Пафнутий - Хмелевская Иоанна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/76
- Следующая
– Люди и не знали, что их ребенок пошел в лес. Они были заняты машиной, возились вокруг нее и ничего не замечали. Продолжалось это довольно долго. Наконец, по всей видимости, сделали с машиной что хотели, потому что принялись опять собирать разбросанные вещи. И тут увидели, что их птенца нет. Сразу принялись бегать, кричать, в лес сунулись, там тоже поискали. Мне и самой было интересно, куда ребенок подевался, потому как нигде его не было видно. А люди все дальше и дальше проникали в лес, да, на счастье, волки появились. Молодежь, не самые маленькие волчата, а средние, еще прошлогодние. Ох, легкомысленная эта молодежь, заигрались и допустили неосторожность – показались людям. А может, нарочно это сделали, молодежь ведь нынче пошла сами знаете какая, пошутить захотелось, попугать людей. Те и в самом деле перепугались ужасно, опять сбежались на шоссе, к своим машинам, залезли в них. Думаю, до сих пор сидят, еще не уехали. Не знают, что делать, а в лес войти боятся. Вот если бы их еще Пафнутий малость попугал…
– Ну уж нет! – решительно отказался Пафнутий. – Не буду!
– Не хочешь – не надо, – не стала упорствовать сорока, – они и без тебя не осмелятся войти в лес. А поскольку все вещи пособирали и больше ничего не блестело, я и прилетела сюда, поглядеть, куда же дитя подевалось.
На соседнем дереве зашелестели ветки, упала шишка и появилась белка.
– Девочку напугали кабаны, – сказала белка. – Ведь этот человеческий детеныш – девочка? Я правильно догадалась?
– Правильно, – ответила чрезвычайно огорченная Клементина. – О кабанах пока еще никто не говорил. Расскажи, что они ей сделали.
– Ох, да ничего особенного, – стала рассказывать белка. – Как всегда, были заняты поисками пищи, ни на что не обращали внимания. А девочка шла и шла. И вдруг что-то крикнула. Только тогда они ее увидели. Ну, как водится, переполошились и бросились в лес. С топотом и треском, знаете ведь, какой шум поднимается, когда бегут кабаны. Вот и перепугали бедняжку. Она с криком бросилась бежать в другую сторону, даже не оглядываясь, даже не заметила, что кабаны давно убежали. Бежала, не разбирая дороги, пока вот на эту полянку не прибежала, тут свалилась на траву у пенечка, так и сидит. Надо бы как-то помочь детенышу, правда?
– Лучше всего отдать ее людям, – сказала куница.
– И я так считаю, – поддержала куницу косуля Клементина, сама многодетная мамаша. – Но вот как это сделать?
А маленькая девочка, обхватив пенек, все плакала и звала маму.
Тут в кустах промелькнула рыжая молния. Это прибежал лис Ремигий. Лис был очень недоволен.
– Что тут у вас опять стряслось? – ворчливо поинтересовался Ремигий. – Прилетели птицы, оторвали меня от еды. Таакая утка… жирненькая. Ну, что тут у вас?
Лис глянул на полянку и увидел девочку.
– О, человеческое дитя! – удивился он. – Откуда оно тут взялось?
Пафнутия очень обрадовало появление лиса, самого крупного в лесу специалиста по людям.
– Рад, что ты уже пришел, Ремигий! – приветствовал он лиса. – Видишь ли, у нас вот человеческий детеныш появился…
Ремигий проворчал:
– Это я и сам вижу. Откуда он у вас? Вернее, она, ведь это девочка.
– Мы и сами поняли, что девочка, и она что-то говорит, – пояснил Пафнутий. – То есть, мы в этом не уверены, но нам кажется, что она что-то говорит. Может, ты ее поймешь. И посоветуешь, что с ней делать.
Пожав плечами, Ремигий подкрался поближе к девочке и прислушался. Потом вернулся к зверям и доложил:
– Маму зовет. Плачет и одно твердит: «Мамочка, мамочка».
– Ох! – вырвалось у Клементины, и она сама чуть не расплакалась от сочувствия.
Ремигий огляделся.
– И где же ее мамочка? Что-то я не вижу тут никого из людей. И пока ничего не понимаю. Правда, по дороге птицы пытались мне что-то рассказать, но я мчался стрелой и не расслышал. Она что, одна тут, в самой чаще леса? Люди ее отпустили одну? Это на них не похоже. Да говорите же толком!
Куница, сорока и Клементина, перебивая одна другую, принялись рассказывать лису, каким образом девочка оказалась одна в этой чащобе. Белка тоже пыталась вставить в их рассказ свои замечания. Четыре рассказчицы очень мешали одна другой, но Ремигий был лисом умным, знал людские привычки и повадки и понял, в чем дело.
А девочка на полянке все плакала и плакала.
Грация, маленькая дочка косули Клементины, не принимала участия в разговорах взрослых. Не сводя любопытного и сочувственного взгляда с человеческой девочки, Грация шаг за шагом незаметно для себя все приближалась к ней. Не заметила, когда совсем вышла из скрывавших ее раньше кустов, и вот уже стояла на полянке.
Плачущая девочка внезапно подняла голову и увидела перед собой маленького олененка. Плач прекратился, как ножом отрезало.
Удивленные звери взглянули на полянку и увидели удивительную картину: Грация стояла перед девочкой, а та смотрела на нее без страха и не плакала. И маму перестала звать. Зато непонятно почему вдруг воскликнула:
– О, Бэмби! Как хорошо, что ты пришел!
Девочка только заговорила, сама же не пошевелилась, по-прежнему уцепившись за пенек. Грация совсем не испугалась и тоже продолжала стоять неподвижно. Жутко взволнованная, ее мать Клементина внимательно наблюдала за обоими детенышами, человеческим и своим собственным.
А девочка не очень уверенно переспросила:
– Ведь ты Бэмби? Правда?
Звери затеребили Ремигия:
– Что она говорит? Переведи.
– Не понимаю, – смущенно ответил Ремигий. – Но насколько я знаю людей… Она не испугалась Грации и хотела бы с ней пообщаться. Поэтому назвала ее новым именем, ведь не знает, как ту зовут.
– Почему? – не поняли звери.
– Сам не знаю. Уж слишком много вы от меня требуете. Люди способны на самые непредсказуемые поступки.
Грация совсем не боялась девочки, но не знала, что делать дальше. Как всегда в затруднительных случаях, обернулась за советом к маме. А та хорошо понимала: ее дочери не грозит никакой опасности, поэтому не подзывала ее к себе, а сама тоже взяла да и высунулась из кустов.
Девочка от удивления выпустила пенек из рук.
– Бэмби, это твоя мамочка? – спросила она.
– Глядите, соображает! – перевел слова девочки Ремигий. – Обращается к Грации и спрашивает, Клементина – это ее мама или нет. Но Грацию почему-то называет «Бэмби».
– А что такое на человеческом языке «Бэмби»? – спросила куница.
– А мне откуда знать? – огрызнулся Ремигий. – Но девочка соображает, это точно. Уже хорошо, бывают ведь совсем глупые люди.
Клементина с дочкой стояли перед девочкой неподвижно, а та глядела на них в полном восторге. Слезы моментально высохли. Это очень понравилось зверям. Белочка захотела рассмотреть девочку получше, сейчас этому мешали ветки сосны, на которой она сидела. Спустилась по стволу сосны ниже и уронила большую шишку, которую держала в лапках. Шишка упала, ударившись о землю. На шум девочка обернулась и вскочила на ноги.
– О, белочка! – воскликнула она. Пугливые косули, не выносившие малейшего шума, одним прыжком скрылись в кустах.
Услышав шорок листьев, девочка опять повернулась к ним и жалобно закричала:
– О, Бэмби! Не оставляй меня! Мамочка…
И плача, девочка бросилась следом за косулями. Очень нелегко было человеческому детенышу пробраться там, куда без труда проскользнули обе косули. Девочка с трудом пробиралась сквозь кусты, спотыкалась на кочках и падала, и опять бежала вслед за косулями.
– Она хочет, чтобы Грация осталась с ней, – перевел крики девочки Ремигий. – И белку узнала, сразу поняла, что это белка. Похоже, обрадовалась ей, белки она не испугалась. Грации тоже не боится. А в таком темпе, как сейчас, ей далеко не уйти.
– Знаете что, пожалуй, я расскажу обо всем этом Марианне, – вдруг решился Пафнутий. – Она обязательно что-нибудь придумает. Прямо сейчас к ней и побегу. А потом постараюсь поскорее вернуться сюда. Марианна обязательно что-нибудь придумает. Ждите меня здесь!
- Предыдущая
- 48/76
- Следующая
