100 великих памятников - Самин Дмитрий К. - Страница 11

• Предыдущая
• 11/125
• Следующая

Леохару принадлежит поражающая виртуозной техникой, холодным изяществом так называемая Артемида Версальская. А главное, именно он создал статую Аполлона Бельведерского — эталон красоты для многих грядущих поколений. Иоганн Винкельман, автор первой научной «Истории искусства древности», писал: «Статуя Аполлона есть высший идеал искусства между всеми произведениями, сохранившимися от древности. Художник создал его вполне по своему идеалу и взял для этого лишь столько материала, сколько нужно было для осуществления его цели и видимого ее выражения. Аполлон этот превосходит все другие статуи с тем же сюжетом настолько, насколько Аполлон Гомера выше и прекраснее Аполлона последующих поэтов. Рост его выше обыкновенного человеческого, а вся поза выражает преисполняющее его величие. Вечная весна, как в счастливом элизии, облекает его обаятельную мужественность, соединенную с красотой юности, и играет мягкой нежностью на гордом строении его членов. Художники и зрители! Идите мысленно в область бесплотной красоты и попробуйте сделаться творцом небесной природы, чтобы наполнить дух красотами, возвышающимися над вещественной природой; здесь нет ничего смертного или такого, чего требует человеческая скудость. Не кровь и нервы горячат и двигают это тело, но небесная одухотворенность. Разливающаяся тихим потоком, наполняет она все очертания этой фигуры. Он преследовал Пифона, впервые употребил против него свой лук, своей могучей поступью настиг его и поразил. С высоты удовлетворения его возвышенный взор устремляется как бы в бесконечность, далеко за пределы победы; на губах отражается презрение, а сдерживаемое неудовольствие вздымает ноздри и распространяется даже на гордый лоб. Но блаженный покой, витающий на этом лбу, остается несмущенным, и очи Аполлона полны сладости, как у муз, которые ищут его для объятия. Ни на одном из завещанных нам древностью и ценимых искусством изображений отца богов нет того величия, которое открылось разуму божественного поэта, как тут, в лике его сына, и отдельные красоты остальных богов собрались здесь все вместе, как у Пандоры: чело Юпитера, чреватое богиней мудрости, и брови, одним мановением открывающие волю; глаза царицы богинь, величественно раскрытые; рот, характеризующий того, кто внушил страсть возлюбленному Бранху. Мягкие волосы играют на этой божественной голове, как нежные струящиеся завитки благородной виноградной лозы, которые колеблет легкий ветерок; они как будто помазаны елеем богов и с великолепием перевязаны на затылке грациями.

Глядя на это чудное произведение искусства, я забываю все остальное и становлюсь в приподнятую позу, чтобы достойнее его созерцать. Грудь моя как будто расширяется и поднимается с благоговением, как у тех, которые как будто оказываются одержимы духом Порицания; и я переношусь мыслями на Делос и в Ликейскую рощу, места, освященные присутствием этого бога, ибо мне кажется, что этот образ оживает и получает способность движения, как красота, созданная Пигмалионом. Как можно нарисовать и передать это словами? Само искусство должно подсказывать мне и водить моей рукой, чтобы эти первые черты моего описания потом развить подробнее. Я кладу свою идею, составленную об этом образе, к ногам его, как возлагают венки те люди, которые хотели увенчать голову божества, но не могли ее достать».

Долгое время статуя Аполлона оценивалась как вершина античного искусства, бельведерский шедевр был синонимом эстетического совершенства. И как это часто бывает, чрезмерно высокие хвалы со временем вызывают прямо противоположную реакцию. Когда изучение античного искусства продвинулось достаточно далеко и появилось значительное число памятников, преувеличенная оценка статуи Леохара сменилась преуменьшенной: ее вдруг стали находить помпезной и манерной.

Между тем Аполлон Бельведерский — произведение действительно выдающееся по своим пластическим достоинствам. В фигуре и поступи Аполлона сочетаются сила и грация, энергия и легкость, шагая по земле, он словно парит над землей. Причем движение повелителя муз, по выражению советского искусствоведа Б. Р. Виппера, «не сосредоточивается в одном направлении, а как бы лучами расходится в разные стороны». Для достижения подобного эффекта нужно было изощренное мастерство ваятеля. Однако, надо признать, расчет на эффект слишком очевиден. Аполлон Леохара настойчиво приглашает, почти требует, любоваться его красотой, тогда как красота лучших классических статуй не заявляет о себе во всеуслышание: они прекрасны, но не красуются.

Так что следует признать, что в статуе Аполлона Бельведере кого античный идеал начинает становиться уже чем-то внешним, менее органичным. Хотя, безусловно, эта скульптура замечательна и знаменует высокую ступень виртуозного мастерства.

После смерти правителя Карий Мавсола в 352 году до нашей эры его жена Артемисия воздвигла ему надгробие в виде огромного архитектурного сооружения, получившего название Мавсолей. В древности это надгробие считали одним из самых замечательных сооружений и по величине, и по богатству и красоте украшений. Римский архитектор Витрувий (І в н. э.) пишет, что Мавсолей входит в число семи чудес света. Павсаний об этом говорит: «Видел много замечательных могил и особенно могу указать на следующие две, одну в Галикарнасе, другую в столице евреев — Та, что в Галикарнасе, сделана в честь галикарнасского царя Мавсола. По размерам она так велика и так художественно украшена, что даже римляне, если хотят выразить свое удивление каким-либо знаменитым памятником, говорят — „Настоящий Мавсолей“».

Это надгробие сохранялось на протяжении многих столетий. Но в средние века памятник стали постепенно разрушать. Так, в 1402 году крестоносцы ордена святого Иоанна при постройке своей крепости близ Мавсолея брали оттуда материал для строительства. Ещё в 1522 году погребальная камера была цела, но после завоевания Малой Азии турками разрушение монумента продолжалось, и уже в 1665 году от него почти ничего не осталось. При современных археологических раскопках были обнаружены лишь руины с обломками архитектурных деталей, статуй и рельефов. Эти фрагменты хранятся теперь в Британском музее в Лондоне.

Свидетельство древних авторов и археологические данные позволяют примерно представить общий облик этого грандиозного сооружения, строителями которого были Пифий и Сатир с острова Парос.

Высота здания была около 45 метров, ширина основания около 40 метров. На огромном цоколе высотой 24 метра, составляющем первый этаж, где помещалась погребальная камера, возвышался заупокойный храм с тридцатью шестью ионическими колоннами. Чудом инженерного искусства древности являлось пирамидальное, в 24 ступени, перекрытие из мраморных плит, увенчанное скульптурной колесницей с четверкой коней работы Пифия.

Над украшением памятника трудились, кроме Пифия, четыре греческих скульптора: Скопас, его ровесник Тимофей и двое молодых мастеров: Бриаксис и Леохар.

Плиний говорит, что каждый из них работал на одной стороне здания: Скопас на восточной, Тимофей на южной, Леохар на западной и Бриаксис на северной. Мастера приступили к работе по приглашению жены Мавсола. Насколько велика была заинтересованность художников в этом заказе, свидетельствует Плиний, сообщая, что хотя Артемисия умерла прежде, чем скульпторы закончили свою работу, «они оставили ее не раньше, чем довели до конца, полагая, что этот памятник послужит во славу как им самим, так и искусству».

Самый известный из авторов Мавсолея — Скопас, который по праву может быть назван одним из величайших скульпторов Древней Греции. Созданное им направление в античной пластике надолго пережило художника и оказало огромное влияние не только на его современников, но и на мастеров последующих поколений.

Известно, что Скопас был родом с острова Парос в Эгейском море, острова, славившегося своим замечательным мрамором, и работал между 370–330 годами до нашей эры. Отец его, Аристандрос, был скульптор, в мастерской которого, по-видимому, и формировался талант Скопаса.

• Предыдущая
• 11/125
• Следующая