Камкурт. Хроники Тай-Шин - Коробейщиков Андрей - Страница 21
- Предыдущая
- 21/98
- Следующая
«А кто сказал, что я его убил? Может, я его только ранил….».
Уже в городе, Мальцев ждал, что загадочный собеседник с лысой головой как-то напомнит о себе. Появится ночью в комнате, присев на край кровати. Или опять возникнет в сновидении. Ведь в сновидениях нет расстояний и времени. Но ничего подобного не было, словно город обладал каким то экраном, препятствующим проникновению в его владения необъяснимых субъектов из горной тайги. И спустя год Мальцев сам отправился на его поиски. Но той заводи найти так и не смог. Словно ее стерли с лица земли те самые неведомые силы, опять переставив части ландшафта, будто это были кубики гигантского конструктора. Он не нашел Харона, но зато нашел нечто иное. В горном лесу он встретил человека, который, во время их первой встречи, напоминал скорее лесного духа, и который выслушал его с пониманием, ничего не объясняя, но приглашая за собой в загадочный мир таежных тайн. В мир Силы.
Мальцев улыбнулся. Адучи. Кочойда. Максим Ковров. На этот раз память подкинула ему приятные воспоминания. Пугающие его ранее таежные ливни и стены непроглядного тумана стали мистическим пологом, скрывающим чудеса. Грозная и ужасная тайга превратилась в охотничьи угодья, исполненные, захватывающими дух, приключениями. Горы, из безмолвных символов смерти, превратились в священных Существ, скрывающих тайные тропы, ведущие к Могуществу и Свободе.
Непроглядные ночи сменяют пронзительные дни, и люди в зеленых куртках с капюшонами, лица которых разрисованы ритуальными знаками, крадутся сквозь буйную растительность леса. Из личного имущества — только ножи. Это обязательное условие подобных походов. Это наследие древней традиции, насчитывающей многие сотни лет.
Мальцев открыл глаза. Вода в джакузи уже давно остыла — он сам ограничил поточную подачу, и теперь сидел и дрожал, непонятно от чего — то ли от холода, то ли от неожиданного путешествия в прошлое. Прошлое, наполненное переживаниями и потрясениями. Он встал и, дотянувшись до полотенца, растер им кожу, закутавшись затем в теплый махровый халат. Решение принято. Это произойдет сегодня. Он нашел себе суррогат, заменивший, как ему показалось, Ирину. Но теперь наваждение окончательно развеялось, и он понял, что Лера только показалась ему понимающей и нежной. Он сам хотел, чтобы она была такой. Ему так необходимы были тогда нежность и понимание… И когда он встретил Валерию, он тут же превратил ее в ожидаемый идеал и наделил всеми необходимыми качествами. Иначе она просто не смогла бы подойти к нему — внутри прочно сидело табу на любые общения с женщинами, настолько сильным был эмоциональный шок от потери Ирины. Но Лера смогла обойти все защитные кордоны, будто чувствуя в нем покалеченную родственную душу. Ей тоже пришлось пережить многое: и родительское самодурство, доходившее до абсурда, и наркологическую лечебницу, и две попытки суицида, одна из которых закончилась клинической смертью. Их близость напоминала безумие — они оба словно пытались утопить в страсти и нежности друг к другу ту боль, которая тянулась за ними обоими из прошлого дымными шлейфами душевных пожаров. А потом наступил перелом. И инерция пережитого, подобно мазохистскому кайфу, вновь потянула их в разные стороны. Владислав все чаще стал уезжать на Алтай. Лера все чаще стала встречаться с бывшими друзьями. И если поначалу, после поздних визитов домой, от нее неуловимо пахло дорогим шампанским, то позже, Мальцеву привозили ее совсем в невменяемом состоянии, вызванном передозировкой наркотиков. Они беседовали. Искали причины. Анализировали. Принимали решения. И снова все начиналось как в кошмарном сне, будто все сказанное в одно мгновение переставало иметь значение. После тщетных попыток убеждений, Мальцев стал лечить ее другими методами, часть из которых не вязалась с современными представлениями медицины, и относилась к давно забытому в цивилизованном мире искусству языческой магии. Но неведомая сила, словно управляемая злой волей, вновь выдергивала Леру из-под его влияния. Жена стала исчезать на сутки, иногда на недели. Тогда он отвез ее к родителям. Последовал неприятный разговор с «крутым» папой, который обвинил его в растлении дочери и пообещал оторвать ему голову. Но Мальцев сумел доходчиво объяснить упертому родителю, что специфика его работы в настоящее время наделяет его определенными возможностями, позволяющими эффективно решать подобные проблемы. Инцидент был исчерпан. Валерия приехала к нему через два дня и стояла в коридоре на коленях, причитая, что никто кроме него не сможет ей помочь, умоляла о помощи. Он ей верил, потому что хотел верить. И все начиналось с начала. Две-три недели спокойной жизни, и очередной срыв…
Сегодня в череде кошмаров должна была быть поставлена точка. Мальцев поднялся по витой лестнице в свой кабинет. Закрыв за собой дверь, он достал из сейфа массивную папку из дорогой кожи. В ней были собраны материалы обо всем, что касалось его жены: адреса ее подруг и друзей, фотографии, CD-диски с видеоматериалами и прочая информация, которую он был вынужден собирать, пытаясь удерживать ее от губительного падения в бездну самоуничтожения. Она знала об этом, потому что представляла, какими возможностями он обладает. Но это останавливало ее лишь поначалу. Скрытые программы саморазрушения увлекали ее все дальше и дальше, в область лжи и измены, наркотиков и алкоголя. У нее просто не было сил, чтобы противостоять этой смертельной инерции. А у него не было сил, а возможно, и желания, чтобы эту инерцию как-то остановить. И поэтому, он просто наблюдал. Разбивая себе сердце и оплакивая свою слабость, а также их скорый, но неизбежный разрыв.
Аргус, всевидящий тысячеглазый Страж из древнего мифа. От него действительно ничего невозможно было утаить. Мальцев обладал удивительной способностью доставать информацию практически любого уровня доступа, словно невидимые духи, для которых не существовало ни стен, ни расстояний, приняли на себя обет служить ему.
Эти возможности Аргус планировал использовать и сейчас. Он сел на мягкое ковровое покрытие в северной части кабинета, свободной от мебели и достав из папки картографический альбом Москвы и одну из фотографий Валерии, положил их перед собой. С глянцевого листа беззаботно улыбалась молодая красивая женщина, лет двадцати шести. Мальцев задумчиво, почти нежно, коснулся кончиками пальцев ее изображения. Обман. Иллюзия. За этой улыбкой тщательно прячется безумие и страх, обреченность и отчаяние.
«Не поддаваться. Хватит. Это нужно закончить сегодня. Она уже давно иная…».
Он достал из кармана халата замшевый мешочек и вытряхнул на ладонь тонкую серебряную цепочку, на конце которой крепился небольшой конус, вылепленный из прополиса. Маятник. Древнее приспособление, используемое в ритуальной практике шаманов. Этому его научили тайшины, люди, открывшие для него новые грани восприятия мира. Этому и многому другому… Он достал из кармана небольшую табакерку со съемной крышкой, в которой оказался зеленоватый, крупно перетертый порошок — можжевельник с добавлением специфических трав. Эту смесь на Алтае традиционно использовали как элемент «Алас» — обряда очищения огнем. Аргус захватил щепотку порошка и высыпал его в перевернутую крышку. Щелкнула зажигалка, и пламя жадно перекинулось на ритуальное подношение. Через мгновение огонь погас, оставив за собой тягучий след из ароматного дыма, заструившегося вверх, заполняя все пространство комнаты.
«Любой объект в этом мире оставляет СЛЕД. А значит, его можно ВЫСЛЕДИТЬ…».
Маятник в чутких пальцах шамана качнулся и принялся вращаться по часовой стрелке. Мальцев задавал вопросы и внимательно и терпеливо наблюдал за движениями прополисного комочка, заостренного к низу. Так прошло несколько часов. Но для Аргуса времени не существовало. Его движения были настолько неторопливы, что казалось, он впал в какой-то гипнотический транс, вызванный качанием маятника. Вопрос — ответ. Движения маятника и движения глаз, сопровождающих его. Вопрос — ответ. Тонкая грань соединения сознания, подсознания и надсознания, содержащего ответы на все вопросы, доступные человеку. Маятник, казалось, танцевал какой-то мистический танец над фотографией улыбающейся девушки, а городской шаман, наблюдающий за этим танцем, прозревал один за другим слои невидимых информационных полей, пронизывающих пространство. Вопрос — ответ. Разговор с самим собой, вернее, с какой-то потаенной частью самого себя, для которой маятник был лишь ключом к необходимой информации. Вопрос — ответ. Аргус закрывает глаза, и кладет маятник перед собой, прямо на глянцевый танцпол разговорившейся фотографии. От тысячеглазого Аргуса невозможно спрятаться. Все. Все вопросы заданы, все ответы получены. Он знал, где в данный момент была Валерия. И он планировал нанести в это место незамедлительный визит. Пока информация еще была актуальна.
- Предыдущая
- 21/98
- Следующая
