Волчья хватка - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/105
- Следующая
Братья по-воровски замерли, застигнутые внезапным голосом, после чего на негнущихся, деревянных ногах двинулись к нему.
– В чем дело? – спросил он. – Где этот доктор?
Максы словно по команде оглянулись на «шайбу» и повесили головы.
– Убили, – сказал старший. – Задавили...
– А не убивать было нельзя?
– Нельзя... Он не человек! Мы не человека убили.
– Легко вы судите, судьи!.. Образ был человечий. А вы убили и бежать?.. Даже не спросили, что с вашей возлюбленной?
Младшего словно током пробило, он открыл рот, однако старший пихнул его в спину.
– Значит, все-таки человека, дядя Слава?
– Как же вы думали?.. Подобия Божьего в нем нет, но образ еще остался... Ныне бо?льшая часть человечества – образы.
– Эх! – простонал старший. – Жаль, мало пожили. А так было жить интересно!.. Теперь все.
– Что – все? – рыкнул Ражный.
– Так ведь как? Одно дело от призыва в армию скрываться, другое – нанесение смерти, – с болью проговорил младший. – Если мы теперь убийцы?
– Это верно, – вдруг подтвердил Ражный. – Убийцы не достойны чувства любви...
– Дядя Слава, нам что теперь делать? – в голос спросили Максы.
– Вы бежать собирались? Бегите. Вы и так дезертиры...
– Это со страху, – признался старший. – Ведь знаем, нехорошо бежать...
– За что вы хоть убивали-то?
Младший поднял голову, спросил с надеждой и оглядкой на брата:
– Миля у тебя, дядя Слава? Она спит?
– Она ушла, – бросил Ражный. – Так за что, знаете?
– Как ушла? Куда? – вразнобой закричали они. – Зачем ты отпустил?
– Я предупреждал: она встанет яростным и одержимым человеком.
– Но она погибнет! Она же погибнет одна! – В их голосах вновь послышалась агрессия.
– Она теперь не нуждается в вашей помощи, – холодно отозвался он. – И в моей тоже...
Пометавшись на месте, младший Макс рванул к берегу, сдернул с забора промокшее седло, а старший угрожающе надвигался.
– В какую сторону ушла? Говори, дядя Слава! Куда?..
Ражный молча прошел мимо него, толкнув на ходу плечом, направился к «шайбе». Макс отпрянул, вдруг погрозил кулаком:
– Ну, если с ней что-нибудь случится!..
И побежал следом за младшим.
Доктор уже выполз на улицу и сидел рядом с молчаливой и робкой Лютой, привалившись к стене. На бордовом разбитом лице запеклась черная кровь, горло было синее, перечеркнутое рубцом от веревки. Он кашлял и зло сплевывал, сверкая глазами.
– Повесить хотели, сволочи! – погрозил куском веревки с петлей на конце. – На крюк вздернули!..
– Это за что они тебя так?
– Не знаю! Они же дикие! Они просто звери!
– Вот так, ни за что ни про что напали и вздернули на крюк?
– У них спросите! – огрызнулся он. – Вам они скажут!.. Дезертиры проклятые! Вы знали, что они скрываются от военкомата?
– Ходить можешь? – спокойно поинтересовался Ражный.
– Могу, а что?!
– Уходи.
– Куда?! Никуда я не уйду! Пока не разберусь с твоим... с вашим этим гнездом убийц и вешателей! – Он встал на ноги. – Где эти дикари? Я вас спрашиваю?!
– Тебе лучше уйти, – посоветовал хозяин. – Не искушай судьбу. Видишь, повезло, веревка оторвалась.
– Не оторвалась! Я сам снялся!
– Разве это возможно? – засомневался Ражный, рассматривая удавленника.
Тот глянул подозрительно и ответил не сразу.
– Дыхательная гимнастика... Почему вы так смотрите? Вы с ними заодно, да? А может, это вы приказали вздернуть меня?
Он заметно прихрамывал на левую ногу, и сквозь изодранные, пыльные брюки выше колена проглядывал толстый слой бинта, которого вечером еще не было. Доктор перехватил его взгляд и прикрыл рукой прореху.
– Что там у тебя? А ну, покажи!
– Какое ваше дело? – без прежнего вызова пробурчал он. – Ладно, я уйду. Только вещи возьму в гостинице...
– Если я спрашиваю – нужно отвечать.
Доктор сверкнул глазами.
– Меня укусила собака!
– Какая? – Ражный показал на Люту. – Вот эта?
– Нет, какая-то бродячая... У вас тут не база, а черт-те что!
– Это волк. Тебя укусил волк.
– Волк?! Мне показалось, собака...
– В темноте можно перепутать... – Внезапным движением Ражный выдернул веревку из руки доктора, поиграл ею, как кнутом, пуская в воздухе кольца. – А скажи-ка мне, врачеватель, по какой нужде ты поперся на улицу среди ночи? Если с красной икры пронесло, то туалет в номере...
– Просто вышел подышать свежим воздухом, – настороженно проговорил он. – Стою, а тут вылетает... Думал, собака...
– Мне нужно говорить правду, – предупредил Ражный. – Я не люблю лжи.
– Слушайте, вы! По какому праву устраиваете допрос?! Меня чуть не повесили ваши... ваши эти ковбои! А вы еще!..
Очередное веревочное кольцо на мгновение повисло над головой доктора и опустилось на шею. Ражный поймал свободный конец и слегка натянул.
– Не надо врать, парень. Что ты делал возле «шайбы»?
– Возле какой шайбы? – засипел тот, вращая глазами и цепляясь за веревку.
– Дыхательная гимнастика на сей раз не спасет.
– Отпустите!.. Скажу, я скажу...
Ражный отпустил один конец петли, и веревка будто бы сама собой взлетела и снова зависла над головой.
– Ну, я слушаю...
– Хотел взглянуть на нее... На эту девушку. Она была так прекрасна...
– Ты любишь мертвецов?
Доктор скосил глаза на веревку.
– Это болезнь, я знаю... И ничего не могу поделать. Из-за нее пошел учиться в медицинский. – Он багровел и задыхался, будто его душили. – Студентом работал ночным сторожем в морге... От нее не избавиться... У меня никогда не было девственницы... Я хотел вылечиться! Хотел! Несколько раз спал с живыми женщинами, даже пытался жениться, но ничего не получилось...
Веревка выписала круг над головой и, вытянувшись в струну, легла на землю.
– Добро, избавлю тебя от этой болезни.
Доктор закрыл горло руками, попятился к стене.
– Только не убивайте! Не надо!..
– Не бойся, жить будешь. Повернись ко мне спиной!
– Спиной?! Зачем?!
– Спокойно. Не дергайся. – Ражный поставил его лицом к стене «шайбы». – Это совсем не больно.
И легонько ударил в поясничную часть позвоночника. Доктор втянул голову в плечи, ожидая действия более сильного или страшного, однако Ражный ухватил его за мочку уха и развернул к себе.
– Все, курс лечения закончен.
– То есть как – все?..
– Больше не будешь любить ни мертвых, ни живых. Женщин для тебя не существует. – Он направился к своему дому. – Забирай вещи и уходи. Сейчас же.
– Хорошо, я уйду, – чему-то обрадовался доктор. – Но мне не верится... Это что, на уровне психотренинга? Внушения?..
– Я сказал – уходи! Или одной встречи с волком тебе мало?
Он послушно затрусил к гостинице, то и дело оглядываясь и прибавляя шагу, пока не сорвался в спринтерский бег. Однако едва Ражный зашел в дом, как доктор поскребся в двери.
– Наверное, ты не понял? Или что-то забыл? – Он уже плохо сдерживал эмоции, и это было признаком крайней ослабленности.
– Забыл! Я забыл спросить! – громким, дрожащим шепотом заговорил доктор. – Самое главное!.. Как это вам удалось?! Если я сам... зафиксировал смерть? Она скончалась на моих глазах! Я наблюдал остановку сердца, дыхания... Этого не может быть!
– Иди отсюда, – закрыв глаза, попросил Ражный.
– Нет, послушайте! Она не Лазарь, а вы не Христос!..
– Молчун! – крикнул он, наливаясь нетерпимостью. – Проводи гостя...
Из травы встал волк. Выглядел он не лучше своего вожака, однако сделал угрожающий скачок вперед и немо ощерил клыки. Ражный захлопнул дверь и, не дойдя до постели, повалился на пол. Перед своим первым поединком, который произошел чуть более года назад, он находился точно в таком же состоянии, и это уже было неким роковым повторением...
А спустя дней десять после этих событий на охотничью базу пришел инок – глубокий старик с аккуратной стриженой бородкой и в очках, чем-то напоминающий Калинина времен войны, однако взгляд молодой и озорной не по возрасту. За спиной был рюкзачок с пожитками, в руках корзина и палка – этакий городской грибник. Служивая, строгая овчарка Люта, не одному гостю штаны спустившая, затрепетала перед незнакомцем, как, бывало, перед волком, и только руки не лизала.
- Предыдущая
- 26/105
- Следующая
