Десятый круг ада - Виноградов Юрий Александрович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/83
- Следующая
Фимка бросил пустую бутылку в угол, с шумом выдохнул и уткнул длинный нос в рукав.
— Не приучены. Обходимся мануфактурой. Да и шнапс так себе. Квасок…
Он вдруг ловко перехватил гармонь, рванул мехи и. притоптывая в такт ногой, залихватски запел:
Фимка, к восторгу Баремдикера, без конца пел русские, украинские, белорусские песни, лихо плясал барыню, гопак и лявониху.
Веселье закончилось в полночь, когда напившийся оберштурмфюрер свалился под стол.
Теперь, когда Циммерман прочно обосновался в Шварцвальде, стал офицером, требовалось установить связь с Центром через провизора сельской аптеки. Как офицер, Циммерман получил некоторую свободу действий и мог бы поехать в аптеку. Однако он все еще опасался, что за ним следят. Поэтому одному ехать в аптеку пока рискованно, не потянуть бы за собой «хвост», приставленный к нему оберштурмбанфюрером. А ведь командир партизанской бригады Ефимчук строго-настрого предупредил: провизор должен остаться вне всяких подозрений.
Циммерман приметил, что его новый друг Баремдикер каждую субботу ездит на почту. Видимо, начальник концлагеря производит там какие-то финансовые расчеты: отправляет или получает денежные переводы. Пожалуй, самая безопасная возможность попасть в аптеку — поехать вместе с оберштурмфюрером, ведь она находится рядом с почтой. Не подумает же Грюндлер, что Баремдикер везет на своей машине начальника отряда славянских рабочих к связному Центра!
В очередную субботу Циммерман пришел к Баремдикеру в тот момент, когда начальник концлагеря собирался ехать на почту.
— Ты неудачно пришел, Генрих. Мне обязательно надо на почту, — сказал Баремдикер.
— Голова что-то трещит… — Циммерман потер гудящие виски.
Баремдикер сразу смекнул, что Циммерман хочет на славу угостить его. Он бы сейчас же с радостью сел с ним за стол, но дела прежде всего.
— Подожди меня, я скоро вернусь, — попросил Баремдикер.
— Я же умру один со скуки! — простонал Циммерман, хватаясь за голову.
— Вот что, поедешь со мной! — тоном не терпящим возражений изрек Баремдикер. — Перед поправкой головы полезно прокатиться с ветерком, — рассмеялся он.
Машину вел сам оберштурмфюрер. Циммерман слушал его пустую болтовню и смотрел в лобовое окно, запоминая дорогу до аптеки, Баремдикер поставил машину на площадку напротив почты и открыл дверцу.
— Я управлюсь за четверть часа, — сказал он.
— Аптека! — радостно воскликнул Циммерман, заметив вывеску на соседнем с почтой одноэтажном деревянном домике с красной черепичной крышей: — Должно же там что-то быть от головы?!
Баремдикер рассмеялся:
— Тебе надо не таблетки, а спиртус винис!
Он легонько подтолкнул своего попутчика и поспешил на почту.
Циммерман огляделся: вокруг никого нет, лишь пожилая женщина — должно быть, бабушка — вела по тропинке шаловливого внука, все время пытавшегося вырваться из ее цепких рук.
Через окно в помещении аптеки Циммерман увидел мужчину в белом халате и женщину. Провизор что-то сунул ей в руку, и женщина вышла на улицу. Циммерман распахнул дверь и ввалился в аптеку. В нос ударил дурманящий запах лекарств, в глаза бросился большой портрет фюрера на стене, под которым стоял удивленный бестактным поведением офицера степенный пожилой провизор. «Он! — определил Циммерман, вспомнив словесный портрет связного Центра. — Большие залысины, седина на левом виске, чуть подслеповатые глаза, позолоченное пенсне…»
Циммерман подозрительно посмотрел в окно: перед аптекой никого не было. Подошел вплотную к провизору и, сдерживая дыхание, негромко спросил:
— У вас имеются таблетки от головной боли, сильнодействующие?
Брови провизора поползли вверх, глаза расширились, но он тут же овладел собой и спокойно ответил:
— Сейчас, к великому сожалению, нет. Приходите завтра…
В первое мгновение Циммерман чуть было не обнял провизора, ставшего вдруг ему самым близким и дорогим человеком, как и он сам, оказавшимся в тылу фашистской Германии, но вовремя сдержался, вспомнив, для чего пришел в аптеку. Он лишь тепло, по-приятельски улыбнулся ему и предупредил:
— У меня очень мало времени. Я приехал с эсэсовцем. Он — на почте…
— Пройдите, — показал провизор на дверь и, когда гость скрылся за ней, позвал свою помощницу: — Рута, подмените меня. У меня важный пациент.
Циммерман прошел в лабораторию, уставленную множеством колбочек, пробирок, пузырьков.
— Передайте в Центр, я надежно обосновался на объекте. Начальник отряда славянских рабочих. На днях мне фюрер присвоил офицерское звание, — произнес он и спросил: — Какие указания будут для меня?
— Не торопиться с действиями, вживаться на месте в роль, входить в доверие к нацистам, — сообщил провизор. — Вам будет сообщено о дне и часе проведения операции. Я найду способ оповестить вас.
— Понял. Да, сообщите в Центр: взрывчатку мы достали на стройке!
— Это же намного упрощает все дело! — провизор мягко улыбнулся и протянул руку Циммерману. — А теперь уходите. Пора!
— Да, да, — заторопился Циммерман.
— Таблетки возьмите же! — он протянул ему пакетик. — Ваши вещественные доказательства…
— Спасибо.
Провизор проводил важного пациента до двери, еще раз предупредил, через сколько часов необходимо принимать выданное лекарство. Циммерман почти не слышал, о чем говорил провизор, его терзала мысль о Баремдикере: не раньше ли управился на почте оберштурмфюрер и не ждет ли он его?
Возле машины никого не было, и Циммерман свободно вздохнул. Только сейчас он почувствовал, что голова у него действительно болит и в ногах непривычная тяжесть, словно он пробежал с десяток километров. Он открыл дверцу и плюхнулся на мягкое сиденье.
Баремдикер заявился минут через десять.
— Ну, как голова? — весело спросил он.
— Да вот, глотаю, — болезненно сморщился Циммерман и вынул из пакетика белую таблетку.
— Выбрось эту гадость, — захохотал Баремдикер, — Сейчас как опрокинешь бокальчик, и все пройдет.
Он сел за руль, завел мотор и с места набрал большую скорость.
14
С двояким чувством подполковник Григорьев входил в кабинет генерала для доклада о ходе операции «Зенит» — так условно называлась ликвидация фашистского-бактериологического центра. С одной стороны, детально разработанный им план успешно выполнялся: группе Генриха Циммермана удалось достигнуть намеченного объекта и закрепиться там. А с другой — неудача у Алексея Сафронова.
Григорьев начал доклад с успешных действий группы Циммермана. Генерал слушал его внимательно, время от времени делая пометки в своем блокноте.
— В награду за преданность и усердие Циммерману присвоено звание офицера немецкой армии, — подвел итог Григорьев.
— А в каком он звании у нас?
— Старший лейтенант.
— Представьте старшего лейтенанта Циммермана к очередному воинскому званию, — распорядился генерал. — Я подпишу…
Григорьев приступил к изложению второй части своего доклада. Сын профессора капитан Альберт Шмидт находился в деревне Сосновичи под Борисовом и строил там дом отдыха для гитлеровских летчиков. Деревня располагалась в районе действий партизанской бригады, возглавляемой Ефимчуком. Ей и поручалось доставить на Большую землю живым и невредимым сына профессора Шмидта.
Третья часть доклада явно обеспокоила Карнеева. Обстановка сложилась так, что Алексей Сафронов не имел возможности в ближайшее время под именем племянника профессора Шмидта Лебволя легально переправиться из Америки в Германию. Из-за этого мог рухнуть так тщательно обдуманный и детально разработанный план проникновения советского разведчика в святая святых нацистов — лабораторию, непосредственно культивирующую болезнетворные бактерии.
- Предыдущая
- 27/83
- Следующая