Охота на Барсука - Хиллерман Тони - Страница 11

• Предыдущая
• 11/27
• Следующая

— Да, Малый Отец, я здесь.

От руки Накая к закрепленному на штативе пластиковому контейнеру тянулась тонкая прозрачная трубка.

— Я скоро уйду, — продолжал Накай. Он говорил еле слышным голосом с закрытыми глазами. — Мой Дух-ветер покинет меня, и я последую за ним в другой мир. Перед этим я должен дать тебе последний урок.

— Урок? — переспросил Чи, но тотчас понял, что имеет в виду Накай.

Много лет тому назад, когда Чи все еще верил, что может быть одновременно полицейским и хатаалайи, Накай учил его исполнять обряд Путь Ночи. Чи запомнил легендарную историю Святых Людей и как воспроизводить их поступки в обрядовых действах. Он научился ритуальным песнопениям. Он узнал все, что требовалось для пробуждения магической силы, которая заставляет Святых Людей изгнать из человека болезнь и восстановить естественную гармонию жизни. Все, кроме последнего урока.

По традиции навахо, учитель-шаман не открывает ученику последней тайны до тех пор, пока не убеждается, что тот готов ее воспринять. Для Чи этот день так и не наступил. Сначала он уехал учиться, потом начал расследовать одно дело за другим. В конце концов Чи пришел к заключению, что Накай решил: он никогда не будет готов исполнить песнопения Пути Ночи. Чи это задело. Он подозревал, что Накай не одобряет того, что племянник перенял привычки и образ жизни белых. Чем бы, однако, ни руководствовался Накай, Чи почитал мудрость шамана.

— Здесь? — спросил Чи, показывая на стерильно белые стены. — Ты мог бы научить меня здесь?

— Дурное место, — согласился Накай. — Многие люди здесь умерли, многие болеют и несчастливы. Я слышу, как они плачут в коридоре. Злые духи мертвецов — чинди — обречены пребывать в этих стенах. Их голоса я тоже слышу. Даже когда мне дают лекарство, чтобы я спал, я их слышу. То, чему я должен тебя научить, надлежит сделать в священном месте, подальше от зла. Но у нас нет выбора.

Он прижал к лицу маску, вдохнул кислород и снова снял ее.

— Круг вечности, билагаана, не знает смерти. Это всего лишь точка круга, противоположная жизни, а не то, с чем надо бороться. Ты замечал, что люди умирают под утро, когда на западе еще горят звезды, а на восточных горах уже угадывается яркий свет Утренней Звезды? Это потому, что тогда Священный ветер их душ улетает благословить новый день. Я всегда думал, что умру так. И мой Дух-ветер вырвется на свободу. В нашем домике в горах Чуска. А не в этой западне…

Голос Накая стал таким слабым, что Чи не расслышал последних слов. Он почувствовал, как Берни тронула его за локоть.

— Джим, он ненавидит это место. Он не хочет здесь умирать. Отвезем его домой, — предложила она.

— Как отвезем? А с этим что делать? — Чи показал на трубочки, связывающие Накая с жизнью.

Но Берни уже направилась к двери:

— Я вызову санитарную карету, а пока она приедет, я успею его выписать.

Последнее оказалось не так просто. Медсестра все понимала, однако задавала вопросы. Например, на каком основании они отключают мистера Накая от системы жизнеобеспечения? Врач, положивший его, уехал в Альбукерке. За больного теперь отвечал другой врач, который появился только после двух вызовов по пейджеру.

— Не могу, — заявил он. — Пациент на системе жизнеобеспечения. Требуется согласие ближайшего родственника. В противном случае выписывать должен тот же врач, что принял его в больницу.

— Вопрос не в этом, — объяснил Чи. — Мы забираем Хостина Накая домой к жене. Вопрос в том, как вы можете нам помочь это сделать.

После непродолжительной паузы Чи дали подписать бланк выписки вопреки врачебной рекомендации. Хостин Фрэнк Сэм Накай снова был на свободе.

Чи ехал в заднем отделении санитарной машины — вместе с Накаем и медбратом «скорой помощи».

— Вы, наверное, слышали, что нашли одного из грабителей казино? — поинтересовался медбрат. — В новостях передали.

— Нет, — ответил Чи.

— Этот тип застрелился. Оказался тем самым, что когда-то вел передачу на радио. Эверетт Джори. Теперь известны и двое других. Одного зовут Джордж Айронхенд, а второго — Бадди Бейкер. Думаю, Айронхенд — ют.

Хостин Накай вздохнул и повторил:

— Айронхенд.

Чи склонился над ним.

— Малый Отец, ты в порядке?

— Айронхенд, берегись его. Он был ведьмаком.

— Ведьмаком? Что он делал?

Но Хостин Накай, казалось, опять заснул.

Месяц опускался за горы, когда санитарная машина, а следом и пикап Чи, который вела Берни, остановились у овечьего становища Накая в горах Чуска. Голубая Женщина стояла в дверях дома. Она с плачем кинулась к ним — думала, что домой привезли тело мужа, и это были слезы горя. Потом она заплакала от радости.

Они положили Накая под сосной, наладили систему подачи кислорода и выслушали перемежающийся слезами рассказ Голубой Женщины о том, как Хостин Накай оказался в больнице. Племянница заехала за ней, чтобы отвезти вырвать больной зуб. Накай чувствовал себя намного лучше, захотел поехать с ними, но в стоматологической клинике упал в обморок. Кто-то позвонил по 911, и «скорая» увезла его в больницу. Не зная, что делать, Голубая Женщина ждала его в клинике, но в конце концов племяннице пришлось возвращаться к детям, и она тоже поехала с ней. Говорили, что городские богатеи запустили в горы волков, а без Накая на становище некому было защитить ягнят.

Накай проснулся и, когда Голубая Женщина закончила, снял маску и поманил Чи:

— Хочу тебе кое-что сказать.

— Мы приготовим кофе, — произнесла Голубая Женщина и увлекла за собой Берни.

Накай начал повествование.

Оно будет долгим, подумал Чи, с отсылками ко всем тонкостям богословия навахо, но, выслушав все, он узнает последнюю тайну и станет настоящим шаманом.

— Думаю, ты скоро пойдешь по каньонам охотиться за людьми, которые убили полицейских. Я должен рассказать тебе историю об Айронхенде. Тебе следует быть очень-очень осторожным.

Чи глубоко вздохнул. Опять ошибся, подумал он.

— В давние времена, когда я был ребенком и зимними вечерами в хижине рассказывали предания и легенды, старики говорили о том, как юты и пайюты тайными тропами проходили через каньоны, крали у нашего народа овец и лошадей и убивали наших людей. Самыми страшными были пайют Добби и ют по имени Айронхенд.

Накай прижал к лицу кислородную маску и сделал несколько вдохов.

— Айронхенд, — прошептал Чи так тихо, что Накай не услышал.

Накай снял маску.

— Рассказывали, что Добби со своими людьми вышел ночью из каньонов и украл овец и лошадей у одной старой женщины. Женщину и ее дочь с двумя детьми они убили. У женщины был зять, его звали Невысокий Мужчина. Говорили, что от горя он сошел с ума и забыл Путь Навахо.

По мере того как Накай рассказывал о том, что после долгих лет слежки и поисков Невысокий Мужчина нашел тайную тропу разбойников и убил Добби и его людей, его голос становился все слабей и слабей.

— Но никто не смог поймать юта по имени Айронхенд.

Луна зашла, на темном небосклоне высыпали звезды, заметно похолодало. Чи наклонился и заботливо подоткнул шерстяные одеяла под плечи Накая.

— Малый Отец, тебе надо поспать. Тебе добавить лекарства?

— Мне надо, чтобы ты меня до конца выслушал, — возразил Накай. — Наши люди не смогли поймать Айронхенда, но теперь мы знаем почему. Еще мы знаем, что у него были сын и дочь и, думаю, должен быть внук. Похоже, его ты и будешь ловить.

Чтобы расслышать остальное, Чи пришлось наклониться и подставить ухо к губам Накая.

— После двух налетов навахо выследили банду Айронхенда до каньона Готик-Крик и дальше вниз, до реки Сан-Хуан, где над ней вздымается меса Каса-дель-Зко. Там следы обрывались в узком каньоне, где юты и поселенцы-мормоны из Блаффа добывали уголь. Но каньон заканчивается тупиком. Походило на то, что и Айронхенд, и его люди были ведьмаками и могли перелетать через скалы.

Голос Накая затих. Он снова прижал маску к лицу и, подышав, убрал.

— Думаю, если существует молодой мужчина по имени Айронхенд, который грабит и убивает, то он должен знать, где прятался в каньоне и куда исчезал оттуда его дед. А теперь, — произнес Хостин Накай, — перед тем как заснуть, я должен дать тебе последний урок, и ты станешь хатаалайи.

• Предыдущая
• 11/27
• Следующая