Записки ружейного охотника Оренбургской губернии(с илл) - Аксаков Сергей Тимофеевич - Страница 17

Я слышал, что около Петербурга чернозобики летят весной в баснословном множестве (как и болотные кулики) и что один известный охотник убил одним зарядом восемьдесят пять куличков. Хотя мне сказывали это люди самые достоверные, но, признаюсь, не умею себе представить возможности убить одним зарядом такое множество чернозобиков. В Оренбургской губернии многие охотники их совсем не знают.

Этот куличок еще реже попадается и еще менее известен в Оренбургской губернии. Мне самому иногда случалось не встречать его по нескольку лет сряду. Имя морского куличка существует только между охотниками высшего разряда: простые стрелки и народ его не знают. Я думаю, что это имя также занесено теми охотниками, которые стреливали этих куличков по морским берегам, где они бывают во время весеннего пролета в невероятном множестве. Морской куличок гораздо менее чернозобика и на ногах невысок, но все остается куличком круглым и складным. Он не имеет особенных пятен на зобу, весь покрыт бледно-коричневыми мелкими пестринками и похож издали на маленького курахтанчика. Он имеет замечательную особенность: носик его, довольно длинный относительно тела, загнут кверху и с половины до конца как будто несколько расплюснут; цвет его светло-роговой, а расплюснутая часть — белесовата. Морской куличок отличается также и особенностью своего свиста или писка, который передать трудно; появляется на самое короткое время в исходе апреля небольшими станичками, иногда вместе с мелкими курахтанчиками или чернозобиками, по берегам прудов, речных разливов и луж. Мясо его сочно и вкусно. Питается обыкновенным куличьим кормом.

Это самый маленький куличок (кроме куличка «воробья»). Объемом тела он немного больше обыкновенного воробья, но на вид кажется крупнее его; все части в нем пропорциональны, и он очень строен во всех своих куличьих статях; спина, верхняя сторона крыльев, хвостик, шейка и головка серовато-коричневого цвета, с разными неопределенными крапинками или узорами, перышки же на брюшке, под хвостиком и крыльями ярко-белые. Глаза темные, нос и ноги светло-рогового цвета. Стоя на одном месте, он беспрестанно поднимает и опускает хвост. Зуйком, вероятно, назвал его народ по юркости и проворству, а может быть, и по крику, с которым он всегда летает над водою и который похож, если хотите, на учащенное произношение слова зуй-зуй-зуй. Имя же перевозчика дано ему охотниками вследствие того, что он очень часто перелетает с одного берега на другой — речки, реки, пруда или озера. Если двое охотников идут по обоим берегам и своим приближением спугивают зуйка, то он будет повторять этот маневр, то есть перелет с одного берега на другой, противоположный, всегда с обычным криком, пожалуй сто раз сряду, точно переправляется или перевозится с одной стороны на другую. Впрочем он и плавает очень хорошо, даже ныряет довольно далеко, когда бывает ранен в крыло, хотя пальцы его ног без перепонок. Зуек прилетает ранее всех куличков; всегда появляется парами. Он самый неутомимый бегун и, завидя приближающегося охотника, пускается так проворно бежать, что его не догонишь; вьет гнездо не в болотах, а на берегах речек и рек, на местах совершенно сухих и даже высоких. Самец помогает самке сидеть на яйцах, которых всегда бывает четыре, и вместе с ней не отлучается от детей, когда выведутся молодые. Яички у них маленькие, но побольше воробьиных, очень красивые, зеленовато-пестрого цвета. От яиц и от детей они не вьются, как другие кулички, над охотником и собакою, потому что высоко не летают, а всегда как будто стелются над водой или землею. Тем не менее, однако, они, хотя и низко, летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из воды, или на берег у самой воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк, протяжный и звонкий, который никогда не услышишь от летающего зуйка, а всегда от бегающего, и то в те мгновения, когда он останавливается. Как скоро дети подрастут, то старые держатся с ними по берегам речек, особенно около земляных и песчаных отмелей и кос. Мне часто случалось видеть из-за крутого берега всю выводку с отцом и матерью, бегающую по песку. При первой опасности молодые прячутся куда случится, а старики начнут летать и бегать взад и вперед, стараясь отманить охотника в противоположную сторону; но должно сказать правду, что горячность старых зуйков к детям не простирается так далеко, как у куликов болотных, травников и поручейников. Потом, когда молодые совершенно вырастут и начнут свободно летать, что бывает около половины июля, они перемещаются на открытые берега прудов и в августе пропадают. Я никогда не видывал стаи зуйков; даже выводки молодых скоро разбиваются врозь, но другие охотники встречали их станичками. Хотя этот куличок, по своей малости и неудобству стрельбы, решительно не обращает на себя внимания охотников, но я всегда любил гоняться за зуйками и стрелять их в лет или в бег; ходя по высокому берегу реки, под которым они бегали, я мог, забегая вперед, появляться нечаянно и тем заставлять их взлетывать. Дробь я употреблял 10-го нумера. Полет зуйка весьма неровный, с порывами и особенный; он как будто то наддает быстро вперед, то приостанавливается. Вообще стрельба перевозчиков нелегкая и не изобильная, но, по мне, очень веселая: больше пяти пар зуйков в одно поле я никогда не убивал, и то походя за ними несколько часов. Мясо их очень нежно и вкусно, жаль только, что слишком его маловато. Всего лучше готовить их в паштете или соусе.

Отчего зовут его этим именем, отгадать нетрудно; но отчего зовут его песчаным корольком — догадаться мудрено. В строгом смысле песчаника куличком называть не должно, ибо он не имеет длинных ног, шеи и длинного куличьего носа. Складом своим, особенно носом, он совершенно похож на пиголицу, или озимую курочку, о которой будет говорено в отделении полевой, или степной дичи. Но песочник нигде больше не живет, как по песчаным берегам озер, прудов и предпочитательно по берегам больших и средних рек; около них, на голом песке, выводит своих детей и держится с молодыми до отлета; итак, мудрено его причислить к полевой дичи. Телом песчаник побольше воробья; на ногах не высок; он щекаст, голова у него, несоразмерно телу, велика и особенно кажется такою от торчащих прямо перышек, представляющих нечто вроде хохолка; брюшко у него беловато, грудь и голова темно-коричневые, а шейка белая, точно он повязан белым галстучком, отчего и называется многими охотниками галстучником. Вообще он скорее пегий, чем пестрый; около глаз имеет желтый ободочек, почему и зовут его также желтоглазкой. Прилетают песочники весною довольно поздно. Я сам не нахаживал их гнезд, но охотники уверяли меня, что песочники кладут свои яйца на голом песке, вырыв для того небольшую ямочку. Так же как и зуйки, песочники летают низко и никогда не вьются над охотником от детей, а кружатся около него или перелетывают с места на место; всего чаще бегают кругом, стараясь отвесть в сторону собаку или человека. Они имеют свой особенный писк, тихий и как будто заунывный. Бывало, слышишь его где-то около себя, долго всматриваешься и насилу разглядишь песочника, стоящего на песчаном бугорке и беспрестанно делающего поклоны, то есть опускающего и поднимающего голову. Мясо его нежно и вкусно, но жирно никогда не бывает. Пропадает он довольно рано, в начале августа. Охотник редко удостоивает песчаников своим выстрелом, особенно потому, что в стайки они никогда не собираются, а стрелять в одного — не стоит тратить заряда.

Есть другой род песочников, вдвое крупнее и с черными большими глазами, без желтых около них ободочков; но я так мало их видел, что ничего более сообщить не могу.