Дикий белок - Хмелевская Иоанна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/57
- Следующая
Взбешённый глупостью Леся Стефан слегка отъехал назад в заросли. Одно из задних колёс тут же угодило в глубокую узкую яму. Попытки приподнять машину потерпели полное фиаско, поскольку густые ветки ограничивали свободу движений. Яму пришлось разрыть, сидя над ней на корточках. Когда они наконец выбрались из ловушки, время, которое им надо было переждать, давно истекло.
— Кабы у меня была передача на передние колёса, мы бы выехали отсюда с песней на устах, — сказал рассерженный Стефан, вытирая пот со лба. — Садись, можем легализоваться. К этому времени они, наверное, нашли с десяток виновников.
Ворота у пани магистр были открыты настежь, но на всякий случай они не рискнули въезжать без спросу. Оставив машину у ворот, вошли пешком. В глаза бросилось огромное количество петухов с исключительно эффектным оперением. Великолепные, гордо выгнутые вверх хвосты сверкали на солнце, как драгоценные камни. Бродящие между ними курочки той же самой породы, белые с темно-зелёным хвостиком, выглядели при этих красавцах весьма невзрачно. Лесь сразу засмотрелся на эту необыкновенно красивую картину. Стефан бросил один рассеянный взгляд, потом посмотрел снова, а потом тоже стал всматриваться в птиц с нарастающим удивлением.
— И что это может значить? — спросил он с интересом.
Лесь удивился его невежеству:
— Как это что? Птица. Петухи и куры.
— Это я вижу. Но мне интересно, за каким лешим тут столько петухов. Наверное, с ними что-нибудь делают?…
— А в чем проблема? — поинтересовался Лесь. — Их слишком много?
— Да ты совсем дурень? Для тех кур, которых я тут вижу, хватило бы и одного! Ну, двоих! А их тут минимум сорок! На кой ляд им столько петухов? Перо, что ли, собирают?…
Леся этот вопрос страшно заинтриговал.
— Не отнесу себя к знатокам петухов как таковых, но, судя по первому взгляду, это из-за пера. Те, хвостовые перья, правда? Должно быть, из них веера делают или украшения для шляп?
— Может, это вообще на экспорт, — выдвинул предположение Стефан, причём в его голосе появился оттенок уважения, — у нас веера как-то не используют, но вот в Испании, например…
— Так и в Южной Америке тоже. Интересно, они посылают сырьё или готовый продукт…
Стефан засомневался:
— На экспорт, с другой стороны, маловато. На экспорт должна быть ферма на две тысячи штук, а не на сорок. Черт знает, что такое.
Лесь поднял с земли сверкающее зеленое перо, изогнутое красивой дугой благородных очертаний. Показал Стефану, покрутив перо в пальцах:
— Посмотри, феноменально! Из этого просто чудеса можно сотворить!
— Так что же они без дела валяются? Посмотри вокруг, их тут пруд пруди. Похоже, никто не собирает!
Они осмотрелись. Все вокруг было забросано выпавшими перьями, в большинстве грязными и растрёпанными, изредка среди них посверкивало новое и блестящее. Столь расточительное отношение к экспортному сырью озадачивало. Скорее всего, такое количество петухов использовали как-то иначе, самим не догадаться. Строя различные предположения и припоминая свои познания в птицеводстве, они долго таращились на вертлявую и цветистую птицу. Тут во дворе появилась женщина с ребёнком на руках. Довольно молодая, высокая и представительная женщина выглядела весьма неухоженной. Прямые пряди волос выскальзывали из хвостика, перетянутого аптечной резинкой, руки были чёрные, на босых ногах болтались рваные и очень грязные кроссовки. Одета она была в блузку без пуговиц, сколотую большой булавкой, и в бриджи для верховой езды с давно утраченной шнуровкой. Она приближалась к гостям энергичной походкой.
— Вы насчёт барашка? — крикнула она звучным голосом. — Геню-юсь!!!
Прежде чем Лесь и Стефан успели что-нибудь ответить, она обернулась и буквально замахала ребёнком куда-то в глубину двора. Там под большим деревом обнаружились две машины, обе как будто не до конца собранные. Судя по всему, половина трактора и половина «сирены». Заворожённые петухами Лесь и Стефан до сего момента не обращали на них внимания, и теперь уставились с интересом. Из-под машины вылез какой-то тип, так перемазанный тавотом, что невозможно было разглядеть черты лица. Он, несомненно, занимался механосборочными работами, но невозможно было угадать, то ли он из остатков «сирены» делает трактор, то ли из остатков трактора — «сирену». Обе гипотезы казались одинаково правдоподобными.
— Насчёт барашка!!! — прогремела дама. Вымазанный тавотом тип кивнул и вернулся к «сирене».
— НЕ насчёт барашка! — с нажимом проревел Стефан. — Мы к пани магистру!!!
Дама с ребёнком посмотрела на него:
— Так это я. НЕ насчёт барашка? Генюсь! НЕ насчёт барашка! Я вас слушаю…
Неразличимый под слоем смазки Генюсь снова кивнул головой и нырнул обратно. По каким-то таинственным причинам Стефан вдруг вспомнил доверительные признания главного инженера. Главный ему исповедовался, что стал, дескать, жертвой загадочного явления. Стоит ему пробыть достаточно долго в обществе Леся — с ним происходит что-то странное. Он якобы перестаёт владеть рассудком и сердцем, перестаёт отвечать не только за свои слова и поступки, но и за мысли. Этот факт внушал главному инженеру живейшее беспокойство. Воспоминание ледяной дрожью пробежало по спине Стефана, а потом ему стало страшно жарко. Он тряхнул головой и собрался с духом.
— Мы за морковью! — громко возвестил он. — Вы же сеяли?!
Пани магистр немного удивилась:
— Я сеяла? Ну да, сеяла… Конечно, сеяла! А что?…
Стефан решил не сдаваться. Он оглянулся на Леся, который все ещё пялил глаза на зелёных петухов, взял под локоток пани магистра и отвёл её подальше. Неважно куда, лишь бы подальше от Леся. Лесь чуть погодя поплёлся за ними, но петухи завораживали его полностью, поэтому, прежде чем тот успел подойти, Стефан кратко изложил свою проблему. Пани магистр немедленно все поняла:
— А-а-а, вот в чем дело! Ой, не знаю, удастся ли вам, это дело не простое. Морковь, да и не только морковь — вообще овощи, совсем не хотят без искусственных удобрений расти. Все удобряют. Иначе — вот, пожалуйста! — сами можете посмотреть, у меня как раз морковь на навозной куче посеяна, и из неё ничего не получится. Собственно говоря, я-то сеяла морковь больше для лошадей, чем для себя, кони-то съедят… Но если вы себе что-нибудь выберете, то ради Бога, могу продать.
— Вот именно, — сказал Стефан, не моргнув глазом, — мы уже слышали, что у вас есть лошади.
— Есть, есть. Я их развожу.
Лесь в этот момент подошёл поближе. Ему все время не давали покоя зеленые посверкивающие перья. Замечания о лошадях, от которого он лишился бы дара речи, он не расслышал, и ничто не помешало ему включиться в разговор.
— Какие прекрасные петухи! — сказал он с искренним восторгом. — Какое оперение!
— Верно, — согласилась пани магистр. — Красивая порода, только не ноская.
Стефан прикусил язык, а Лесь не успел.
— Петухи не ноские?!… — вырвалось у него.
— Петухи? Да что вы! Куры. То есть куры тоже не несутся. Если вас интересует морковь, ради Бога.
Промолчав, ибо в мозгах у них воцарился страшный хаос, гости вслед за пани магистром обогнули дом и попали прямо на ту площадку, огороженную жердями. Пани магистр открыла калитку.
— Морковь там, — сказала она, снова помахав ребёнком куда-то вдаль. — Сразу за паддоком. Здесь лошади, но вы не… Господи! А это что?
Лошадей в паддоке не было. Они бросили уже и картошку, и нетипичную лужайку, и паслись все втроём в конюшине, метрах в пятидесяти отсюда. Леся замутило. Стефан почувствовал, как кровь ударила ему в голову, и у него мелькнула мысль об апоплексии. Пани магистр проявила небольшое беспокойство.
— Надо же, — сказала она, шагая через паддок. — Как это они выскочили? Наверное, перепрыгнули? Снова ко мне явятся с претензиями — вы не представляете, какие неприятные люди живут тут кругом. Надо переловить лошадок. Ах ты, картошку потоптали… Ну да Бог с ней, с гулькин нос потоптали. Пожалуйста, вот моя морковь — сами посмотрите, какая паршивая.
- Предыдущая
- 32/57
- Следующая
