Колодцы предков - Хмелевская Иоанна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/54
- Следующая
– Умойтесь, – посоветовала я. – Я впущу вас в ванну.
– Сейчас… – ответил он неуверенно. – Я это… Мне плохо…
Я разволновалась, как пить дать – сотрясение мозга! Вёл он себя как-то странно, переступал с ноги на ногу и крутил головой. Я решила отложить умывание, засунуть его в машину и отвезти в ближайшую больницу. Тип не протестовал против моих планов, но по прежнему был сам не свой.
– Мне плохо, – повторил он. – Извините, пожалуйста… Я это… Ну, сейчас я вернусь…
Нетвёрдым шагом он направился к сеновалу и исчез за ним, пройдя сквозь распахнутые настежь двери. Я хотела бежать за ним, но решила, что вежливее будет подождать. Вытащив железную лестницу, я оттащила её в сторону и приволокла обратно, решив, что она понадобится, чтобы достать деревянную. Во время этой операции я споткнулась о доски и сразу вспомнила, что колодец был хорошо закрыт. Чтобы свалиться туда, надо было его открыть. Пострадавший сразу перестал казаться мне невинным, я отложила лестницу и посмотрела на сеновал, опять не зная что делать. Со стороны дома подошла тётя Ядя с фотоаппаратом в руках.
– Никого нет, – доложила она. – Не знаешь, куда все подевались? В смысле, твоя мать и Люцина, потому что Тереза спит. Кто это здесь был? Кто-то чужой?
– Пока не знаю, – подавленно ответила я, поглядывая в сторону сеновала. – Он был в колодце…
– Где был?!..
– В колодце. Я нашла его. Из-за гусей…
Тётя Ядя сразу не поняла, о чем я – пришлось объяснить подробнее. Я постепенно приходила в себя, а тётя Ядя проявила живой интерес.
– Ничего себе! Живой?!.. И где он?
– Пошёл за сеновал.
– Зачем?
– Думаю, что по личному делу. Его уже долго нет…
Тётя Ядя заметно обеспокоилась.
– Может, с ним что-то случилось? Может, посмотреть?
– Может, и надо, но подглядывать как-то неудобно…
Стоя у колодца, мы с нетерпением ждали и все сильнее волновались. Рядом паслась коза, и я прикрыла дыру досками. Жертва все не появлялась. Меня охватили самые недобрые предчувствия, в яме этот тип ещё как-то держался, а теперь мог сломаться, потерять сознание, лежать там за сеновалом и даже умирать. Вежливость вежливостью, но главное не переборщить, умирающего человека бросать нельзя…
– Пойдём, – сказала я тёте Яде, – посмотрим, что он так долго делает. Осторожно выглянем, чтобы, в случае чего, его не торопить.
Мы выглянули – за сеновалом никого не было.
Сначала мы беспомощно оглядывались вокруг, потом заглянули на сеновал и обшарили все закоулки. Пусто. Жертва растаяла как сонное видение.
– Сбежал? – удивилась тётя Ядя.
Я уныло кивнула головой.
– Хорошо, что ты его тоже видела, а то получилось бы, что у меня галлюцинации. Как видно, он чувствовал себя лучше, чем выглядел. Черт бы его побрал…
Сидя на ступеньках крыльца, я дождалась возвращения с поля семьи и собаки, и сразу же сообщила им о происшествии. Все столпились вокруг, с удивлением и страхом глядя на меня.
– Права у него были такие затасканные, что скорее всего настоящие, – грустно закончила я. – Звали его Евгений Больницкий, а адреса я не помню…
– Как его звали?!.. – недоверчиво вытаращив глаза прервала меня Люцина.
– Я же сказала – Больницкий. Евгений…
Люцина, по-видимому, лишилась дара речи, и её сменила моя мамуся.
– Больницкий? Так это же родственник, – произнесла она с радостным удивлением. – Наша бабка была в девичестве Больницкой.
В этот момент меня как обухом по голове ударило, ко мне внезапно вернулась память. Я вскочила с крыльца. Как я могла забыть, что прабабка носила девичью фамилию Больницкая?!.. Я не задушила Больницкого!.. Мне в руки попался один из призраков прошлого, и я отпустила его без слова объяснения!.. Какая же я дура!!!
Перед крыльцом Франека произошло извержение вулкана. Все говорили одновременно и сходились только в вопросе моего умственного развития, во всем остальном возникли разногласия. Наконец, слово получила Тереза, раздражённо допытывающаяся, каким образом Больницкий может быть родственником, если прабабка была Больницкой только в девичестве, ни один из её детей этой фамилии не носил, а единственный брат прабабки погиб на дуэли, не оставив потомков. Тут моя мамуся припомнила, что был ещё и другой брат.
– Бабушка никогда про него не рассказывала, – сказала она неуверенно. – Об этом первом брате и дуэли говорила, а про второго – нет. Откуда я про него знаю, не помню.
– Кажется, от дедушки, – вспомнила Люцина. – Он как-то сказал, что этот второй брат нашёлся, а до этого куда-то пропал.
– В любом случае, откуда-то этот Больницкий взялся, – мрачно заметила я. – Он мог быть сыном этого второго брата… Хотя – нет, исключено, он младше меня и должен быть как минимум внуком…
– Хватит с меня всех этих внуков! – рассердилась Тереза.
– Одну возможность о чем-то узнать испортила мама, – ехидно заметил Марек, – вторую ты. Расскажи хотя бы, как он выглядел.
Наполнившись отвращением к себе, я снова уселась на ступеньки.
– Понятия не имею – как он выглядел. На лбу у него была шишка размером с дыню, нос расквашен, рожа измазана, глаз подбит. Наверняка, в повседневной жизни он выглядит иначе. Что касается одежды, на нем были джинсы и куртка неизвестного цвета. Кроваво-чёрные. Кровавый цвет он, конечно, смоет, а чёрный – сожжёт или просто выбросит. Но зато я знаю, где он живёт.
– Как это? Ты же говорила, что не помнишь адреса!
– Адреса – нет, а город – да. Замосч. Или Забже. Я уверена, что название короткое, на «За».
Марек недоуменно пожал плечами и пошёл посмотреть на следы вокруг ямы. Он решительно отмёл предположение, будто Больницкий свалился в колодец случайно. Он лично закрывал яму досками и сделал это очень старательно. Кто-то должен был эти доски снять. Может, Больницкий и не виноват, возможно, его действительно столкнули, но на кой черт он сюда забрёл, яма же выкопана не посреди дороги!
Вся семья помчалась за Мареком. Следы за коровником сохранились отлично, потому что никто там не шлялся. Ощупав и обнюхав по всем холмсовским правилам – почти на четвереньках, все вокруг, Марек обнаружил, что над каменным колодцем сидели два человека. С одной стороны я, с другой – ещё кто-то. На дне колодца нашёлся разбитый фонарик. Мои тапочки отпечатались отлично, а тётя Ядя сюда вообще не подходила. Часть следов я стёрла, пока таскала доски и железную лестницу, остальные следы вокруг колодца и развалин принадлежали трём собакам, одной корове, двум свиньям и нескольким людям.
Моей мамусе пришло в голову посыпать всю территорию жёлтым песочком и хорошо его разровнять. Марек поддержал идею, правда, он был сторонником серого песочка, которого вокруг было предостаточно, с жёлтым могли возникнуть проблемы.
Все дело приобретало новую окраску. Появление очередного внука, по-видимому, принадлежащего к родственникам, явно указывало, что за всем этим скрывается что-то важное. Необходимо было браться за дело с новыми силами. Тот факт, что Больницкий ушёл живым, обнадёживал.
– И что дальше? – оживлённо поинтересовалась Люцина.
– Теперь надо сделать все сразу, – энергично ответила я. – Я еду в Варшаву за вспышкой, оказывается, уже сегодня она могла пригодиться. Вам придётся заняться этим песочком. Возможно, надо найти этого Больницкого и засыпать колодец…
– Дура, если мы засыплем колодец, зачем тогда вспышка? Сюда все равно никто не придёт.
– Значит, колодец можно оставить. Не знаю, что ещё…
– Ещё у нас есть второй колодец, – радостно напомнила моя мамуся.
– О, боже!… – вздохнул Ендрек.
– Я на самом деле приехала сюда раскапывать колодцы предков? – зловеще спросила Тереза. – Или других способов узнать, в чем здесь дело нет? Или это какое-то проклятие?..
В Варшаву я в тот день не поехала, потому что куда-то пропала косметичка, в которой лежали все документы. Я вытащила её из сумки, когда искала пилку для ногтей, положила на столик у окна и сразу не спрятала. Это было роковой ошибкой: оказалось, что сразу после этого Тереза прибирала в комнате.
- Предыдущая
- 24/54
- Следующая
