Заклятие Черного Кинжала - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 57

— Ее Императорское Величество Табеа Первая, Императрица Этшара-на-Песках, милостиво соизволила предоставить вам аудиенцию! Те, кто желает обратиться к Импе… к Ее Величеству, встаньте друг за другом вот здесь. — Он ткнул указательным пальцем в точку у своих ног.

Арл чувствовал, что подлинный Канцлер или Министр Двора — кажется, подобными делами занимался именно последний — проделали бы это с большим блеском. Но всего лишь два дня назад Арл был не придворным, а мошенником и попрошайкой. И использовал свое красноречие не для объявлений, а для облапошивания олухов. А это, согласитесь, совсем не одно и то же.

Однако теперь все свои навыки он поставил на службу «старой подруге» Табеа, наградившей его внушительным титулом и, что самое важное, определенной властью.

Просители, как им и было указано, выстраивались в затылок друг другу. Сердце Арла преисполнилось самодовольством. Не дождавшись, пока очередь сформируется, он взял за руку стоящую впереди старуху и помог ей подняться на подиум.

Женщина сделала несколько робких шажков по направлению к трону и уставилась на «Императрицу».

Та, в свою очередь, разглядывала просительницу. «Старухе следовало бы встать на колени, — подумала Табеа, — но она, кажется, вовсе не собирается этого делать».

Исходивший от карги запах не прояснял ситуацию. Во всяком случае, женщина не казалась ни напуганной, ни взволнованной.

«Раз ей положено преклонить колени, она это сделает», — решила Табеа и, обратив силу ворлока на нижние конечности женщины, заставила их согнуться.

Старуха едва не рухнула вниз лицом — ее реакция была гораздо медленнее, чем рассчитывала Табеа. С большим трудом сохранив равновесие, просительница оказалась перед троном на коленях.

— Чего ты хочешь? — обратилась к ней Табеа.

— Я хочу посидеть на этом красивом кресле, — пробормотала старуха.

Табеа изумленно открыла рот.

— Теперь моя очередь, — повторила старуха, указывая на трон.

«Императрица» не поверила своим ушам. А когда поверила, ее первой реакцией стала ярость.

Но затем она вспомнила, что сказал Арл о некоторых обитателях Поля. Перед ней на коленях стояла слабоумная.

— Нет, — мягко произнесла Табеа. — Это — мой трон, а я — Императрица.

— Ты сказала, что будешь делиться, — возразила женщина.

— Дворцом, — ответила Табеа, — но не троном.

— Значит, мы не разделим с тобой это красивое кресло?

— Нет. Не разделим.

— Ааа… — протянула женщина и, взглянув на свои колени, объявила: — А я упала.

— Ты преклонила колени, — объяснила Табеа. — Когда говоришь с Императрицей, следует вставать на колени.

— О… — произнесла старая карга, даже не собираясь вставать и убираться прочь.

Очередь начала проявлять нетерпение. Табеа видела это, слышала и обоняла.

— О тебе кто-нибудь заботится? — спросила Табеа.

— Нет.

— Это скверно. А теперь тебе пора уходить.

— Ты будешь мне помогать, заботиться обо мне?

— Нет, я очень занята. Ведь я — Императрица.

— Ты мне нравишься.

— Очень приятно. А теперь уходи и уступи место другому.

— Но ведь я еще не посидела в этом красивом кресле.

Табеа вперила взгляд в старуху. На смену желанию проявлять терпение и понимание пришло чувство яростного бессилия перед безумной каргой. Девушка пожалела, что рядом нет никого, кто уволок бы прочь старую идиотку, никого, кому бы «Императрица» могла дать нужный сигнал. Арл стоял слишком далеко и наводил порядок в очереди, а других помощников у нее не было.

Все остальные свеженазначенные придворные разбежались выполнять поручения новой Правительницы, а солдаты и многочисленные слуги, находившиеся под рукой у Эдерда, куда-то подевались. Видимо, бежали вместе со старым хозяином.

Поэтому, чтобы избавиться от этой сенильной зануды, ей придется напрячься самой.

Табеа начала догадываться, что между желанием стать абсолютным Верховным Правителем и стремлением не обижать народ существует неразрешимое противоречие. Можно стать беспристрастной и порядочной в любом отношении государыней, но наверняка среди подданных сыщется целая куча типов, недостойных подобного отношения.

И солдаты становятся просто незаменимыми, когда приходится иметь дело с негодяями и мерзавцами.

Первоначально Табеа думала, что, будь в ее распоряжении тысяча солдат, она отсылала бы их на время аудиенции, чтобы произвести впечатление близкого к народу Верховного Правителя. Только теперь «Императрица» поняла, что такой поступок был бы большой ошибкой. Придется заняться этой проблемой, после того как Арл сформирует новую городскую охрану. Нужно будет постоянно держать под рукой парочку солдат.

А сейчас придется импровизировать. Прибегнув к своим способностям ворлока, Табеа заткнула старухе ноздри.

— Убирайся! — приказала она, когда просительница начала хватать воздух ртом.

Невидимые узы спали, и старая карга встала на ноги. Но вместо того чтобы уйти, она подскочила к трону и ударила «Императрицу» по щеке, вопя:

— Ты плохая! Ты схватила меня за нос!

Благодаря звериной реакции Табеа успела отклониться, и то, что было звонкой оплеухой, оказалось всего лишь легким прикосновением.

Но терпеть подобное Табеа не пожелала. Она мгновенно вскочила и схватила женщину за горло.

Взглянув в изумленное лицо старухи, «Императрица» прошипела:

— За подобный поступок ты заслуживаешь смерти. Личность Императрицы неприкосновенна. Но из-за своего преклонного возраста и потому, что мое правление только началось, ты не умрешь. Но впредь чтобы духу твоего здесь не было!

С этими словами она швырнула женщину на мраморный пол тронного зала. Хрупкие старческие кости хрустнули, и старуха осталась лежать, жалобно подвывая.

— Уберите ее, — сказала Табеа. Никто не пошевелился.

— Уберите ее! — закричала «Императрица», ткнув пальцем в ожидающих своей очереди просителей.

Двое стоящих в самом хвосте мужчин поспешили исполнить ее приказ, а несколько человек, вдруг решив, что их просьбы подождут до лучших времен, кинулись в направлении боковых лестниц.

Табеа уселась на трон, потрогала незапятнанную щеку и, повернувшись к Арлу, бросила:

— Следующий!

Сараи решила, что не останется в той же гостинице, где поселятся Тобас и его жены. Она справедливо опасалась, что такая экзотическая группа будет слишком бросаться в глаза. Вместо этого, одолжив двенадцать раундов медью, она нашла себе комнату в «Жирном Тельце» — постоялом дворе Солдатского Городка рядом с Рынком у Больших Ворот. Неумелый рисунок на вывеске дал заведению прозвище — «Надутый Бычок» как проявление добродушного народного юмора.

Однако Сараи быстро обнаружила, что это добродушие никак не сказывалось в напряженной атмосфере «Бычка». Ночь для нее оказалось настоящей пыткой. Каждый раз, выходя из комнаты, девушка опасалась, что ее вот-вот узнают и объявят об этом во всеуслышание.

Обстановка в общем зале была напряжена до предела. Пара злодейского вида амбалов объявила, что они являются друзьями новой «Императрицы», в силу чего им положена бесплатная ушка. Хозяин не согласился, а бывший охранник — без меча, но все еще в желтой куртке и красном килте, — прекратив рассказ о том, как он сражался против Табеа, попытался навести порядок. Придворные амбалы крепко поколотили солдата и выкинули его на улицу.

Посетители, которые могли бы помочь бедняге, оказались в явном меньшинстве и помалкивали. Таким образом, всеобщая свалка не состоялось.

Хулиганы получили свою ушку и, кроме того, вынудили молодую напуганную женщину составить им компанию. Один из амбалов поглядывал и на Сараи, но та, оскалив зубы, ответила ему таким взглядом, что новоиспеченный придворный решил с нею не связываться.

Итак, Сараи провела там ночь — искать другое жилье было уже поздно. Однако ранним утром, рассчитавшись и захватив с собой в качестве завтрака несколько пирожков, дочь Лорда Калтона покинула «Надутый Бычок».