Железный Грааль - Холдсток Роберт - Страница 10

• Предыдущая
• 10/71
• Следующая

А пока меня больше тревожили двое детей, сам не знаю как оказавшиеся у меня на руках.

Кимон на этом берегу не просто стал выше ростом. Мальчик повзрослел и проявлял себя весьма решительным молодым человеком. Из-за него мне впервые за много лет пришлось нарушить собственное правило: не вмешиваться в чужие мысли.

После исчезновения Ниив я остался у реки, на восточной стороне долины, и спал чутко. Вода была прозрачна и холодна, она бормотала мне что-то, помогая думать во сне. К рассвету я совсем проснулся и, когда первые лучи стали гасить звезды, услышал приближающийся стук копыт.

Кимон и Мунда медленно проехали мимо. Я окликнул их, и лошадки остановились. Я откинул плащ, и две пары глаз уставились на меня.

Кимон был в боевом снаряжении, с закинутым за спину щитом.

– Мерлин?

– Куда это вы собрались?

Мальчик обдумал мой вопрос и передернул плечами:

– В Тауровинду, куда же еще? Мы там живем.

– В крепости небезопасно. Разве я не говорил вам?

– Я должен посмотреть сам, – огрызнулся Кимон. – Понятно, что обосновавшееся там войско не примет нас с распростертыми объятиями.

– Конечно, – подтвердила Мунда. – А ты не поедешь с нами, Мерлин? Дедушка говорит, ты умеешь бросить в лицо врагу сокола. – Она рассмеялась, представив эту картину. – Как я – камень из пращи.

Я разозлился:

– Вы уже забыли, что вас едва не выследили в убежище? Вам грозит опасность, глупые дети! Я не для того вытаскивал вас из Страны Призраков, чтобы вы сами напоролись на войско теней, как поросенок на вертел!

Они так спешили попасть в беду, что просто не услышали моих слов. Злость всклокоченного спросонья взрослого даже показалась им забавной. Слова были бесполезны, и вот тогда-то мне пришлось прибегнуть к несложному заклинанию.

– Вам нельзя в крепость! – твердо сказал я.

По детским лицам прошла тень.

Кимон немного поразмыслил, почесал подбородок, как мужчина почесал бы бороду.

– Наверно, ты прав. А если поглядеть издали? Мертвые ведь не посмеют войти в зачарованную рощу?

– Ладно, – согласился я, пытаясь скрыть облегчение, и вывел из конюшни лошадь, предупредив попутно Рианту, которую здесь называли Заботницей, куда мы едем. Та дала свое согласие, хотя и взглянула на меня с сомнением.

Дети, оседлавшие быстрых лошадок, каких обычно запрягают в колесницу, успели легко покрыть большое расстояние, пока я, верхом на лучшем боевом коне Арбама, неуверенным галопом пытался поспеть за ними.

Кимону эти места были незнакомы, он знал только, что ехать надо на восток, и я вывел их на лесистый берег реки. Она отделяла южные земли от северных, и крепость Урты стояла над переправами. К концу дня мы добрались до священной рощи с курганами, возведенными над прахом достойных, среди которых был и Уриен, младший сын Урты. Пришельцы из Страны Призраков доселе не вторгались в эти священные места, и чутье подсказывало мне, что так будет и впредь. Здесь нам ничто не грозило. Зато холм, несомненно, был в руках Призраков, хотя глазам Кимона крепость представлялась опустевшей.

А вот Мунда что-то почуяла. Она вывела свою лошадку на опушку и, насупившись, разглядывала высокие стены.

– Там кто-то есть, – сказала девочка, но брат только рассмеялся в ответ.

– Духи наших людей, – предположил он, – те, что еще не ушли в Царство Теней Героев.

– Мне кажется, тут другое, – упрямо заметила Мунда и оглянулась на меня. Как видно, ее чутье было тоньше, чем у брата, а может, девочка просто была благоразумнее.

– Крепость занята, – согласился я с ней.

– Вот только кем? – проворчал Кимон. – Не вижу знамен. И часовых не могу разглядеть. А ты?

Он обращался к сестре. Мунда кивнула.

– Они следят за нами, – предупредила она. – Они здесь еще чужие.

Я не спускал с нее глаз и заметил, что, говоря это, она впала в забытье, хотя всего на мгновение.

– Ты прямо как наши нянюшки, – сердито проворчал Кимон. – Слишком ты мечтательна, сестрица. Лучше доставай пращу и держи под рукой дротик. Мы еще вернемся сюда и наведем порядок у себя в доме, порушенном этими лунными псами.

Последний раз Кимон видел свой дом охваченным пожаром, а на земле между горящими домами и стойлами валялись убитые; между тем налетчики, уничтожившие крепость на Белом холме, так и не показались на глаза.

Он запомнил еще, как Маглерд, мастиф Урты, вынес его из огня и как за ним бросился Гелард, тащивший за платьице Мунду.

Псы неслись во всю прыть, перепрыгивая через рвы и ограды, прорываясь сквозь кусты и бурелом, пока, ведомые неким таинственным чувством, не вынесли детей к безопасной гавани, располагавшейся по иронии судьбы в царстве тех самых мертвецов, что осаждали крепость.

– Мы вернемся и отстроим ее, – громко повторил Кимон.

– Благородное намерение, – заметил я, – вот только сил у вас маловато.

– А кто против нас? Грозовые облака? Сгоревшие крыши? – Мальчик вспыхнул от гнева.

– Против вас – Мертвые. И Нерожденные. Их там множество.

– Я жил в Стране Призраков, – заносчиво напомнил паренек. – Там разъезжают верхом гордые воины. Но ведь здесь они бессильны?

– У них хватило сил разорить крепость и превратить вас в изгнанников.

– Это были не Мертвые, – поморщился Кимон. – Это тринованты, угонщики скота и работорговцы, нарядились призраками.

– Ты уверен? – спросил я заносчивого юнца. – Ты был почти без сознания, тебя вытащили собаки. Откуда ты знаешь, кто напал на Тауровинду?

– У меня было время поразмыслить, – ответил он, облокотившись на щит и с любопытством рассматривая меня прищуренными глазами. – Тринованты – наш главный враг. Такое объяснение кажется самым разумным. – Он бросил мне вызывающий взгляд. – А ты боишься Мертвых, Мерлин?

– Да. Я нахожу их непредсказуемыми.

Ответ его озадачил. Мальчик обернулся к сестре:

– А ты что скажешь, сестрица? По-твоему, кто разорил крепость: призраки или грабители?

– Мерлин прав, – тихо отозвалась Мунда. – Тебя не было в доме, когда умер Уриен, а я была. Я видела.

Решимость Кимона впервые поколебалась, и он, нахмурясь, разглядывал руины на холме. Но мальчик не собирался отказываться от задуманного. Я уловил его шепот:

– Это наши владения. Этого хотел бы отец… и мать, и дед… Это наша крепость.

Если мне на миг подумалось, что он собирается вернуться в лагерь, то я ошибся. Он взлетел в седло своей рыжей кобылки, ударил лошадку пятками по бокам, дернул поводья так, что у бедняги пена показалась на удилах, и она прыжком рванулась из-за деревьев к высоким внешним воротам с побелевшими бычьими черепами. На скаку мальчишка с криком потрясал в воздухе кулаком.

Я не успел и слова сказать, как девочка понеслась за ним, каркая по-вороньи: «Кар, Кар, Кар!» Она мчалась пригнувшись, держа копье наперевес. Что подвигло ее последовать примеру брата, оставалось только догадываться.

Кимон бешено кружил перед Бычьими воротами, выкрикивая оскорбления невидимому, недоступному зрению врагу.

– Вы, Мертвецы! Вы, Нерожденные! – насмешливо повторял он, прибавляя к вызову сочные и пышные ругательства. Странно было слышать эти слова, произносимые чистым мальчишеским голосом. К радости Мунды, весело подхватившей его слова, он продолжал: – Ублюдки! Сыновья трусов, бежавших с поля битвы! Тех, что ползали на четвереньках перед врагом, выставив задницы, подобно трусливым псам. Вскормленные не грудью матери, а пересохшим винным бурдюком! Вскормленные матерями, никогда не мывшими спин, потому что вечно валялись на них! Усыновленные паршивыми суками и вонючими овцами!

Мунда подъехала к нему на расстояние полета стрелы и решилась наконец прервать этот панегирик:

– Хватит, братец. Прибереги свой гнев до того времени, когда ты сумеешь дотянуться до них клинком.

Не слушая сестру, мальчишка вскочил ногами на седло, расставив руки, чтобы удержать равновесие.

– Я не позволю изгнать меня из отцовского дома! – вопил он, и эхо отвечало ему, отражаясь от крутых стен Тауровинды.

• Предыдущая
• 10/71
• Следующая