моим штатным сотрудником, – без лишних предисловий предложил он.

– Лев Яковлевич, – ответил я, – работать с Вами большая честь для меня. Но давайте, я буду сотрудничать с Вами не официально. Это даст нам определенные возможности. Ведь журналистика, тем более т.н. «закрытая журналистика» сродни работе спецслужб. Зачем орать на весь мир о моем сотрудничестве с Вами.

– Согласен, – тут же согласился генерал.

Вообще, это был поразительно неординарный человек. Явно военный профессионал высочайшего класса. Со всеми присущими его корпорации чертами. И в то же время поразительно демократичный. Причем, не внешне, а внутренне. Способный мгновенно понять мысль собеседника и, если находил ее правильной, столь же мгновенно изменить свое мнение, не оглядываясь на личные амбиции.

Вот такой удивительный человек, жесткий, волевой, целеустремленный, и в то же время интеллектуальный, эрудированный, демократичный, до предела простой в общении.

Уже после, когда я уехал из Москвы, то волею случая встретился в своем городке с замполитом разведроты в полку Рохлина во время войны в Афганистане.

Рассказ этого человека я привожу здесь, ибо он очень точно характеризует генерала.

«На всю жизнь я запомнил самый драматичный момент и в своей жизни и в жизни Рохлина. Тогда полк получил приказ наступать на базу душманов вдоль ущелья.

Сомнения Рохлина относительно целесообразности такой операции были отметены командованием.

– Все узлы сопротивления будут подавлены авиацией. Вам только трупы собирать останется, – заявили ему.

Авиация действительно поработала усердно. Бомбардировщики ТУ-16 несколько часов буквально утюжили ущелье. Однако, эффективность ковровой бомбежки в горах невелика. Никаких узлов сопротивления в местности, изобилующей пещерами, таким методом не подавили.

И полк попал в огненный мешок.

Командир с трудом вывел своих людей из-под огня. Потери были огромными. Я, находясь со своей ротой в авангарде, выжил только чудом.

– Я не имею права дальше жить, – сказал после этого Рохлин и вынул пистолет.

Два присутствующих рядом офицера буквально повисли на руках у будущего генерала, не дав ему застрелиться. Я был свидетелем этой сцены и до конца жизни запомнил глаза Рохлина. Человека, несомненно, волевого и властного, прирожденного полководца. Но в тот момент эти глаза были наполнены такой болью и такой мукой осознания своей ответственности за каждого погибшего, что бывалым офицерам, что говорить, людям, изрядно очерствевшим душой, делалось не по себе.

Но еще больше поразил меня Рохлин, когда по полку прошел слух о дальнейшем поведении будущего генерала. На разнос приехавшего маршала, гневно вопрошавшего:

– Как же ты наступал?!!

Рохлин смело ответил:

– Как вы приказывали, так и наступал.

После этого, мужественного командира демонстративно унизили в присутствии подчиненных, объявив ему о снятии с должности перед строем его полка.

И, тем не менее, без таких, как Рохлин, невозможно воевать в принципе. И подполковник стал-таки полковником, а потом и генералом.

Никогда, ни до, ни после этого, я не наблюдал такого мужества у своих коллег. Можно быть смелым в бою. Этого у нас пока еще хватает. Но я ни разу не видел человека, настолько смелого перед начальством. Вот таких у нас после Рохлина не было и нет».

Этот рассказ я потом включил в одну из своих книг. Но это не выдумка романиста, а реальный рассказ реально существующего человека, подполковника В.А. Толстова. Я только несколько изменил стиль рассказа Владимира Алексеевича.

Однако, вернемся к нашему повествованию. Политическая аналитика действительно сродни работе спецслужб. Те, кому это было надо, не раз передавали через меня генералу конфиденциальную информацию.

Так, мы разоблачили первую попытку коммунистов «сдать» генерала в обмен на места для красных в правительстве. После поднятого скандала Селезнев с Зюгановым уже не могли тут же повторить попытку предать генерала.

Однако неприкрытая ярость Селезнева, комментирующего эти разоблачения в СМИ, была лучшим подтверждением того, что мы попали в точку.

Генерал был опасен красным. Опасен больше, чем Ельцин. Ибо звезда Ельцина клонилась к закату. А Рохлин вполне мог взять власть. И к левым он относился более чем прохладно. Тут, по-моему, помимо всего прочего, сыграли роль и гены, и воспитание.

Ибо Лев Рохлин был воспитан своим дедом, казачьим урядником Красновым.

Насколько близок Рохлин был тогда к власти, любой умный человек может догадаться хотя бы на основе следующего факта. Рохлина убили в начале июля, а в августе разразился дефолт. Представь себе, читатель, чем мог закончится этот дефолт, если бы при этом был жив Рохлин со своей ДПА и фактически подчинившимися ему добровольно всеми стачкомами страны.

Его реально рассматривали как будущего диктатора многие политические прагматики. Так, в 11 часов того самого дня, когда его убили, он должен был встречаться с Лужковым.

А о встрече с Лукашенко умолчу. Но мы в окружении генерала все о ней знали.

Впрочем, генерал не ждал дефолта. Начало решительных действий было намечено на 20 июля. Этому должно было предшествовать блокирование столицы по широкой окружности (на расстоянии 70-150 километров от МКАД) силами стачечников, которые подтянулись бы к Москве, идя к ней колоннами по типу знаменитого «марша на Рим» Муссолини. Некоторые сведения об этом потом просочились вовне. Так один западный корреспондент как-то уже в начале 2000-х годов спросил меня:

– А знаете ли вы о знаменитой карте Рохлина?

– Знаю, – ответил я, – сам рисовал.

Однако вернемся к нашему повествованию. К концу июня уже было очевидно, что Рохлина сдали красные. Они согласились со снятием генерала с должности главы комитета по обороне. Но его сдали и почти все генералы из ДПА. Эти отставники были связаны с красными и фактически выполняли их волю, а не волю Рохлина.

Между тем, сами красные координировали свои действия с Кремлем.

Я, и не только я, многократно докладывали генералу, что его окружают изменники. Он это понимал, но говорил, что не может сейчас, в преддверии решающих событий порвать с красными. В протестных массах их влияние было сильно. И разрыв с ними несколько дезориентировал бы массы в преддверии решающих событий. Генерал говорил, что такая дезориентация совершенно неприемлема в данной ситуации.

И он был прав.

С другой стороны красные тоже не могли позволить себе открыто интриговать против популярнейшего Рохлина в массах (уточним, именно в массах, а не в Кремле). Поэтому сложилась в некотором роде патовая ситуация. Которая разрешилась бы сама собой с началом активных действий.

• Предыдущая
• 9/48
• Следующая