Притворщица - Холбрук Синди - Страница 1

• 1/86
• Следующая

Тусклый газовый фонарь, горевший над служебным входом в театр, безуспешно пытался сражаться с вечерним туманом.

Старая кляча, фырча и отдуваясь, подтащила к подъезду обшарпанный кеб.

— Тпрр-у, доходяга! — прикрикнул возница, натягивая вожжи.

Он мог бы и не делать этого — уставшая от жизни лошадь остановилась сама. И с превеликим удовольствием. Возница посмотрел на несчастное животное, сочувственно покачал головой. Затем обернулся назад:

— Прибыли, мисс!

Скрипнула дверца наемного кеба, звонко застучали по мокрой брусчатке каблучки. Возница с любопытством окинул взглядом свою пассажирку. Плотно закутанная в темный плащ, с капюшоном, низко надвинутым на глаза, она выглядела весьма загадочно.

«Эти комедианты всегда одеваются как-то чудно. Да и то сказать — все они малость чокнутые», — подумал хозяин кеба, ожидая, пока женщина подойдет к облучку. Она приблизилась, протянула плату за проезд. Маленькую ручку плотно обтягивала черная перчатка. На пальце была дырка, и она, эта дырка, лучше всяких слов сказала вознице, что на чаевые ему нечего рассчитывать.

— Благодарю вас, — негромко сказала женщина приятным, мелодичным голосом.

— С благополучным прибытием. — В ответе возницы явственно прозвучал намек на вознаграждение.

Увы! Одна-сдинственная мелкая монетка скользнула в его заскорузлую ладонь. Женщина повернулась и пошла ко входу.

Возле самой двери она почему-то задержалась, оглянулась. Возница нахмурился. Что она медлит? Замерзнет еще, простудится на таком-то ветру.

— Шли бы вы лучше поскорее внутрь, мисс! Что вам тут торчать? Озябнете еще!

— Да, — согласно кивнула женщина. — Нужно идти.

Кебмен посмотрел, как она сражается с тяжелой скрипучей дверью, прежде чем исчезнуть во чреве театра. Затем сокрушенно покачал головой и тронул с места свою успевшую задремать клячу.

Над парадным входом в театр ярко сияли фонари, создавая праздничное настроение. К театру подкатила щегольская карета с позолоченными ручками на матово блестящих лакированных дверцах.

— Прибыли, милорд! — торжественно провозгласил кучер.

Дверца кареты распахнулась, и из нее вышел мужчина. Он стремительно зашагал к подъезду, и от быстрого движения его широкий плащ распахнулся, позволяя видеть прекрасно сшитый вечерний костюм. Настоящим украшением мужчины был элегантный шейный платок, и сразу становилось ясно, что узел на нем повязан рукою настоящего мастера. А в складках шейного платка поблескивал прекрасный большой квадратный изумруд.

Рыжеватые волосы молодого джентльмена были уложены по последней моде — так, что казались слегка растрепанными случайным порывом ветра. Лицо мужчины — удлиненное, с аристократическими чертами, сохраняло спокойное и даже несколько строгое выражение. В руке, затянутой в лайковую перчатку, он держал письмо.

Выйдя из кареты, мужчина бросил взгляд на это послание, затем смял его и небрежно швырнул на землю. Налетевший ветерок подхватил смятый лист и погнал его по мокрой мостовой прочь, в густые вечерние сумерки.

— Похоже, спектакль уже заканчивается, милорд, — заметил с облучка кучер.

— Неважно, Бутл, — ответил приехавший, — все в порядке. Скоро я поставлю свой собственный спектакль. — Его темно-серые глаза мечтательно затуманились. — О, это будет замечательный спектакль! Такой спектакль, что моя драгоценная бабушка удавится от злости! Да ты и сам знаешь — она терпеть не может актрисок!

Мужчина рассмеялся — громко, весело. Затем, не переставая улыбаться, широкими шагами направился ко входу в театр.

— Прошу вас, оставьте его! — Изабель умоляюще прижала к груди руки. Все было еще хуже, чем она ожидала.

Прима в театре — всегда стерва. Стареющая прима — стерва вдвойне. Именно такой и была Молли Флэнниган — сорокалетняя актриса с остатками былой красоты на увядающем лице. И хотя ее зеленые глаза по-прежнему молодо и вызывающе блестели из-под копны выкрашенных в рыжий цвет волос, грудь молодящейся вдовы — пышная, некогда роскошная, уже не могла сопротивляться законам природы и опустилась под грузом прожитых лет.

— Но я так сильно влюблена в Джоша, моя милая, — ответила Молли, откидываясь на спинку старого скрипучего стула. — Так сильно…

— Но он же еще совсем мальчишка, — протестующе воскликнула Изабель.

— О, да! И какой мальчишка! — мечтательно протянула Молли.

Она вздохнула, грузно шевельнув тяжелой грудью, и глаза ее маслено заблестели.

— Полагаю, тебе любопытно узнать, чем это Джош может заниматься с такой немолодой матроной, как я. Признайся, ведь так?

Изабель покраснела.

— Ну… Не то чтобы… Джош всегда относился к женщинам с большим… — Она окончательно смутилась и смолкла, подыскивая нужное слово. — С большим, скажем так, энтузиазмом… Но что вы нашли в таком мальчишке, как Джош?

— Что я нашла… — Молли удивленно прищелкнула языком и негромко рассмеялась. — Послушай, а ведь мы разговариваем сейчас совсем как сестры!

— А я и есть его сестра! — сверкнула белыми зубами Изабель.

Молли покачала головой.

— Эх, милая, вот доживешь до моих лет, тогда поймешь, что находят женщины вроде меня в таких мальчиках, как твой Джош. — Она широко улыбнулась. — И как приятно, когда такие мальчики осыпают тебя знаками внимания.

— Эти знаки внимания разоряют его, — ответила Изабель, — ведь Джош небогат. И если все будет продолжаться как сейчас, ему просто не на что будет поступить в Итон в этом году!

— А от меня-то вы чего добиваетесь? — выпрямилась Молли на своем стуле. — Хотите, чтобы я стала дешевой?

Она задумчиво покрутила рыжий локон и гордо вскинула подбородок.

— Запомните хорошенько, моя милая, Молли Флэнниган никогда не была дешевкой. И не будет. Никогда! Ни для кого!

— Что я должна сделать, чтобы вы навсегда оставили Джоша в покое? — резко спросила Изабель.

Молли удивленно уставилась на девушку. Затем гулко расхохоталась.

— Черт побери, вот уж никогда бы не подумала, что такая утонченная мисс может разговаривать так грубо!

Изабель нахмурилась, пытаясь скрыть свое замешательство.

— Простите, если я была излишне резка. Я вовсе не хотела обидеть вас… Р-разумеется, если мужчина предъявляет на женщину права, он должен за это платить. Но в том-то и загвоздка — моему брату просто нечем платить. Ну прошу вас! Порвите с Джошем, и я уверена, что вы, с вашей красотой, найдете другого мужчину, способного дать вам то, чего вы на самом деле стоите!

— Э, нет, дорогуша! — покачала головой Молли. — Джош мне очень нравится, и я не намерена прекращать нашу связь. Во всяком случае, в обозримом будущем.

— Но как вы не понимаете! — взмолилась Изабель. — Ведь вы лишаете его возможности учиться!

— Отчего же? — ухмыльнулась Молли. — Я сама его учу, да еще как учу! Всему, что знаю. А знаю я немало, уж поверьте!

— Верю, верю, — быстро согласилась Изабель. — Но неужели вам наплевать на то, что из-за вас у него рушится вся жизнь?

— Жизнь рушится? — На лице Молли неожиданно появилась лукавая усмешка. — М-да, действительно… Если посмотреть с этой стороны… Что ж, я, конечно же, не хочу ломать ему жизнь.

Она хитро прищурилась.

— Но, как уже было сказано, я не из дешевых женщин… и не привыкла терять что бы то ни было…

— Простите? — нахмурилась Изабель, с недоумением глядя на нее.

— Прощаю, если вам так уж нужно мое прощение, — засмеялась Молли. — Но если вы настаиваете, мисс, что бы я оставила Джоша и нашла себе другого мужчину, побогаче, — гоните денежки!

Изабель раскрыла от удивления рот.

— Вы хотите, чтобы я вам заплатила за это?

Молли утвердительно кивнула:

— Две сотни фунтов, и я больше не взгляну в сторону Джоша. Слово чести!

— Две сотни фунтов! — недоверчиво воскликнула Изабель. — Да вы шутите!

• 1/86
• Следующая