Лучшие романы о любви для девочек - Селин Вадим - Страница 17
- Предыдущая
- 17/80
- Следующая
Глаза мальчика, лет четырех, были закрыты, он не дышал. Безвольное тело.
– Что с ним?! – взревела как раненый лев женщина, и толпа будто включилась – все заговорили, зашушукались, стали давать мне советы, но я и так знала, что делать.
– Отойдите все сейчас же, не мешайте! – закричала я. – На два шага отойдите! Не попадайтесь под руку.
Люди испуганно отошли. Осталась только женщина, которая плакала и говорила что-то невнятное. Как я поняла – мать.
Мальчику помогло искусственное дыхание. К радости столпившихся, он закашлялся, из его ноздрей и рта полилась вода, а через несколько секунд он заплакал.
– Срочно вызовите «Скорую помощь», – хладнокровно попросила я людей.
Нас специально этому обучали – никакой паники. В случае беды спасатели – главные люди, поэтому, если не будем нервничать мы, то и отдыхающие будут спокойны. Можем сколько угодно переживать в душе, но с условием, что наши эмоции не выйдут на поверхность.
Пока ехала «Скорая помощь», очевидцы рассказали, что произошло. Мать этого ребенка сидела с подругой на пляже, курила, пила пиво и грызла фисташки, на чадо поглядывала изредка – раз в час краешком глаза. Пока она рассказывала подруге очередную сплетню, ребенок вошел в море, предусмотрительно надев на себя спасательный круг, который против волны, что пластмассовая пулька против слона. Не прошло и минуты, как его накрыла большая волна – та, что сбила с ног даже взрослых и после которой я заметила всеобщее замешательство. Мальчик не утонул, но сильно испугался. Хотел выбежать на берег, но стекающая вода затянула его в море. А следом за ней пошла вторая волна. Она-то и перевернула его вверх ногами и так заколбасила, что всем стало страшно. Но люди не пришли на помощь – сами не могли выбраться из моря. В общем, я вовремя все заметила и подоспела тоже как нельзя кстати.
Прибывшие на место происшествия врачи осмотрели мальчика и сказали, что его жизни ничто не угрожает. В легких нет воды, и вообще, он цел и невредим. Правда, очень перепуган. В больницу его не забрали, так как не посчитали нужным.
– Все видели, что бывает, если лезть в воду во время шторма? – громко спросила я у отдыхающих. – Не играйте с огнем! То есть с водой. Это очень опасно!
Люди понуро опустили голову, а я, потрепав спасенного ребенка по вихрам, вернулась к себе на вышку.
– Я видел, – одобрительно сказал Артем, и мы хлопнули друг друга по рукам. – Ты была, как всегда, на высоте.
Я рассказала ему о мамаше спасенного ребенка.
– Я бы таких лишал родительских прав, – с чувством произнес парень.
– Это не поможет. Надо, чтобы люди сами понимали опасность шторма.
– Да… Ладно, ты следи, а я поеду, помогу тому типу до берега добраться.
С этими словами мой напарник слез с вышки, завел моторку и помчался на помощь мужчине на надувном матрасе, которого неспокойное море уносило все дальше и дальше.
После происшествия с ребенком отдыхающие на некоторое время притихли, купались осторожно, у самого берега, держась за шнурок с нанизанным на него пенопластом, привязанный к буйку.
Это, конечно, жестоко, но периодически такие встряски полезны (естественно, с благополучным исходом) – пусть люди знают, что бывает, если легкомысленно относиться к волнам.
Чуть позже к нам на вышку пришла мать чуть не утонувшего мальчика, поблагодарила меня за помощь. Я не преминула еще раз напомнить ей, чтобы во время шторма она была особенно осторожна и не отпускала ребенка от себя ни на шаг. Она клятвенно пообещала, что теперь глаз с него сводить не будет.
Я вся была погружена в мысли о работе и о ребенке, которого чуть не поглотило море, как вдруг мой телефон ожил – коротко звякнул, тем самым сообщив о своем существовании.
«1 новое SMS», – высветилось на экране.
«Интересно, кто бы это мог быть?» – подумала я, открывая сообщение.
«Марат».
У меня возникло такое ощущение, будто я резко стала под ледяной водопад.
Марат! Как я могла о нем забыть?! За несколько часов я и не вспомнила о нем ни разу! Вся отдалась работе… А он-то, наоборот, без работы – во время шторма люди не берут напрокат катамараны и на «банане» не катаются.
«Затрудняюсь, с кем тебя можно сравнить, – было написано на дисплее. – Зрелище „Полина за работой“ поистине достойно пера поэта. Я залюбовался тобой, когда ты плыла к тому мальчишке. Наверное, в прошлой жизни ты была дельфином».
Чисто инстинктивно я прижала телефон к сердцу и, отметив про себя: «Странно, что-то хокку перестал писать и на прозу перешел», посмотрела в бинокль на катамаранщика. Сейчас он был просто неотразимым – сидел у кромки воды, выпрямив ноги и опершись руками о камни за спиной, волосы картинно развевал ветер, дующий с моря, лицо озаряла легкая улыбка, а глаза были закрыты.
Он знал, что я на него смотрю. Он знал, что выглядит потрясающе.
Эта кожа, которая из-за пасмурной погоды выглядела темно-темно-коричневой, эта вода от волны, заливающая его по пояс, а затем уходящая пеной в море, – даю руку на отсечение, он сел так не случайно, а для того, чтобы я на него посмотрела.
Он знал, что я им любуюсь, а я знала, что он это знал. В этой ситуации есть что-то очень личное, предназначенное только для двоих. Незримую связь чувствовали только мы с ним. Меня и Марата как будто соединял светлый коридор, который, конечно же, из тысяч отдыхающих не видел никто. И вообще никто из них не подозревал, что мы с Маратом играем в такую игру. Присматриваемся друг к другу. Узнаём.
Вот тут-то, глядя на катамаранщика у воды, я и поняла, что готова Артема на руках носить. Почему? Да потому, что вспомнила: у него есть цифровой фотоаппарат с функцией многократного приближения!
– Артем, – дрожащим голосом сказала я. – Артем!
– А? – вяло отозвался напарник.
– Быстро дай свой фотоаппарат. Дело очень серьезное. Быстро.
Наверное, в моем тоне было что-то особенное, из-за чего Артем ни слова не говоря кинулся за фотоаппаратом, который всегда носил с собой и при любом удобном случае фотографировал официантку из «Каракатицы».
– А теперь попытайся очень качественно и, главное, быстро сфотографировать катамаранщика, – дала я новое распоряжение.
– Ты шутишь? – поразился Артем.
– Быстрее, давай, быстрее, – процедила я сквозь зубы.
Не став со мной спорить, напарник поймал в объектив Марата, что-то там покрутил, понажимал на кнопки, и несколько раз сфотографировал «объект».
Словно почувствовав, что дело сделано (а может, он наблюдал за нами), Марат поднялся с гальки и, поправив якобы случайно сползающие знаменитые синие плавки, не спеша направился в пляжное кафе «Каракатица», построенное в виде бунгало с крышей, уложенной пальмовыми листьями, и скрылся из наших глаз.
– А ты не дремлешь, – ехидно заметил Артем.
– Не дремлю, – согласилась я. – Покажи, что ты там нафотографировал.
Артем приблизил ко мне фотоаппарат и продемонстрировал на дисплее сделанные снимки. Я онемела от шока. Фотографии были просто… Мало того, что необычная картина запечатлелась во всех подробностях (подступившая к ногам пенистая вода, развевающиеся на ветру волосы, загадочная полуулыбка), тучи, послужившие фоном, вышли как нарисованные талантливым художником. Темно-синяя туча была окружена белой, а из-за нее рассыпались на изумрудную воду золотые лучи. Хоть на конкурс посылай.
– Артем, ни в коем случае не удали их, – дрожащим голосом промолвила я. – Сегодня же скинь мне на диск.
– А он фотогеничный, – присвистнул напарник.
– А у тебя есть способности к фотографии, – сделала я комплимент Артему.
– Да-а, в такого, действительно, можно влюбиться…
Почему-то эта фраза здорово вывела меня из себя, и я ледяным тоном ответила:
– Я его не люблю.
– А что же тогда? – усмехнулся Артем. – Почему ты целыми днями на него пялишься, а теперь еще и тайную фотосессию организовала?
– Я… мне… – замялась я в поисках нужных слов, и, найдя их, искренне проговорила: – Мне просто нравится смотреть на него. И все.
- Предыдущая
- 17/80
- Следующая
